– Так, так, так! – Аленка широко улыбалась, переводя взгляд с меня на Ральфа и обратно. – Агата, мы с Нюрой устроили игры. Давайте с нами! Ты ведь знаешь, как играть в “классики” и “ручеек”?

– Классики? – от удивления я раскрыла рот. – А…

– Леди Райра позволила нам разрисовать пол. Мел по мрамору пишет неохотно, поэтому мы выложили нужные квадраты из атласных лент. Шенни их растащила, потом мы объяснили ей правила игры, и она уже вовсю скачет. Идем! – девушка выпорхнула за штору.

День за играми прошел незаметно. А когда солнце скрылось за горизонтом, и устали все, включая музыкантов и танцовщиц, то леди Райра пригласила в зал и прислугу. Горничные, лакеи и стражники стояли истуканами по углам, но вскоре напряжение с них спало, и они присоединились к гостям.

Кто-то из стражей познакомился с одной из танцовщиц и теперь они хохотали с арфистом, другие слуги пробовали закуски и пили лимонное вино. Многие из них присоединились к нашим играм. “Классики” больше всего понравились девушкам, а вот стражники, у которых кольчуга и оружие звенели при каждом прыжке, предпочли играть в “ручеек”.

Близилась полночь – самое магическое время Снежного праздника. Слуги приглушили свет, запустили под потолок артефакт-часы. Крупный циферблат мелодично тикал, отсчитывая последние минуты до полуночи. Гости выстроились лицами к часам в ожидании. Ральф куда-то исчез, а вернулся с двумя бокалами вина. Один протянул мне.

– Загадывай желание, – шепнула я ему. – Это важно.

– Мне больше нечего желать, – мужчина смотрел на меня с улыбкой. – У меня есть все, чего я когда-либо хотел.

Тиканье прекратилось, чтобы через секунду часы взорвались яркими огненными всполохами и воздух замерцал. Музыканты тоже были заняты загадыванием желаний, но их инструменты и не понадобились – артефакт, на который леди Райра наверняка потратила целое состояние ради нас, заиграл сам по себе.

Справа от меня стояла Нюрка, а за ней Аленка. Мы переглянулись, звякнул хрусталь наших бокалов, и каждая из нас произнесла лишь одно желание:

– За счастье в новой жизни.

И только мы понимали, что для нас значит “новая жизнь”. Жизнь в другом мире втроем. Шестнадцать лет до этого дня мы лишь привыкали к нему, но теперь и Алена, и Нюрка, и я стали неотъемлемой его частью. Теперь уж точно.

ГЛАВА 20

Спустя неделю мы с Нюркой и Мэй были ошарашены известием, что получили разрешение на открытие школы. Аленка к тому времени уже уехала к семье, но пообещала, при приедет с мужем и дочерью на свадьбу Нюры и Эллада. Мы ее, конечно, ждали, но уже не так сильно, как открытие школы.

– А что, если к нам никто не придет? – Мэй ходила по классу из угла в угол, заламывая руки. – Что, если у бедняков не будет даже такой маленькой суммы? Не зря ведь они бедняки…

– Успокойся, – отмахнулась Нюрка, доедая пятый по счету эклер с заварным кремом. – Мы неплохо заработали с продажи шапок и варежек, думаю, проживем на доходы близнецов.

– Я не готова больше забирать все их деньги, – замотала я головой. – В этот раз всю выручку они отдали мне, хоть я и отказывалась, у меня ведь еще остались кое-какие накопления, но в следующий раз будем делиться. Мальчишкам нужен капитал на то время, когда им придется уйти из приюта. Они захотят свои дома и заведут семьи.

– Не даешь ты мне сеять оптимизм, – фыркнула Нюрка. – Все будет хорошо, вот увидите. Я не дам этой школе закрыться, едва та откроется.

Мы с Мэй испуганно переглянулись. Если уж Нюрка так рьяно взялась за дело – жди беды.

– Насильно приведешь соседских детишек? – тревожно спросила Мэй.

Девушка в ответ сыто икнула.

Я осмотрела класс еще раз. Низкие столы и стулья достались нам со зданием, и меловая доска висела на стене. Ральф и Эллад приобрели для помещения плотные однотонные занавески, а Мэй притащила от леди Райры пышные комнатные цветы и расставила их на подоконниках. В учительском столе с ящиками лежала стопка бумаги, коробка карандашей и несколько перьев и чернильниц. Стеллажи, которые мы притащили из библиотеки, заставили книгами, которые могли бы служить нам учебниками. Не хватало в классе только одного – учеников.

– А учить мы их чему будем? – задумчиво спросила Нюрка. – Я, например, могу взять на себя занятия по рисованию помимо грамоты. Ну, когда буду подменять тебя.

– Я могу учить деток петь, – смущенно сказала Мэй. – Писать и читать не умею, поэтому буду ходить на занятия, как ученик. Но такие уроки, как пение или домоводство я могу преподавать.

– А мальчишкам домоводство не будет интересно, – вздохнула Нюра. – Что придумаем для них?

– Увы, мужчин-преподавателей у нас нет, – развела я руками. – Так что и мальчишки пусть приучаются к женскому труду: вышивке, шитью, вязанию. Кайл и Рил ведь не девочки, а смотри как вязать любят. Мало того, что им это нравится, так они на своих изделиях еще и заработали неплохо.

– Итак, – Мэй уселась за учительский стол, вытащила из ящика лист бумаги и перо с чернильницей, но вдруг вспомнила: – Я же писать не умею. Агата, садись, записывай…

Следующий час мы составляли расписание занятий. По три урока в день, не больше, чтобы не нагружать детей сразу. Грамота и счет, следом пение, потом чаепитие, а после домоводство. Перед уходом домой – обед. Подумав, первым занятием вписали гимнастику, чтобы детки могли разогреться перед учебой. К тому же, это полезно для их здоровья, но они наверняка об этом не знают. В Ассоне не отдают спорту должное.

Все было готова к приему учеников, осталось этих самых учеников найти.

– Думаю, нам придется ходить по соседям, – предложила Нюрка. – Давайте разделимся, так быстрее всех обойдем. Напишем наш адрес на листочках и будем раздавать.

Идея имела право на жизнь. Но если Нюрке найти общий язык с совершенно незнакомыми людьми было просто, то я, еще не начав обходить соседей, уже занервничала. Боялась, что мне нагрубят или захлопнут дверь перед моим носом. А если кто-то кинется в драку? Глупости, конечно, но я переживала.