Ей было одновременно радостно и грустно. Она обрела дом, семью, друзей, но папа находился слишком далеко. Сколько бы она не пыталась достучаться до него через деревья Эпицентра, ничего не получалось. Малышке не хватало сил, чтобы подчинить себе тамошнюю фауну из-за большого количества хаотичной энергии. А ей так хотелось пообщаться с папой. Узнать, как у него дела, нужна ли ему помощь, или песенка для того, чтобы лучше спать.

Услышав рядом с собой зевок, девочка улыбнулась и продолжила гладить шёрстку Славика, уснувшего у неё под боком. Защитник семьи и дома, он стал оберегать не только Кристину, которая сейчас была на учёбе, но и её.

Неожиданно двери веранды открылись и на крыльцо вышла Лилит. Беспокойность и тревога читались на её лице столь отчётливо, что понять это мог даже ребёнок.

Демоница была на нервах, пыталась найти себе место, но не могла. Ей хотелось сорваться, полететь в Эпицентр и помочь Райнеру в грядущем, но дедушка запретил. В своём детстве она не раз шла против его слова, но то было ребячеством, а теперь всё гораздо серьёзней. Агарес многое ей прощал, но если она сейчас пойдёт против его слова, то огребёт по самые уши.

— С ним всё будет хорошо, — с улыбкой сказала Елена. — Мама сказала, что папа очень сильный. А теперь он стал ещё сильнее.

— Думаешь, мне от этого легче? — язвительно спросил Лилит, но взяла себя в руки. Уж что-что, а на ребёнка ей срываться не хотелось.

— Думаю — да, — кивнула малышка. — Я не могу увидеть папу или поговорить с ним, но мама сказала мне, что теперь не о чем волноваться. Папу оберегают.

— Оберегают? — не совсем поняла демоница. — Ты про Кодекс?

— И Кодекс тоже, — хихикнула Елена. — В папе лучик его света и он оберегает его больше всех. Но я говорю не только о нём. Мои дедушки и бабушки тоже обратили на него взор, даровав своё благословение. Папа заслужил его, но мне не хочется думать, через что он прошёл, чтобы это сделать.

Бабушки и дедушки? О чём она вообще говорит?

— Поясни, — нахмурилась демоница.

Девочка улыбнулась. По-доброму, будто ничего не понимающий ребёнок здесь не она, а Лилит.

— Природа берёт своё начало от Изначальных Стихий, — продолжила Елена гладить Славика. — Дедушка Огонь самый грозный, дедушка Воздух — миролюбивый, а Лёд — равнодушен, но слушает Воздух. Бабушки Земля и Вода — добры ко всем, а Молния — строгая и обожает битвы. Папа позвал их и они откликнулись, дав ему испытание. Тяжёлое испытание, в течении которого ему было очень больно, но он справился. Заслужил их уважение, как делал это раньше. Теперь папу защищает не только Кодекс, но и Стихии. А это означает, — повернула она голову и посмотрел на Лилит. — Что папа не проиграет. Но даже если это случится, то его врагов уничтожит мой непослушный брат, запертый внутри него.

Сказать, что Лилит была удивлена — не сказать ничего. Она хлопала ресницами и смотрела на улыбающуюся мордашку девочки, которую все в поместье приняли пусть и радушно, но с некоторой опаской. Неизвестно, что можно ожидать от существа, взявшего своё начало от Древней Ели. От самого олицетворения Природы. Теперь же, поняв слова малышки, демоница испытала странное чувство. Нет, это был не страх, а скорее некий трепет. И тому была причина, ведь не каждый день кому-то удаётся не только пообщаться с существом, столь близким к Стихиям, но и жить с ним под одной крышей.

— М-м, — Елена подняла глаза к небу, что было чистым и безоблачным. — Бабушка Молния гневается… Кажется, началось…

* * *

Две недели я не был в этих мёртвых пустошах, но пепел всё продолжает падать с неба на землю. Странно, ведь подобное должно было уже прекратиться, но нет, будто эта часть Эпицентра застыла, а время здесь замерло.

Орангутанов не было. Ушли, прихватив с собой всё добро, которое ещё оставалось. Сплошь запустение и тишина.

— Райнер, что-то я очкую, — передёрнул плечами Заебос, принявший свою истинную форму. — Может ну его нахер?

— Предлагаешь бегать от Гордыни и Маркуса? И как долго? — хмыкнул я, сидя на том же камне, что ранее был колонной храма.

— А может договориться? — заходил он взад-вперёд, поднимая пепел своими сапогами. — Ну мы их не трогаем, а они нас.

— Ты и сам понимаешь, что я не пойду на это, — бросил на него хмурый взгляд. — Маркус ублюдок, а Гордыня и того хуже. Мне даже думать не хочется, скольких они убили, пока мы тянули.

Тут демону крыть было нечем. Уж кто-кто, а он знает аппетиты Гордыни и то, как он относится к людям. Нет уж, такую мразь я в своём или других мирах терпеть не буду. Найду, размозжу башку молотом, и закопаю за пригорком. Только так и никак иначе.

Время шло, минуты тянулись слишком долго. Я уверен, что мой выброс ауры они почувствовали и скоро будут здесь. Обязаны быть. Проявление столь явной силы Охотника они не пропустят.

Продолжая ходить взад-вперёд, Заебос неожиданно замер и резко повернул голову к западу. Его тело напряглось, будто сжатая пружина.

— Они здесь, — одними губами прошептал он.

В том, что он прав, я убедился достаточно скоро. Через границы плато внутрь начал протекать непроглядный бирюзовый туман. Волной он шёл прямо на нас, застилая всё вокруг на многие метры.

— А я уже думал, что будет легко, — ухмыльнулся я. — Значит, не только Маркус и Гордыня, но и Похоть.

Проявление силы ещё одного Греха и понимание того, кто это, не добавило Заебосу уверенности. Ладно сражение с одним только Маркусом, пока Агарес будет занят Гордыней, но теперь на шахматную доску добавилась ещё одна фигура.

Но так даже веселее! Охота станет слаще! Опаснее!

Туман замер в ста метрах от нас, а затем из него показались тёмные силуэты. Не три, а четыре.

— Вот же срань, — сделал шаг назад Заебос. — С ним ещё и Лень.

Моя ухмылка стала шире от осознания, сколько же врагов собралось, чтобы меня прикончить! Лестно, очень лестно!

Похоть себе не изменяла и её я узнал сразу. Сексапильное тело она себе подобрала, ничего не скажешь. Чёрный латексный костюм только подчёркивал её формы, а от висящего на бедре костяного