А значит, её минуты сочтены. Никогда ей больше не увидеть любимого мужчину, не почувствовать тепло его рук и запах луговых трав, на которые он когда-то бережно её уложил, целуя так, что хотелось кричать от счастья. Не согреться в лучах рассветного солнца, не услышать пения птиц и шелест листвы под окном…

– Прощай, солнце!.. – прошептала Кайя. – Поцелуй за меня Алдара…

Но тут она вспомнила, что судьба у советника такая же незавидная, что скоро и его казнят, и чёрная тоска и осознание собственного бессилия накрыли её с головой.

Первый же удар заставил девушку вынырнуть из этого омута печали. Жгучая боль удивительным образом вернула волю к жизни. Надо что-то делать, и делать быстро!

Она задёргалась, пытаясь вырваться из пут. Эссада стегнула плетью снова, коротко, почти без замаха. На спине Кайи расцвела вторая кровавая полоса.

– Yerr… – начала Кайя творить исцеляющее заклинание, но тут же сбилась, охнув.

Плеть, впившись в кожу, оставила третий след.

– Да она ни в чём не повинна! – крикнул Раваль, но Эссада продолжала.

На спине, ягодицах и бёдрах Кайи быстро появлялись всё новые и новые следы. Удары шли очень быстро. Один раз девушка всё-таки успела произнести чары, но стараниями Эссады исцеление быстро сошло на нет. К счастью, никто не заметил, как несколько ран затянулось, потому что взамен быстро появлялись новые.

Удар.

Ещё удар.

Боль… Казалось, на тело льют расплавленное железо. Кайю била крупная дрожь, она сперва стонала, затем – кричала, но всё без слёз. Она не плакала.

Не сейчас.

И ни разу в жизни.

Слёзы потекли у Раваля. Он упал на колени и подполз к купцу.

– Пощадите её, хозяин! Она невиновна! – сквозь плач умолял он.

Но Нафтир, завороженный пляской плети, только отмахнулся. Порка продолжалась.

Когда Эссада, наконец, сбила дыхание и на несколько секунд остановилась, капитан наклонился к девушке и зло спросил:

– Ну? Теперь ты скажешь правду? Кого ты замыслила убить здесь, на моём корабле? Кто по-твоему должен умереть?

Кайя уже почти потеряла сознание, но всё-таки прошептала:

– Ты…

Капитан Фарух, владелец шхуны, известный в Альхане мореплаватель, мешком упал на палубу. Падая, он ударился головой об угол скамьи, на которой пороли Кайю, но этот удар ничего для него не значил.

Фарух уже умер.

Никто не понял, что произошло. Никто, кроме Кайи.

Она шумно вздохнула, собирая остатки сил, повернула голову и тихо, но чётко, произнесла:

– Развяжите меня, иначе я убью вас всех.

Услышали её не все: матросы галдели, окружив тело своего капитана, там же визгливо суетилась Эссада. Но ушей купца и Раваля сказанное достигло.

Нафтир нерешительно затоптался, раздумывая, стоит ли освобождать девушку, но у Раваля таких сомнений не возникло. Он сильно дёрнул за конец верёвки, и узел распустился.

Кайя со стоном, пошатываясь, встала. Скамья была вся мокрой от крови. Алые, быстро темнеющие пятна покрывали и палубу вокруг скамьи. Девушка несколько раз произнесла исцеляющее заклинание, но сил и концентрации хватило только на то, чтобы рассечённая кожа перестала кровить.

Раваль сорвал с себя рубаху и укутал Кайю. Ткань моментально покраснела и намокла.

– Спасибо, – обессилено прошептала девушка.

Эссада выпрямилась и замахнулась на чародейку плетью, которую так и не выпустила из рук.

– Ты убила его! – выкрикнула она. – Я тебе…

– Умри, – коротко прервала любовницу капитана Кайя, и через мгновение зло добавила:

– Умри в муках!

Эссада, застонав, рухнула прямо на Фаруха. Пальцы, упустившие плеть, отчаянно заскребли по палубе, обдирая плотно подогнанные доски, загоняя занозы под ногти и покрываясь алым.

Нафтир тонко, по-бабьи, взвыл от ужаса. Кто-то из мореходов с шумом выдохнул.

Тело Эссады приковывало все взгляды. С ним начало твориться что-то совсем невообразимое: оно то вытягивалось в струну, то изгибалось в самых неожиданных местах. Словно бы его ломал, точно прутик, невидимый великан. Под телом начала быстро собираться лужа крови, перемешанной с нечистотами: Эссада, потеряв всякий контроль над собственным телом, опорожнилась.

А ещё она кричала. Громко, с подвыванием. В этих криках, разносившихся далеко над морем, по-настоящему чувствовались и боль, и страдания.

Только через четверть часа (для матросов пролетевшие, как один миг, но Кайя надеялась, что её жертве это время показалось вечностью) вопли и стоны стали сходить на нет. Наконец, тело ещё дёрнулось пару раз, разбрызгивая кровь, и затихло.

– Тебя я, возможно, пока пощажу, – тщательно формулируя мысли, Кайя повернулась к белому, как полотно, Нафтиру.

Под плетью она, наконец, поняла, от чего зависят её способности.

От изречённого слова.

Именно поэтому ей не удалось уничтожить одной своей волей четырёх насильников в Варварских закоулках. Она тогда сказала: “Я не хочу вас убивать”.

Поэтому во время театрального судилища в Альхане Кайя не смогла защитить себя и Алдара: накануне она вслух объявила, что вообще не желает ничьей смерти.

Но теперь, постигнув свою магию и пройдя через пытку плетью, она была готова отнимать жизни.

– Понимаю тебя, – Кайя кивнула купцу. – Я бы тоже в такой ситуации хотела узнать правду любой ценой.

Матросы, до которых тоже стало доходить, кто у них на борту, и какие силы ей подвластны, сгрудились в нескольких шагах от девушки, не смея пошевелиться. Они словно бы даже не дышали.

Нафтир упал на колени.

– Прошу!..

– Я прощаю тебя, – произнесла Кайя.

Кожа немилосердно болела, спину жгло, на бёдрах запеклась кровь, и девушке хотелось не прощать, а сеять вокруг себя смерть, желательно – заставив помучиться напоследок, как Эссаду. Но вместе с осознанием своих способностей пришло и понимание всей ответственности за такие желания. И позволить сиюминутной мести диктовать столь важные решения Кайя не могла.

– Напишешь бумагу, подтверждающую, что я и Раваль свободны. Но если замыслишь что-то дурное, я убью тебя, без малейших сомнений, – твёрдо заключила она.

– Мы возвращаемся в Альхану, – Кайя снова покачнулась и благодарно оперлась на протянутую Равалем руку. – Кто может занять место капитана?

Мореходы обрадованно переглянулись и заговорили все разом. Выходит, если не трогать эту странную магичку, участь Фаруха (а главное – Эссады!) никому больше не грозит! Больше того, кому-то повезёт возвыситься и принять командование судном!