убегать, услышав исполненный боли вопль. Но выглядела женщина вполне прилично, кровью не пахла, так что кого она там прибила, они допытываться не стали. Тем более раз это приказ императора.

– Так где Шем-то?

– Полез с другой стороны, решил в подземелья забраться и попытаться к тебе выбраться, – поморщился Арреш. – Отсюда мы, как ни бились, пролезть не смогли.

Дейна невольно взглянула на стену и обнаружила, что канделябр исчез.

– А наагалею он тоже сказал? – опасливо уточнила хранительница.

Оба нага презрительно фыркнули на неё.

– Следовало бы, – мстительно прошипел Арреш. – Но господин о чём-то болтает с императором уже больше часа. Так что вовремя вылезла. Шем четверть часа назад сообразил, что как-то долго вы с императором беседы ведёте, и попытался прорваться через стражу.

– Прорвался, – многозначительно протянул Оршош.

– И велел позвать нас. А нам ведь тоже спать нужно! Мы и так за вами всю ночь ходили.

– Если тебе ещё куда-то нужно сходить… – брюнет так посмотрел на Дейну, что та живо вообразила, как наг за шкирку волочёт её в покои.

– Нет, я как раз думала, что хорошо бы поспать. А то я, – женщина смутилась, – не успела выспаться.

– Зато вы с дядей много чего другого успели.

Недовольные наги вместе с ней выползли в коридор, и Дейна ещё раз смутилась, увидев злые помятые лица дворцовой стражи. Змеехвостых и няньку наагалея они проводили прищуренными взглядами, хотя именно эти трое их и пальцем не тронули. Шем и один прекрасно справился.

Вышли они в парк как раз в то время, когда большинство гостей и придворных выбирались на вечернюю прогулку. Дейна и раньше часто ловила на себе чужие взгляды, но сейчас и вовсе все оборачивались ей вслед, словно у неё на голове рога выросли. Запоздало хранительница осознала, что с такой репутацией в охрану принцессы ей уже не вернуться. А жаль. Принцесса Дерри ей нравилась.

– Госпожа Дейна!

Дейна обернулась на голос и остановилась, с недоумением смотря на вроде бы знакомую девушку. Память подтолкнули благостные улыбки нагов, с которыми те уставились на девушку: это же служанка госпожи Марилы!

– Госпожа Дейна, могу я попросить вас поговорить со мной пару минут? – губы просительницы дрожали, она старательно прятала глаза и вообще не поднимала голову. Но хранительница почему-то подумала, что щёки у неё горят не от смущения. Слишком цвет болезненно-налитой.

Дейна перекинулась взглядами с нагами и подошла ближе. Служанка, опасливо посматривая на лыбящихся змеехвостых, протянула ей сложенный лист.

– Моя госпожа просила передать это вам и выразила надежду, что вы сразу прочитаете и дадите ответ.

Дейна приняла письмо, с недоумением осмотрела его и, отступив в пятно света, падающего от фонаря, сломала печать.

«Госпожа Дейна, между нами произошло несколько досадных встреч, и, думаю, нам стоит повидаться ещё раз, чтобы разрешить некоторые недоразумения, которые у вас могли возникнуть в отношении меня.

Вы ошибётесь, если подумаете, что наша встреча имеет пользу только для меня. В отношении вас тоже есть пара недоразумений, которые бы вы хотели разрешить. Так вышло, что мне стало кое-что известно, и это сильно меня обеспокоило.

Надеюсь, вы сможете встретиться со мной сегодня у западных парковых ворот ближе к полуночи. Я приду из города.

Очень надеюсь, что вы согласитесь прийти. Иначе мне придётся развеять свои опасения, выпрашивая подробности у других»

Дейна совершенно спокойно сложила письмо, спрятала его в рукав и с улыбкой ответила:

– Я приду.

– Что она хотела? – сразу же спросил Арреш.

Оршош поцеловал кончики пальцев и послал служанке воздушный поцелуй.

– Передала письмо от госпожи Марилы, – Дейна высунула из рукава послание, показала и опять убрала в рукав. – Требует отступиться от наагалея. Хочет его в мужья для своей младшей сестры.

– Мы бы тоже хотели его в чьи-нибудь мужья, – тяжело вздохнул Арреш и больше допытываться не стал.

Всю дорогу до гостевого крыла – наги вели Дейну туда целенаправленно, и задумавшаяся женщина не сразу заметила, – а затем до крыла стражи хранительница прокручивала в голове ночное воспоминание о встрече с Марилой. Дейна не воспринимала женщину как проблему: госпожа Марила не показалась ей дурой, но столичной хитрости и изворотливости той здорово не хватало, чтобы сойти за серьёзного противника. Её явно тревожило, что Дейна стала свидетелем её тайной страсти. Причём страсти бесстыдной.

Но что-то ещё тревожило хранительницу, и она никак не могла понять, что именно. Голос чутья? Может быть. В любом случае не стоит расслаблять себя мыслями, будто Марила не несёт угрозы.

В покоях Дейна подождала, пока наги дотошно осмотрят все щели, переворошат её вещи и выползут за дверь с угрозами, что они сейчас нашлют на неё взбешённого Шема, и, вытащив из сундука шкатулку с рукоделием, села пришивать на манжету новую пуговицу.

На душе было странно спокойно. Дейну отпустила вина за смерть брата и тёти. Не до конца, но она осознала, что, терзая себя, она терзает и их. Все прежние проблемы отошли в тень. Она знала, что они есть, но была готова ждать момента, когда придёт время для их решения. Даже присутствие в столице Тинтари мало её трогало. Только мысли о наагалее продолжали волновать и тревожить, но не так сильно, как до разговора с братом. Возможно, причиной тому стало принятое решение, а может, бой с духом слегка вытряхнул волнение, но Дейна чувствовала себя успокоенной.

Собираясь во дворец, она планировала поймать на себя, как на приманку, недоброжелателя семьи Аррекс. Или семьи Фанлекс. В её голове были выстроены определённые шаги, прописаны сценарии различных действий, но всё пошло не так, как хотелось бы. Сперва она терялась, злилась, пыталась вернуться к тому, что ей нужно…

Сейчас же думала, что, возможно, события складываются лучшим образом. Ей стоит смириться и ждать. Дейна поймала себя на мысли, что ей уже не очень-то и хочется кого-то искать, ловить и убивать. Нападение на имение сильно ранило её, разум ослеп от боли. Но теперь она чувствовала, что боль утихла. Дейне всё ещё было очень горько, когда она вспоминала сгоревшее имение, тела погибших слуг, мёртвых Шерра и тётушку Донию. Но она увидела впереди, в будущем, что-то светлое. И появилось робкое желание наслаждаться жизнью.

Дейна вздрогнула, когда кусты под открытым окном зашуршали и затрещали, и вскинула голову. Огромная лапища пришлёпнула к подоконнику сперва бумажку, а потом