Кайя прекрасно поняла, о чём идут споры.

– Торрен! – она разыскала взглядом недавнего знакомца. – Справишься?

– Пожалуй, – пробасил тот. – Тридцать лет под парусами, всё-таки. Должен справиться!

– Значит, решено. Кто-то не согласен? – девушка оглядела приумолкших матросов.

Протестующих не нашлось.

– Курс на северо-восток! – скомандовал Торрен. – Разворачивайте стакселя7, ребята! Идём обратно. Вот в порту удивятся, с чего бы… – пробормотал он в бороду, но Кайя услышала.

– Так ведь несчастный случай с капитаном, – кивнула она на труп.

– Тоже верно, – ухмыльнулся Торрен. – Только вот что я тебе скажу… Как пристанем – лучше тебе бежать из города, как можно быстрее. Слишком много народу видело, что причина этого “несчастного случая“ – ты.

– О, нет, – Кайя опасно прищурилась. – Именно теперь я больше не стану бегать. В Альхане меня запомнят!

Новоиспечённый капитан помрачнел.

– Я бы не хотел стать причиной убийства сотен невинных жителей, – осторожно проговорил он. – Уж лучше тогда угробить корабль, и нас вместе с ним. Всё меньше жертв.

Девушка вздохнула.

– Думаешь, я способна убивать невинных? – огорчённо спросила она.

Торрен с обескураживающей честностью развёл руками, мол, именно так он и думал.

– Я ведь пошла под плеть, чтобы спасти всего лишь одного человека, – тихо произнесла Кайя. – Вспомни об этом, когда примешься размышлять, насколько страшное я чудовище.

– Спасибо тебе, – Раваль, по-прежнему державший девушку за руку, серьёзно посмотрел на неё. – Но это было глупым поступком.

– Надо было дать им тебя убить? – удивилась та.

– Именно, – по-прежнему без тени улыбки заявил парень. – Иначе они бы убили тебя. Собственно, попытались… Но что, если б им оказалось достаточно твоего “признания”, и Эссада просто перерезала тебе горло?! Успела бы напеть заклинание, или что ты там делала?..

Кайя помотала головой. О таком варианте развития событий она, понятно, не думала.

– Ну, значит, повезло, – подытожила она, наконец.

Капитан Торрен неподдельно смутился. До него только сейчас начала доходить суть случившегося.

– Так отрава была не твоя?

– Вчера меня продали на невольничьем рынке! Нафтир в цепях привёл меня в свой дом, откуда потом мы и отправились на пристань. Как думаешь, где бы я могла раздобыть декокт? – раздражённо спросила Кайя. – В рыбной лавке по дороге?!

Купец, стоявший чуть поодаль, наконец, понял, кто же всё-таки хотел его отравить и судорожно, с шумом, вздохнул. Все обернулись к нему.

Нафтир попятился.

– Ты всё ещё хочешь его смерти? – деловито поинтересовалась Кайя у Раваля.

Купец снова бухнулся на колени, с такой скоростью, будто ему перерезали сухожилия на ногах.

– Не знаю, – проворчал парень. – Сейчас он какой-то… беззащитный.

– Ты тоже был беззащитным, когда он тебя… – Кайя не договорила.

– Не знаю, что с ним делать, – повторил Раваль. – Давай пока запрём его в каюте? Там решу.

Двое матросов увели Нафтира на нижнюю палубу. Тот думал, что его закроют в собственной опочивальне, но жестоко просчитался. Каюта, в которую его зашвырнули, была ненамного больше кладовой в его собственном доме. Зато намного грязнее.

– Хорошо, – кивнул Торрен, когда матросы вернулись и доложили о выполнении приказа. – Зачем тебе Альхана? Ты откуда вообще такая? – повернулся он к Кайе, облокотившейся о борт и жадно вдыхающей морской воздух с брызгами воды.

– Из Гатвина, – зевая, ответила девушка. – Но в вашем поганом городе у меня дела. Надо спасти одного человека… или отомстить за него.

Ей отчаянно захотелось лечь и поспать, хоть прямо на палубе: бурные события последних часов дали свои плоды. От Раваля усталость девушки не укрылась.

– Давай я устрою тебя в своей каюте.

– Устрой, – согласилась Кайя.

– У меня есть хорошая мазь, – предложил Торрен. – На ромашке и медвежьем сале, залечивает любые раны!

Девушка задумалась. Исцеляющее заклинание действует не в пример лучше мазей, притирок и декоктов. Другое дело, что и произносить его лучше бы настоящему целителю, а не недоучке, у которой оно впервые начало получаться лишь несколько дней назад. Сил же у неё по-прежнему немного, даже на сломанный нос Раваля не хватило, хотя она пыталась… Пожалуй, мазь лишней не будет!

В каюте Раваля, маленькой, но чистой, Кайя с наслаждением вытянулась на кровати, запоздало пожалев, что запачкает её кровью из многочисленных ран. Но встать было уже выше её сил!

– Сейчас, – парень, наконец, совладал с плотно притёртой крышечкой склянки с мазью и зачерпнул полную пригоршню. – Сымай рубаху и поворачивайся!

Девушка заколебалась.

– Да не бойся ты! – Раваль присел на край кровати. – Это я тебя бояться должен, с такими способностями!

– Но я же буду голой… – с сомнением протянула Кайя.

Парень фыркнул.

– И что? Я уже видел тебя голой, там, на палубе.

Девушка поморщилась: воспоминание было не из приятных.

– Ты чудо как хороша! – продолжал Раваль. – В другой ситуации я бы непременно захотел с тобой переспать. Но сейчас просто хочу помочь. Как друг.

– По-моему, совсем не просто, – проворчала Кайя, привстав и взмахом руки указав на штаны парня.

Они отчётливо топорщились.

– Ну знаешь, так бы выглядел любой мужчина, в чьей постели лежит полуголая красотка, – усмехнулся Раваль. – Я тебя не обижу. Может, как-нибудь в другой раз, если захочешь…

Девушка несколько мгновений изучала друга, затем вывернулась из его рубахи и легла на живот.

– Может быть, – проговорила она. – Но сейчас – только целительство.

Мазь пахла ромашкой и ещё какими-то травами, входящими в её состав, о которых Торрен то ли не знал, то ли забыл сказать. Кайя зажмурилась от удовольствия: тёплые ладони аккуратно и бережно касались её израненной кожи. Боль отступала.

Она сама не заметила, как заснула.

Пробуждение вышло неожиданным и поспешным, от стука в дверь каюты. Поначалу девушка не поняла, где находится, и изрядно перепугалась. Затем взгляд упал на Раваля, уснувшего сидя, прислонившись к деревянной стене.

– Кто там? – спросила Кайя насторожено.

– Капитан.

Девушка узнала голос Торрена и успокоилась.

– Заходи.

Бородач шагнул в комнатку и удивлённо моргнул. Он ожидал, что Кайя и Раваль окажутся вместе в постели, раз уж вместе ушли, и вовсе не считал это чем-то предосудительным, прекрасно помня свои похождения в юном возрасте.