В полном соответствии с лозунгом о параллельном развитии Северная Корея при Ким Чен Ыне, одной рукой указывая на травлю, развязанную мировым сообществом во главе с ООН, другой рукой активно разрабатывала ядерное оружие. Испытания ядерных бомб и ракет непрерывно идут с середины 2000-х, но лишь недавно стране удалось соединить ядерные боеголовки с ракетами дальнего действия. Пока Северная Корея усердно работала над ядерной программой, окружающие обстоятельства складывались как будто бы благоприятно. Весной 2017 года первая женщина-президент Южной Кореи, Пак Кын Хе, выступавшая за жесткий курс в отношениях с северным соседом, подверглась процедуре импичмента после громкого коррупционного скандала. Она предстала перед судом и в настоящее время отбывает 24-летний срок заключения за взяточничество и злоупотребление властью. На выборах, прошедших в мае 2017 года, с большим отрывом от противников победил гораздо более сговорчивый политик и бывший активист по правам человека Мун Чжэ Ин. Его родители бежали с севера во время Корейской войны, так что разделение Корейского полуострова является для него гораздо более личным делом, чем для большинства корейцев. Еще во время предвыборной кампании Мун осудил политику предшественницы и дал понять, что он открыт к диалогу и сближению. Вместе с тем летом и осенью того же года отношения между Северной Кореей и США продолжали ухудшаться. Пхеньянские генералы и власти в Белом доме без устали осыпали друг друга угрозами. В частности, Трамп грозился ответить на северокорейские колкости «огнем и яростью, и с такой силой, какой мир еще не видел» [129]. Несколько часов спустя Северная Корея парировала заявлением, что они могут сделать так, чтобы важная для американцев военная база на тихоокеанском острове Гуам оказалась «объята пламенем» [130].

В конце августа США запретили собственным гражданам въезжать в Северную Корею. Вплоть до этого момента значительную часть туристов в стране составляли именно американцы. И все это время глубоко в толще северокорейского Ородруи-на — горы Мантап — велась тяжелая работа. Она увенчалась успехом 3 сентября 2017 года, когда внутри сети подземных тоннелей, предназначенных для распределения давления, была взорвана водородная бомба. Порожденные взрывом сотрясения расходились по земле, словно круги по воде, и достигли Пхеньяна, удаленного от полигона на 700 километров — кровать в гостинице внезапно затряслась подо мной, как испуганный зверь.

Несколько месяцев спустя Ким Чен Ын в связи с пробным запуском «нового типа межконтинентальной баллистической ракеты» типа «Хвасон-15» заявил, что страна завершила разработку своей ядерной программы. Я стал смертью, разрушителем миров [131].

По-прежнему маловероятно, что у Северной Кореи есть необходимые технологии для того, чтобы предпринять последний, решающий шаг, а именно — установить ядерную боеголовку на баллистическую ракету дальнего действия, но это и неважно. Важнее всего то, во что верит — или хочет верить — мир. Власти КНДР, как и все остальные, прекрасно знают, что еще ни одна ядерная держава не нападала на другую.

Введенная Ким Чен Ыном политика пёнджин очень скоро начала оправдывать себя. Зимние Олимпийские игры 2018 года прошли в южнокорейском Пхёнчхане (как похоже, не правда ли!) — в зоне досягаемости тяжелых артиллерийских орудий, размещенных Северной Кореей вдоль всей демилитаризованной зоны.

Одна только мысль о том, что церемония открытия может пройти под градом пушечных ядер, заставила содрогнуться как принимающую страну, так и весь остальной мир. За несколько недель до начала игр отношения между КНДР и США настолько обострились, что неточно сформулированное уведомление об учениях военной авиации заставило американцев в панике эвакуироваться в бомбоубежища даже на Гавайях. Параллельно Пхеньян искал возможности вбить клин между США и Южной Кореей. В своей новогодней речи Ким Чен Ын поздравил страну с обретенным статусом ядерной державы и намекнул на возможность мирного сосуществования с братским народом на юге, а еще предложил направить команду спортсменов на Олимпийские игры в Пхёнчхан. Когда буквально накануне церемонии открытия северо-корейские власти наконец приняли формальное приглашение от организаторов игр, многие вздохнули с облегчением. Эти игры стали началом стремительного и радостного сближения между двумя Кореями, какого не видели с начала 2000-х. Тон был задан уже на церемонии открытия, когда команды этих издавна враждующих стран вышли на стадион под общим корейским флагом, символизирующим объединение полуострова.

Северокорейской делегацией формально руководил Ким Ён Нам, много лет занимавший бутафорскую должность председателя президиума Верховного народного собрания. И в Северной Корее, и во всем мире многие считают его просто ширмой. Всем было очевидно, что настоящим представителем КНДР в беседах с Мун Чжэ Ином является младшая сестра Ким Чен Ына — Ким Ё Чжон, член Политбюро и заместитель директора отдела пропаганды и агитации Трудовой партии Кореи. Ё Чжон считается одной из самых влиятельных персон в Северной Корее. Кроме того, она молода, красива и обаятельна — идеальный выбор для того, чтобы представлять новое поколение и мягкую, более фотогеничную сторону северокорейской власти. Ё Чжон привезла с собой небольшой сюрприз: приглашение на встречу с Ким Чен Ыном в Пхеньяне для президента Муна.

Более того, в последующие недели делегации высокопоставленных чиновников обеих стран продолжили переговоры об организации встречи на высшем уровне — первой за десять с лишним лет. В начале марта национальный советник по безопасности Южной Кореи передал приглашение на встречу никому иному, как самому Дональду Трампу. В своей обычной импульсивной манере Трамп, к ужасу своего штаба, моментально и почти безоговорочно принял это приглашение. Прежние американские президенты, к какой бы партии они ни принадлежали, всегда называли главным условием для такой встречи прекращение северокорейской ядерной программы. Теперь же события понеслись с такой скоростью, что некоторым было трудно удержаться на поворотах.

Всего два месяца спустя, 27 апреля, президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин и высший руководитель Северной Кореи Ким Чен Ын пожали друг другу руки через бетонный порог в полметра шириной, разделяющий две страны в пограничном поселке Пханмунджом в демилитаризованной зоне. Под перекрестным дружественным огнем фотокамер они сделали несколько символических шагов через этот бетонный порог, а затем бок о бок прошли пару сотен метров до павильона, где проводились сами переговоры. Оба казались вполне расслабленными и очень довольными как мероприятием, так и друг другом. На обед вожди ели блюда общекорейской кухни, включая любимую еду Мистера Вина — холодную лапшу по-пхеньянски. После целого дня дружелюбных разговоров и символических действий — к примеру, посадки сосны на границе — встреча завершилась подписанием Пханмунджомской декларации. В ней стороны берут на себя обязательства совершить целый ряд не очень конкретно сформулированных шагов по достижению мира — к примеру, «восстановить кровные узы между нашими народами» и «предпринимать общие усилия к ослаблению напряженности и устранению риска начала войны на Корейском полуострове» [132]. Кроме того, участники встречи договорились совершить несколько символических действий — в частности, демонтировать пропагандистские динамики, размещенные по обе стороны ДМ3, а также помочь воссоединению выживших членов семей, разделенных в результате Корейской войны.