—Это нетвое дело, сержант! Сделал ончто-то или нет, тынезнаешь, аяотдал тебе прямой приказ! Или тебе что-то неясно⁈

—Н… Никак нет.— запнулся Медведь иуже нескрываясь посмотрел наменя.

—Тогда выполняй!

—Есть… Выполнять.— неуверенно ответил Медведь, ипотянул изкобуры набедре пистолет.— Нерыпаться. Руки держать навиду. Иди вперед.

Явнимательно посмотрел наМедведя. Поего лицу было решительно непонятно, всамом лиделе онготов пристрелить меня прямо здесь, если янепослушаюсь, или все жеунего духу нехватит? Эти черные очки, которые онносил неснимая даже ночью, недавали увидеть его глаза, икак следствие— понять, очем онсейчас думает иначто настроен.

Влюбом случае, прямо сейчас перечить ему нестоит. Даже если ондействительно неготов меня убить, аонкажется совершенно неготов, онобескуражен иудивлен неменьше моего идаже несразу въехал, что конкретно отнего требуют… Ночто мне это дает? Даже если ясейчас накинусь нанего, воспользовавшись тем, что оннепланирует применять оружие, даже если смогу сним совладать, даже если отберу унего оружие, неполучив при этом новых, непредусмотренных эволюцией технологических отверстий ворганизме… Дальше-то что? Что делать? Как отсюда выходить? Содним пистолетом против неизвестного количества неизвестно чем вооруженных противников, которые, вотличие отменя, знают планировку? Нухорошо, адаже если якак-то смогу выйти— взяв, например, взаложники Земекиса, укоторого, кажется, вообще нет никакого оружия— дальше что? Пока мыбродим потесным коридорам, яхудо-бедно еще вбезопасности, прикрытый телом здешнего бугра, кголове которого яприжимаю пистолет… Итонет никакой гарантии, что где-то вузком месте встене неоткроется скрытая бойница имне банально невыстрелят вспину. Аужесли мывдвоем выберемся наоткрытое пространство— пиши пропало. Любой мало-мальски приличный снайпер легко выбьет измоей головы десятку нарасстоянии отпятидесяти доста метров, даже если ябуду еепытаться спрятать зазаложником. Чуть лучше звучит вариант добраться сзаложником домашин исесть водну изних вместе сним, чтобы гарантировать, что меня несожгут изтого жеРПГ едва только яспущусь… Акак яспущусь? Имдостаточно поднять пандус, чтобы яуже несмог выехать наружу. Неговоря уже отом, что встесненных условиях машины янесмогу нормально контролировать Земекиса, аон, даром что доходяга навид, явно перец непростой. Простой перец точно несмог бытак долго итак эффективно командовать таким огромным имощным объединением, как Центурия. Вгонке затакой кусок пирога его банально сожрали быте, кто посильнее ипохитрее. Араз этого непроизошло, напрашивается простой вывод— врадиусе нескольких километров отсюда Земекис иесть самый сильный ихитрый. Думаю, что тот парень, которого главком скомандовал расстрелять доменя, нешел нарасстрел мирно, как овца— набойню. Скорее всего онкак раз попытался захватить своего обидчика взаложники, атоивовсе— кончить наместе, ичто итог? Итог— Земекис жив издоров, атот, второй— нет.

Так что янестал делать опрометчивых инеобдуманных шагов, медленно поднял руки, показывая ихМедведю инамекая нато, что явсе еще без оружия, как ибыл идвадцать минут назад ичас назад, ипервым направился кдвери, чувствуя, как Медведь топает следом.

Если быонтыкал стволом пистолета мне вспину или тем более вголову, короче, каким-то образом дал бымне понять, где конкретно сейчас находится оружие, ямог быбез труда его обезоружить. Но, во-первых, грамотно тренированный центурион непозволял себе этого, аво-вторых опять же— что мне это даст? Убивать Медведя нехотелось, анеубей яего— тут жеподнимается тревога. Оннаверняка тоже меня убивать нехочет, нопротив прямого приказа непойдет— это очевидно. Приказ для него напервом месте, поэтому оннеотдаст мне оружие просто так, абудет занего бороться, иэту возню неминуемо услышат все, кто рядом. Асколько ихтут, заповоротами этих стальных коридоров— неизвестно. Равновероятно как один, так исотня.

