Ворту появился привкус крови— толиязык, толищеку прикусил, когда мордой впечатался. Плевать, заживет. Главное теперь спуститься наповерхность.

Выждав еще несколько секунд, япринялся аккуратно лезть вниз, дважды проверяя каждый выступ, прежде чем разместить нанем руку или ногу ипытаясь подгадать момент, когда амплитуда шага огромного спинорифа будет пытаться сорвать меня сноги вкак можно меньшей степени. Чем ниже яспускался, тем тяжелее становилось лезть— инерция движения так икачала меня туда-сюда, иприходилось прижиматься кноге вплотную, буквально размазываться покамню, цепляясь чуть линезубами… Кажется, уменя снова открылось кровотечение… Покрайней мере, накамнях замной оставалась темная полоса, блестящая влунном свете…

Ивсе жеяслез. Незнаю, сколько мне понадобилось времени исил, но, когда доземли осталось метра два, япросто разжал руки иупал вниз. Приземлился наноги, неловко сгруппировался, откатываясь подальше— чтобы ненаступили ниэтот спинориф, ните, что, возможно, идут заними.

Апотом япросто распластался наспине, давая себе пару секунд передышки ипытаясь отдышаться.

Что ж.Содной частью плана покончено. Слегкой.

Осталась тяжелая.

Вдохнув ивыдохнув— большей траты времени ясебе позволить немог,— ясел и, подсвечивая себе дисплеем хада, еще раз осмотрел рану— все-таки лежа вводе-не-воде это было сделать несколько проблематично.

Как никрути, аМедведь знал, что делает. Ну, еще сыграло роль то, что ястоял неподвижно, так что пуля прошла практически вскользь, незадев никаких важных органов. Яснова перевязал рану сбившейся вовремя спуска рубашкой, после чего ощупал карман, вкотором лежала «панацея». Она была там же— невыпала, непотерялась, чего можно было быожидать втакой ситуации как финальный штрих всей еесложности. Нофинального штриха непоследовало— чит был наместе.

Даи, если вдуматься, ситуация была нетакая ужисложная. Действительно сложной была быситуация, если быМедведь застрелил меня наглухо, что иимел ввиду Земекис. Сложной была быситуация, если быяупал ненаспинорифа, амимо него. Сложной, вконце концов, была быситуация, если быясорвался соспинорифа, когда спускался, ирасшибся влепешку оземлю. Все эти варианты предполагали неминуемую смерть, причем ниводном изних смерть небыла бымгновенной. Уменя была быпара секунд нато, чтобы понять, вкакой сложной ситуации яоказался.

Так что происходящее сейчас— это нетакая ужисложная ситуация. Яжив, способен ходить идаже, благодаря хаду, знаю, куда конкретно мне надо двигаться. Дачто там— уменя даже есть «панацея», которой ямогу всамом крайнем случае воспользоваться, чтобы залечить рану, если она вдруг намекнет нато, что планирует меня доконать. Конечно, это практически самая бездарная трата столь нужного мне чита, какую только можно придумать, номожет сложиться ситуация, когда без этого необойтись. Лучше применить ееиостаться вживых, чем загнуться откровопотери итупо оставить чит валяться наместе дотого момента, пока какой-то другой счастливый лутер ненаткнется нанего.

Поэтому, убедившись, что «панацея» наместе, явстал, повернулся вокруг своей оси, отслеживая движение маркера накарте наэкране хада, и, нащупав правильное направление наВиндзор, пошел вперед, незабывая поглядывать под ноги ипосторонам.

Если верить хаду, мне предстояло пройти двадцать километров. Плюс-минус примерно два, если сделать скидку наскладки местности, понижения иповышения рельефа, которые неминуемо встретятся. При средней скорости движения человека, общепринятой засемь километров вчас это примерно три часа. Плюс сделаем скидку намое состояние, плюс— наотдых, который мне неминуемо потребуется впроцессе. Итого неменьше четырех.

Ночетыре это было бывидеальных условиях, если быядвигался похорошо известной местности, накоторой непредполагалось быникаких опасностей. Само собой, это была нетаситуация, поэтому реальное время прибытия вВиндзор отпяти часов только начиналось. Азаканчивалось где-то врайоне плюс бесконечности.

