Через два дня после решения Флауэрса в блок «Д» пришел соцработник и сказал кевину, что тот должен подписать бланк для посещений, если хочет свидания с Тандой Бартли. кевин понятия не имел, кто это такая и зачем пришла, но, поскольку ему нравились гостинцы, которые обычно приносили посетители, расписался и пошел в комнату для свиданий.

Окинув взглядом посетителей, он увидел женщину в коротком платье, сидящую отдельно от других. Когда он подошел к столу, она закинула ногу на ногу. Его взгляд скользнул по стройным лодыжкам и пробежал вверх до изгиба бедер.

– Вы к кому? – спросил он.

– К тебе, – ответила она и облизнула губы.

Он решил, что Танда Бартли отлично умеет пользоваться своей внешностью.

– Мой братец Дон много о тебе рассказывал. Интересный случай. Не возражаешь, если я буду иногда к тебе наведываться?

кевин посмотрел в ее темные глаза и вздохнул:

– Ну, не знаю, выдержит ли мое сердечко.

Она рассмеялась.

– Я тебя приметила, когда приходила к Дону. «Кто тот высокий красавчик с видом потерявшегося щенка?» И он мне порассказывал.

– Правда? И что ты знаешь?

– Знаю, что люди ошибаются. Знаю, в чем тебя обвиняют. Но мне все равно. Может быть, я тебе помогу.

– Ты тоже врачиха?

Она покачала головой.

– Значит, одна из тех баб, которые западают на бандитов, воображая, что наставят их на путь истинный.

Она рассмеялась певучим манящим смехом.

– Если у тебя есть какой-нибудь комплекс на почве секса, то я могу помочь.

кевин с готовностью кивнул и положил руку ей на ногу:

– Годится. Наверно, большинство женщин это во мне и видят. Но должен тебя предупредить, помогать придется изрядно – нас много.

– Дон говорил, и это заводит меня еще больше.

Несколько дней спустя, когда томми провели в комнату для свиданий, он снова обнаружил там Танду. Она кипела и булькала, потому что охранник, проверяя ее ручным металлодетектором, попытался с ней заигрывать.

– Сукин сын ко мне приставал! Пускает слюни и говорит: «Брось ты этого насильника Миллигана и погуляй с настоящим мужиком!» Ох, попадись мне эта скотина! Надо как-нибудь дождаться его на парковке, дать себя полапать, а потом как врезать…

Он решил, что живая, веселая, дерзкая Танда с кукольными глазами и невинным личиком – самая целеустремленная женщина, какую он только встречал. Из тех, кто, если ее не позвали на вечеринку, специально туда заявится, чтобы испортить людям настроение.

– Осторожнее, не надо насилия, – предостерег томми.

– Ты, наверно, умеешь себя контролировать. У тебя просто выхода нет. Как это, когда уходишь из сознания?

томми с трудом подбирал слова:

– У тебя бывало, что бродишь по лесу и вдруг чувствуешь запах какой-то падали, видишь мертвое животное и тебя тошнит?

Она покачала головой:

– Но могу представить.

– Так вот, ты отворачиваешься и думаешь про что-нибудь другое, мороженое, например, или еще что-то вкусное, чтобы сбежать от отвратительного запаха смерти, заблокировать его. Вот так и у меня. Полностью выбрасываешь из головы то, что только что увидел, и оно больше не существует. Бац – и ты спишь. Втягиваешь эту часть себя и где-то ее оставляешь – в конце концов она вернется, но ты не целостное человеческое существо. Так было с Билли. Он ушел, потому что его затошнило. Он не хотел больше этого видеть, нюхать…

томми с самого начала знал, что Танда их с алленом и кевином использует, только не понимал для чего. Она была хитрой и ловкой, умела втираться в доверие. Он видел, как она манипулировала медсестрой, которой явно нравился ее брат. Встретилась с ней на парковке и рассказала, что Дон по уши в нее влюблен. А несколько недель спустя передала ей для брата на парковке марихуану.

Через неделю начальник охраны Гаррисон и двое его подчиненных ни с того ни с сего ввалились в блок. Гаррисон держал под мышкой, словно офицерскую трость, металлическую папку с зажимом. аллен обратил внимание, как необычно все трое идут, синхронно, в ногу! Они промаршировали к кабинке санитаров, задали несколько вопросов и стали рыться в картах пациентов на медицинской тележке.

Неспроста это.

Гаррисон крикнул медсестре Милли Чейс:

– Вели пациентам выйти в общий зал.

Она бросила на него сердитый взгляд:

– У меня есть четкие указания: без разрешения медперсонала и без присутствия омбудсмена вы не имеете права обыскивать блок.

– Мы его все равно обыщем.

Она покраснела от ярости и включила громкую связь.

– Внимание всем пациентам блока «Д». Сейчас в камерах начнется обыск, поэтому смывайте все лишнее в унитаз.

Гаррисон тут же выключил микрофон, но было поздно: зал стремительно опустел, и по коридору полетело эхо слива воды.

По больнице ходили слухи, что Миллиган подговорил пациентов жаловаться на бесчинства охраны в Департамент психиатрии, а копии отправлять губернатору и в газеты. Суперинтендант запретил охране проводить незаконные обыски камер и самих пациентов. Через несколько дней охранники жестоко избили аллена. Видимо, Гаррисон решил самостоятельно разобраться с главным возмутителем спокойствия.

аллен попросил Танду позвонить писателю и передать, что артур прикроет всю эту лавочку.

В полночь двадцать второго июля тысяча девятьсот восемьдесят первого года писателя разбудил телефонный звонок. На проводе была Танда Бартли:

– Билли в последнее время ходит как в воду опущенный. Мой брат считает, что он хочет наложить на себя руки. Тот, который томми, не хотел, чтобы я вам звонила, но аллен решил, что вы должны знать.

– Как он?

– Несколько дней назад забаррикадировался в камере и поджег мебель. Охране пришлось выломать дверь и залить все пеной из огнетушителя. Ему вкололи успокоительное, связали, а потом избили так, что он теперь в коляске.

– Если сможешь, передай ему через брата, что я выеду сегодня же утром. К полудню буду на месте.

Несколькими неделями ранее Билли упомянул, что внес сестру Дона Бартли, Танду, в список постоянных посетителей, но как она за такое короткое время узнала про аллена и томми?

Когда писатель вошел в комнату для свиданий, то был шокирован видом Билли в инвалидной коляске. Одна нога – в гипсе и приподнята. Кожа – опухшая и синяя.

– томми? – спросил писатель.

Тот смущенно кивнул:

– Ага…

– Что у вас происходит?

томми не поднимал глаз.