Поэтому япросто шел впереди Медведя, иногда реагируя наего короткие команды «Направо», «налево» иждал момента, когда мывыйдем наоткрытое пространство. Земекис жесказал «сбрось его труп вниз», значит, мыидем куда-то, откуда можно что-то сбросить, ипервое, что приходит наум— это тупо край Легиона. Нодаже если это какой-то люк или вроде того— уменя все равно есть возможность внего сигануть, если неподвернется никакой более удобной ибезболезненной возможности выпутаться изсложившейся ситуации. Да, япереломаюсь, да, возможно, даже умру, новряд лимгновенно. Алежащая вкармане «панацея», которую ятак иневытащил оттуда, поставит меня наноги. Если яуспею ееприменить, конечно…

Следуя указаниям Медведя, яподнялся поузкой стальной лестнице, накоторой иодному-то было тесно, толкнул горизонтально расположенную дверь, откидывая ееотсебя, иоказался насвежем воздухе. Полицу повеяло свежим прохладным ночным ветром, апоглазам резанул яркий электрический свет отмногочисленных прожекторов Легиона, которые освещали пространство нетолько под ним, ноинаверхней палубе тоже.

Палуба… Никак, кроме как «палуба», это место назвать неполучалось. Яоказался насамой верхушке стального острова, наего «крыше». Будь Легион кораблем— здесь кипела быосновная жизнь, здесь стоял быосновной груз ивообще центр всей деятельности был быименно здесь. НоЛегион небыл кораблем, поэтому все, что было здесь— это два небольших вертолета, стоящих наразмеченных для них вертолетных площадках. Возле них возилось несколько человек, ибольше никого напалубе небыло. Остальные четыре посадочныхместа для вертолетов были завалены какими-то ящиками икоробками, которые окончательно давали понять, что «палуба»— отнюдь несредоточие местной жизни, адаже наоборот— еечулан.

—Вперед.— скомандовал Медведь, чуть толкая меня вспину. Нестволом пистолета, конечно— ладонью. Пистолет оннаверняка держит вдругой руке, отведенной почти ккорпусу, чтобы мне, если явздумаю имзавладеть, пришлось преодолеть защиту другой руки. Асамому Медведю натакой дистанции все равно нет нужды целиться, так что держать оружие онможет как угодно игде угодно— хоть пальцами ноги, даеще ивверх ногами.

Черт, какой жеплохой день, чтобы умереть. Впринципе, любой день плохой, чтобы умереть, носегодняшний— чуть линеодин изхудших. Ятолько-только обзавелся тем, зачем так долго иупорно гонялся, даеще иполучил зацепку насчет того, что яизсебя представляю насамом деле икак мне полностью излечиться отмоего недуга итут натебе— наткнулся навысокопоставленную тварь, которая явно впрошлом знала меня… Ипочему-то вынесла изэтого прошлого мысль отом, что меня надо убить. Почему— это уже второй вопрос. Иответ нанего— помнению Земекиса, яопасен. Опасен для него самого или опасен для всех вокруг— кто его знает? Усамого Земекиса спросить уже вряд липолучится… Если только неслучится чудо. Или что-то вроде него.

—Что тысделал-то?— внезапно нарушил молчание Медведь.

—Ничего.— чистосердечно ответил я.— Тыпокинул нас всего нанесколько секунд. Что ямог сделать заэто время?

—Понятия неимею. Ноядостаточно хорошо знаю командира, чтобы понимать, что из-за личной шизы оннеотправляет людей нарасстрел.

—Значит, это нешиза.— янаходу пожал плечами.— Значит, ончто-то про меня знает. Что-то, чего незнаю ясам. Или, вернее сказать, забыл.