– Идём, Кайя! – позвал он. – Помогу тебе с обедом сегодня.

Они спустились в камбуз. Здесь по-прежнему царил беспорядок из-за выпавшей из шкафов посуды. Девушка наскоро собрала миски, ложки и вилки, а Раваль составил несколько мешков с крупами в один угол.

– Насчёт того декокта, – обронил он будто между делом. – Не давай его Нафтиру пока.

– Почему? – удивилась Кайя. – Он же тогда меня… ну…

Парень смотрел на неё несколько секунд, а потом, приняв, наконец, решение, ответил:

– Это – не средство, отбивающую охоту в постели. Это – яд. Я хотел, чтобы ты отравила Нафтира.

– Но… зачем?… – растерянно пролепетала девушка.

– А как ты думаешь?! – воскликнул Раваль раздражённо. – Если он не только по женщинам, но и… – он не договорил. – Я ему этого не прощу, никогда!

– А почему передумал? – после некоторого молчания поинтересовалась Кайя.

– Все подозрения пали бы на тебя, – развёл руками парень. – А я так не хочу. Ну, то есть, сначала мне было всё равно, но я узнал тебя получше и…

– “Получше”, – проворчала Кайя. – Когда успел? Всего день прошёл. Скажи уж лучше, испугался. Ты ведь не планировал, что тебя возьмут в это плавание! А раз уж на борту – тоже мог бы под подозрениями оказаться.

Девушка, произнося это, смотрела на Раваля, и сразу поняла, что не угадала. На лице парня отобразилась прямо-таки детская обида.

– Прости, – тихо произнесла Кайя.

– Да ладно, – пожал плечами парень. – Твоё недоверие можно понять. Где этот флакон? Давай его за борт, что ли…

– В мешке с крупой, – девушка махнула рукой на угол. – Найти?

Через почти час тщательных поисков, пересыпания круп из одного мешка в другой и детального исследования остальных возможных мест стало ясно: на камбузе флакона с ядом нет.

– А точно ты его сюда прятала? – в который раз спросил Раваль. – Где же его искать-то…

Неожиданно дверь в камбуз распахнулась, и в помещение ввалились четыре матроса с Фарухом и Эссадой.

– Вот они, отравители! – женщина торжественно обвела рукой Кайю и Раваля. – Небось планируют, как им половчее провернуть своё дело!

– Парни, хватайте их и тащите на палубу, – распорядился капитан. – Сейчас разберёмся.

Наверху уже стоял Нафтир и остальная часть команды корабля. Также сюда откуда-то приволокли тяжёлую дубовую скамью. На ней лежали хорошо знакомые Кайе оковы с цепями, верёвка, флакон, который она прятала в мешке с крупой, и длинная кожаная плеть.

Девушка с горечью поняла, что ускользнуть от неприятностей, пожалуй, не удалось.

– Ну? Как вы можете это объяснить? – Нафтир был буквально взбешён. – Твари неблагодарные!

– А я ещё видела, как девка роется в крупе, – влезла Эссада. – Зашла потихоньку после неё взглянуть, что ж там такое, в том мешке. Нашла – и обомлела! – она картинно всплеснула руками. – “Медовый сон!” Убивающий декокт, уж я-то знаю! Это ж надо…

– Кого хотели отравить? – снова перехватил инициативу допроса Нафтир.

– Тебя, – буркнул Раваль.

Он прекрасно понимал, что вопрос признания – лишь дело времени. Что под плетью, рано или поздно, он расскажет всё. А так – может его без долгих затей и мучений попросту свяжут и бросят за борт.

– Меня?! Ах ты ж… – купец разразился потоком ругательств. – Да я верил тебе, как сыну!

– А трахал ты меня тоже как сына? – взъярился Раваль, и в свою очередь осыпал Нафтира бранными словами.

Замолчал он только от удара капитанским кулаком в лицо. Из сломанного носа потекла кровь, но никто из команды матросов, понятно, на помощь не кинулся.

Неожиданно Кайя осознала, что это – конец. Эссада сказала: “отравители”. Двое. И никто, включая купца-картографа, не возразил.

Получается, Раваль и она – преступники.

Их казнят. А что ещё полагается делать с неудавшимися убийцами?!

Но… что, если хотя бы одного из этих двоих ещё можно спасти? Девушка вздохнула, набрав в грудь побольше воздуха.

– Это – мой флакон, – негромко произнесла она.

Но все услышали. На несколько мгновений стало тихо.

– Докажи! – потребовал Нафтир.

– Если бы Раваль хотел тебя отравить, то давно бы это сделал, – пояснила Кайя. – Ведь он у тебя уже сколько?

– Три года, – пробормотал машинально купец. – А ты за что?

– Ты сказал, что я должна буду ночью тебя услаждать, – спокойно ответила девушка. – А я не хочу. Я принадлежу другому мужчине.

Несмотря на незавидное положение, Кайя отчего-то не испытывала страха. Противное чувство совершённой роковой ошибки прошло, уступило место осознанию, что вот теперь-то она всё делает правильно.

– Да что ты несёшь?! – возмутился Раваль. – Не слушайте её! Она пытается меня выгородить, только не понимаю, зачем.

Он кинул на девушку суровый взгляд, но она этого даже не заметила.

– На скамью её, – распорядился Фарух. – После двух десятков плетей она скажет правду.

Он вопросительно поглядел на купца. Тот согласно кивнул.

– Пожалуй, да. Так мы быстрее разберёмся.

С Кайи сорвали одежду и исподнее и уложили на скамью, привязав за руки.

“Снова я голая перед кучей мужчин”, – подумалось ей безрадостно.

– Я за это возьмусь, – Эссада шагнула к скамье, поигрывая плетью. – Ты отсюда уже не встанешь, – зло прошипела она, нагнувшись к девушке. – Запорю!

Пожалуй, впервые за свою жизнь, Кайя почувствовала себе беззащитной девчонкой, волею судеб попавшей в руки злым людям.

Под плеть.

На казнь.

В том, что она переживёт экзекуцию, девушка сильно сомневалась. Во взгляде Эссады она увидела смерть. Исцеляющее заклинание – замечательная штука, но она на собственном опыте однажды убедилась: возможности его применения ограничены десятком-другим раз.

А потом её будут убивать.

Когда она попадала в смертельно опасные переделки в прошлом, всегда оставался шанс на какое-то чудо. Что сработает какое-нибудь заклинание, кто-то явится и поможет, спасёт… Кто-то, кому она, Кайя, не безразлична. Кто-то, готовый броситься на поиски девчонки, притягивающей неприятности, как магнит. Шаттнаара или Алдар.

Но здесь, на шхуне посреди моря, надеяться на это было бы глупо. Никто не придёт и не вступится. Когда капитанская стерва вдоволь натешится, измученное, окровавленное тело со свисающими лохмотьями рассечённой кожи выкинут за борт, и на этом всё.

Кайе страстно захотелось жить. Но она помнила, что её желания перестали иметь хоть какое-то значение, и не спешили исполняться. А значит…