От ужаса Ирада затаила дыхание. В это трудно было поверить.Если этот человек предатель, то становится понятным, почему за ней приехалибандиты. Но тогда он может предать и остальных. Она вскочила…

Нужно предупредить о его предательстве! Нужно обязательнопредупредить.

Она посмотрела по сторонам. Вокруг сидели люди. Она увиделаих уставшие лица и снова села на место. Нужно найти способ предупредить о том,что этот человек предатель. Кого предупредить? Он сказал, что отец жив. Но онмог и соврать.

Кому она может поверить, если даже человек ее отца оказалсяпредателем.

Ирада стиснула руки. Она не знала никого в этом страшномогромном городе. Потом она вспомнила о том, что говорил ей отец. Он сказал, чтосреди его людей есть один — не чеченец, которому он доверяет. И этот человекбыл Слава Стольников. Отец много о нем рассказывал. Он, кажется, бывший сотрудникмилиции. Значит, нужно найти его.

Она вспомнила, как был одет Стольников. Как он выглядел. Онавидела его только один раз. В аэропорту, когда он их встречал. Но запомнила еголицо из-за слов отца. Значит, нужно найти Стольникова. Она хотела посмотреть начасы, но вспомнила, что часов у нее уже нет. Можно было бы вернуться к ювелиру,вздохнула девушка. Но она не знала адреса, а дом так и не успела рассмотреть. Азапах пота и лука помнила очень хорошо. При одном воспоминании об этом онапоморщилась.

Скоро будет совсем темно. Из метро ее выгонят. Куда ей идти?Утром она может узнать через адресное бюро, где живет Стольников. Но ей нужнобудет заплатить за услугу. А у нее нет Денег. И где найти адресное бюро? Как ейотыскать этого Стольникова? Она вдруг подумала о Турции. Там в доме тети нателефонном столике лежал блокнот, где записаны все телефоны отца. В том числедолжен быть и телефон этого Стольникова. Но как дозвониться в Турцию? Может,действительно поехать в турецкое посольство? Кто ее туда пустит? Что она скажетсотрудникам? Да и ночью посольство, наверно, закрыто.

От напряжения болела голова. Она все еще пыталась придуматьчто-нибудь, как-то вырваться из этого замкнутого круга. Но сначала нужнопридумать, где она будет ночевать. Это сейчас самое главное. Она ощущала себяпочти голой и беззащитной. И с каждой минутой становилось все страшнее истрашнее.

— Конечная, — объявили по радио, и пассажиры поспешили навыход. Она тоже поднялась. Это была станция «Новогиреево». Она встала наэскалатор, все еще ничего не соображая. Наверху уже смеркалось. Мимо проходилидевушки и ребята, они весело смеялись, болтали, некоторые ели мороженое. Онасглотнула слюну и подошла к ларьку, где торговали водой. Долго смотрела на водуи, вздохнув, пошла дальше.

Она миновала несколько домов и неожиданно увидела длиннуютрубку шланга, протянутого к растущим неподалеку кустам. Она оглянулась. Былоочень стыдно, но пить хотелось сильнее. Решившись, она перелезла черезнебольшой барьер, подошла к шлангу и, подняв его, стала пить.

Это была самая сладкая вода, которую она когда-либо пила всвоей жизни.

Ираде казалось, что она никогда не напьется. Наконец онаположила шланг и счастливо улыбнулась. Все теперь казалось не таким страшным. Идаже голод немного отступил. Теперь нужно было решать, где провести ночь.

Она огляделась. Вокруг высились многоэтажки, обычныебетонные сооружения новостроя столицы. Они казались мрачными и выгляделисовершенно одинаково. Может быть, в подъезде одного из домов? Она смелодвинулась в сторону новостроек, надеясь, что сумеет найти где-нибудь местечко.В конце концов, темная ночь летом в Москве длится всего несколько часов. Этоона уже знала точно.

Первые несколько домов она прошла не останавливаясь. Былоуже совсем темно, когда Ирада подошла к одному из домов. Здесь былоотносительно тихо, не слышалось ничьих голосов. Она осмотрелась и, решившись,вошла в подъезд.

Лестничная клетка была сухой и чистой. Это ее обрадовало.Она поднялась наверх.

Лифт не работал. Но она поднималась по лестнице, пока недостигла последнего этажа. И только здесь она позволила себе расслабиться,усевшись на ступеньках.

Она устала, но спать не могла.

Она сидела и задумчиво смотрела перед собой. Рядомпослышался шум.

Ирада вздрогнула. Снизу поднималась черная кошка. Девушкаулыбнулась. Если кот пришел сюда, значит, все в порядке. Здесь самое сухое итеплое место. Кот, увидев девушку, замер, долго смотрел ей в глаза, словноспрашивая, как она посмела занять его место, и, повернувшись, нехотя пошелназад.

Девушка опустила голову на колени и сама не заметила, какзаснула.

Проснулась она от сильного толчка. Кто-то будил ее,потряхивая за плечи.

Девушка открыла глаза и, вспомнив, где она находится,испуганно вскочила. Перед ней стоял молодой человек, немного похожий на тогостудента, который так благородно дал ей денег.

— Ты чего здесь делаешь? — насмешливо спросил молодойчеловек. Ему было не больше тридцати. Правда, у него не было очков и он уженачал лысеть, но лицо у него было таким же, как у того студента. И насмешливыеглаза. От него пахло вином и еще чем-то резким. Что-то напоминающее запахкраски. Кажется, он был немного пьян.

Она пожала плечами, не зная, что ответить.

— Давно ночуешь на лестницах? — деловито спросил он, проходяк двери своей квартиры, находящейся на последнем этаже.

Она по-прежнему молчала. Он достал ключи, открыл двери,потом оглянулся на девушку.

— Ты что, язык проглотила? — спросил он. — Заходи, чегостоишь.

Голодная небось.

Она покачала головой, и он махнул рукой.

— Как хочешь, — сказал он, — если тебе нравится сидетьздесь, то сиди.

Если захочешь войти — позвони, я открою.

И закрыл дверь. Она посмотрела по сторонам. Он был прав,хотелось есть и снова хотелось пить. Она сделала несколько шагов вниз полестнице. Потом опять поднялась вверх. Она сильно колебалась. Есть хотелось всесильнее. Но воспитание и привычки оказались сильнее. Молодая девушка не можетнаходиться в квартире с незнакомым мужчиной. Эта заповедь впитывалась с молокомматери.

Заночевать у восьмидесятилетнего ювелира или остаться надаче врача, который уехал, — это одно. А постучаться самой в квартиру молодогочеловека — это совсем Другое. Но, с другой стороны, у нее просто нет иноговыхода.

Она подошла к двери. Подумала немного. Подняла руку, сноваопустила, снова подняла. И позвонила. Он открыл дверь не сразу, словно долгошел по небольшой квартире.

— Заходи, — сказал он, посторонившись.

— Нет, — возразила она, — простите меня. Вы не могли быодолжить мне немного денег? Я вам верну. Вы только напишите свой адрес.