Братья, несомненно, привязаны друг к другу, но в последнее время Марко становится хуже после приходов Ромочки. Может быть, именно Ромочка виноват в том, что Марко не может говорить? Странно, необъяснимо. Судя по играм. Марко вполне способен воспринимать человеческую речь. Когда он только поступил в центр Макаренко, Дмитрий не сомневался, что малыш вот-вот заговорит. И все же он до сих пор не стремится овладеть речью. Когда Ромочка обращается к Марко с какими-то словами, малыш почти не реагирует. Однако, если Ромочка ворчит или что-то бормочет, Марко откликается немедленно. Дмитрий невольно вспомнил Виктора, «дикого мальчика из Авейрона»[9], который не обращал внимания на пистолетный выстрел, но сразу оживлялся, если неподалеку щелкали орехи. Когда Ромочки нет, Марко все больше скучает по старшему брату. Что же делать с Ромочкой? Ради обоих братьев придется взять его к ним в центр.

Ромочка шел к выходу. За ним бежала большая белая собака. Дмитрий нахмурился. Наталья больше недели назад обещала избавиться от нее. Время от времени собака подбегала к мальчику и лизала ему руку. Потом отставала и трусила сзади. У самых ворот Ромочка остановился, нагнулся и понюхал ее. Потом, не оглядываясь и не стесняясь, быстро помочился на столб. Странно! Он как будто…

О господи!

Он с самого начала не замечал очевидного. Они оба… У Дмитрия закружилась голова.

* * *

Дмитрий шел уже больше часа — быстро и энергично, но без какой-либо цели. Как два брата стали мальчиками-псами, волчатами? Кто они — один такой смуглый, а другой блондин? Он вспомнил, как разволновался, когда им привезли Марко, и ему вдруг стало стыдно. Существование Ромочки не просто обесценивает все их исследования и полученные результаты. Открытия, сделанные благодаря Марко, показались ему ничтожными и глупыми. Он вспомнил свои статьи про «языковой порог», «несобачьи зоны ближайшего развития» и «врожденную человечность», призванные разоблачить в людях двадцать первого века веру в «диких людей».

Дмитрию казалось, что его нарочно обманывали, водили за нос. Разумеется, его обманывал не Марко. И не Ромочка. Он остановился, припоминая некоторые особенности поведения мальчика, поразившие его с первой встречи. Ромочка, городской одичавший ребенок, сознательно и убедительно притворялся. Он очень умен. Он талантлив! И все же он не обманывал их… по крайней мере сознательно. Это он сам, доктор Пастушенко, дал ввести себя в заблуждение, словно вдруг разом ослеп. Дмитрий снова зашагал вперед. Кто же виноват? Он сам? Бог? Современники? Его область науки? Или все же непонятные дети? Дмитрий заметил, что наступил в грязь, и поморщился. Раньше одичавшие дети, дети-волчата, встречались так редко, что многие считали их выдумкой. Теперь их стало очень много, даже в Москве. Миллионы бездомных детей! Собакам есть из кого выбирать и есть кого воспитывать.

Дмитрий снова остановился. А если такое уже бывало раньше? В двадцатых годах прошлого века по стране бродили орды беспризорников. Наверняка тогда некоторые тоже попадали в собачьи стаи. А потом голодные и грязные дети тоже сбивались в стаи — так им было легче выжить. Да, наверное, именно так и было.

Он горько рассмеялся. Оказывается, наивный дневник Натальи, в который она записывает свои впечатления от Ромочки, гораздо ценнее его научных экспериментов. В дневнике Наталья часто пишет о нем. Называет его «Д. П.» или «Проклятый Дмитрий». Крах эксперимента угрожает существованию их центра. И все же придется смотреть правде в глаза. Наталья пристрастна, но ее наблюдения интересны. Нужно еще раз внимательно перечитать ее записи и переписать все, что можно. Как странно! Наталья очень привязана к Ромочке, но до сих пор ни о чем не догадалась.

А Марко становится все хуже. Участились приступы удушья. Он отказывается играть. Интересно, что будет с Ромочкой, если Марко умрет?

Дмитрий зашагал быстрее. Ему стало стыдно. Он покачал головой. Задето его профессиональное самолюбие! Что будет дальше? Недруги его засмеют. Он был слеп, искренне не замечал очевидного. Марко и игрушки… Дмитрий покраснел. Теперь, когда все разъяснилось, все видится в совершенно ином свете! И все же, если вдуматься, здесь открываются новые горизонты…

Что, если два мальчика несколько лет прожили с собаками? Не с домашними псами, как Андрей Толстых[10], и не в качестве вожаков уличной стаи, как Ваня Мишуков в 1998 году[11]. Нет… они воспитаны стаей диких собак, причем сами тоже считают себя псами, членами стаи, и ведут себя соответственно. Ромочка — охотник, добытчик; Марко — щенок, которого надо кормить и охранять. И все же, кое-чему научившись друг от друга, они превратились в своего рода промежуточный случай — ив своем развитии, и в психосоциальном смысле. Марко не умеет говорить, потому что в собачьей стае Ромочка, конечно, общался не с помощью человеческой речи.

Зато сам Ромочка умеет мастерски мимикрировать. Среди людей он почти может сойти за обычного мальчика. Возможно, у него синдром Аспергера, легкая форма аутизма, плюс элементарная запущенность, следствие рождения в неблагополучной семье. Почти три месяца он успешно морочил головы — и не кому-нибудь, а опытным психологам! Какой он среди собак? Здесь Дмитрий вступал в область догадок. Наверное, надо вспомнить, как вел себя Марко в первые дни в центре. Но Ромочка… может пересекать черту. Он обладает навыками прямохождения и умеет говорить. Должно быть, он стал «собачьим приемышем» уже после того, как овладел речью, сенсорно-двигательными, репрезентативными, игровыми и символическими навыками.

Возможно ли такое? И… что это означает? Неужели Ромочка живет с собаками уже три года? Три зимы. Потрясающе, беспрецедентно! Можно почти с уверенностью утверждать, что младший мальчик — скорее щенок, чем человек; другой, наоборот, больше человек, чем пес. И все же они успешно боролись за выживание. Оба!

Чем больше Дмитрий размышлял о Ромочке и Марко, тем больше волновался. Они перепишут свои данные и представят поразительные выводы в свете новых сведений. Он запишет все, что сумеет вспомнить. Огромное значение приобретает дневник Натальи: придется пересмотреть его вместе с ней и кое-что переписать. За обоими мальчиками нужно установить пристальное наблюдение. Хотя бы на время надо поместить Ромочку в центр, оторвать его от собак. Дмитрий вспомнил: при них Ромочка никогда не ел. Он забирал угощение с собой, украдкой обнюхивал и запихивал под одежду. Дмитрий шел широким шагом, и кровь в нем бурлила. Он вернет обоих мальчиков в человеческое состояние! А заодно понаблюдает за адаптационными способностями детей и выяснит, как влияет на развитие общение, пусть и не совсем полноценное, лишь с одним представителем своего вида. Если Ромочка поселится в центре, возможно. Марко скорее выздоровеет. А если Ромочка перестанет доминировать, как в собачьей стае, малыш, возможно, научится говорить. В последнем Дмитрий был почти уверен. А сам Ромочка замечательно впишется в человеческое общество. Взять хотя бы Ваню Мишукова — его реабилитация прошла очень успешно; по развитию он уже догнал сверстников.