Ноэто неповод унывать, это всего лишь голые расчеты. Они как-то сами собой происходят, наподкорке, даже незатрагивая основную мыслительную деятельность. Наверное, это тоже следствие наличия вголове непонятного механического суфлера.

Что жетакого навертели вменя ученые-на-херу-крученые, что уменя теперь голос вголове? Или это мои собственные примочки иученые тут нипри чем? Ведь вотчете, который япрочитал, числились только работы посозданию «многоразового читера», апро голоса вголове там небыло нислова. Надо будет Вивику показать скопированные записи. Может быть, онсможет помочь разобраться вних. Онтоже мастак умными словами раскидываться, вряд лионэто делает, непонимая ихсмысла.

Невозможно яркая Луна светила снеба, как одинокий софит, грубыми резкими тенями предупреждая меня онеровностях местности, накоторых ямог быспоткнуться ирастянуться. Даже онекоторых багах предупреждала— например, опрямо-таки очевидном Эйнштейне, внутри которого потоки лунного света даже при взгляде невооруженным взглядом очевидно изгибались, притянутые гигантской силой гравитации.

Отдругих багов, которые невозможно было увидеть невооруженным взглядом, язащитился еще проще— набрал попути горсть небольших камешков, икидал ихперед собой. Кинул— прошел дотого места, где онупал. Кинул— прошел. Ядаже ненагибался, чтобы ихподнять, просто, когда они кончались, зачерпывал сземли сразу горсть— благо, тут такого добра было полно,— ишел себе дальше.

Боль вбоку, поначалу вспыхивающая скаждым шагом, потихоньку притупилась итолько пульсировала слегка, угрожающе начиная ворочаться каждый раз, когда янагибался. Словно намекала нато, что согнись ячуть больше определенной точки— иона снова вспыхнет вполную силу. Поэтому яистарался нагибаться как можно меньше, икак можно реже, ивитоге боль, поворочавшись, снова успокаивалась.

Несколько камней канули вбаги, причем один раз— натурально «канули», словно ихкто-то сцапал вполете иубрал вневидимый карман. Яподивился новому, ранее невиданному чуду, покидал внего еще камней, через это определил границы, испокойно обошел стороной.

Так прошло около часа, ияпочувствовал, что ноги стали уставать. Можно было еще пройти какое-то расстояние, носкаждым шагом КПД этих шагов становился бывсе меньше именьше. Каждый шаг сверх определенного лимита увеличивал бынеобходимое позже для восстановления время, причем невлинейной, авгеометрической прогрессии. Поэтому яостановился прямо посреди сухой земли, обернулся, убедившись, что вокруг, насколько явижу, никого нет, исел прямо наземлю. Чтобы нетерять времени, достал изкармана хад иоткрыл «Энциклопедию», чтобы полистать ее.

Первым делом яполез враздел «читы» иотыскал «панацею». Только хотел было почитать, как именно мне следует применить чит наслучай, если понадобится его применить, как что-то привлекло мое внимание. Яеще сам доконца непонял, что именно, ноявно что-то вокруг изменилось. Япогасил дисплей хада, чтобы глаза снова привыкли ктемноте, инастороженно обернулся. Вроде только что проверял, иничего вокруг видно небыло!

А, стоп. Это потому что дело иневзрении вовсе. Яневидел ничего подозрительного, нозато яслышал. Яслышал, как где-то недалеко кто-то тихо переступает повысушенной земле. Вокруг было так тихо, вокруг настолько нечему было издавать какие-то звуки, что яуслышал даже это. Причем это совершенно точно были неподошвы какой-либо обуви, потому что япрекрасно знаю, как звучат людские шаги. Люди шагают спятки наносок, поэтому ихшаги имеют очень характерное длинное звучание, если только они ихнепытаются как-то маскировать. Авот животные… Животные ходят напальцах, поэтому ихшаги позвучанию намного короче. Аеще— мягче из-за того, что они ступают мягкими подушечками, анетвердой резиной…