глубокий сон. Хотя ему выдали подушку для шеи и беруши, спалось плохо из-за ушибов на спине и ногах. Мэтти проводила время лучше: немного почитала, посмотрела фильм, еще почитала, послушала музыку, дважды поспала – один раз перед посадкой в Таиланде, другой раз во время второго перелета.

Внешне все трое выглядели спокойными, однако в глубине души тяжело переживали последствия катастрофы в подземном конференц-зале. Хотя физически Джастин и Мэтти почти не пострадали, трагическое происшествие потрясло их. При этом по сравнению со многими другими им повезло – никто из близких знакомых и коллег не погиб. Все члены жюри, во время интервью с Ховатом сидевшие на специально зарезервированных местах, покинули зал прежде, чем его окончательно затопило; Мэтти, сидевшая отдельно в первом ряду, единственная из них попала в ловушку. Харви Хантинг получил лишь небольшие ушибы и насквозь промок, а его коллега Берни Уильямсон вообще не пострадал. Спенсера Ховата ассистенты сразу увели в безопасное место, и тем же вечером он улетел на своем частном самолете. Несколько членов его штаба получили травмы разной степени тяжести, не угрожающие жизни.

И все же воспоминания о кромешной тьме, оглушительном громе, вое ветра, потоках мутной ледяной воды и страхе утонуть по-прежнему преследовали Джастина и Мэтти. Что испытывала Тедди, оставалось лишь гадать. Первое время в больнице она держалась отстраненно – возможно, под воздействием болеутоляющих, – много улыбалась своей характерной полуулыбкой и почти не разговаривала. Джастина беспокоило, как она будет передвигаться после выписки, поэтому он решил выяснить, что случилось с инвалидной коляской, можно ли ее восстановить, а если нет – заменить.

Когда из конференц-зала откачали воду, коляска нашлась там, где ее и оставили. Спасатели и волонтеры достали ее, просушили, вычистили, и после ремонта она стала почти как новая. Личные вещи Тедди, если они и были, пропали. Сама она на этот счет ничего не сказала – все, кто был в конференц-зале, чего-то лишились. Незадолго до отлета Тедди снова начала пользоваться коляской, хотя сил передвигаться самостоятельно у нее еще не было. Теперь та лежала сложенная где-то в салоне, чтобы не мешать проходу.

Тедди сидела с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла. Она выглядела хрупкой и уязвимой – пожилая женщина, едва оправившаяся от смертельно опасных травм. Глядя на нее, Джастин гадал, как же она будет добираться домой после высадки в Лондоне. Может быть, вызвать такси или взять напрокат машину? Или снять номер в Лондоне?

Перед посадкой в самолет он поднял эту тему, но Тедди отмахнулась, заявив, что справится, – может, знала, что ее встретят. Впрочем, гордясь своей независимостью, она вряд ли сознавала, что происшествие в Мельбурне необратимо изменило ее жизнь. Что, если о ней никто не позаботится?.. Эти вопросы преследовали Джастина, словно тревожные мысли при раннем пробуждении, когда понимаешь, что нужно строить планы и принимать решения, в темноте и одиночестве кажущиеся особенно важными и срочными.

Внезапно по громкой связи прозвучал голос капитана, и все зашевелились. Повинуясь толчку Мэтти, Джастин вынул из ушей беруши. Пилот начал в австралийском неформально-шутливом тоне, но уже скоро посерьезнел. Придется изменить маршрут, объявил он: все аэропорты на юге Великобритании, способные принять крупный пассажирский авиалайнер, по некоторой причине закрыты, в том числе два главных лондонских аэропорта.

Неопределенность объяснения пугала: какая причина могла привести к закрытию нескольких аэропортов? Почему не сообщают подробности? Моментально проснувшись, Джастин задумался о специфических рисках современных перелетов. Возможно, произошел теракт или авиакатастрофа? Вряд ли дело в погоде – не тот сезон. А может быть, что-то совсем нестрашное, например забастовка диспетчеров или грузчиков? После посадки станет яснее.

Мэтти тоже выглядела встревоженной, Тедди даже не пошевелилась.

Пилот говорил спокойно и обходительно, стараясь заверить, что все в порядке. Придется сесть в другом аэропорту, где могут принять такой тяжелый авиалайнер, однако тревожиться не стоит – задержка наверняка будет недолгой. Диспетчер предлагает совершить посадку в Брюсселе, Амстердаме или Париже. Как только появится возможность, самолет вылетит в Хитроу.

Полет продолжался. Через час пилот объявил, что разрешена посадка в Париже, но так ничего и не объяснил. Вскоре после этого двигатели зазвучали по-другому, появилось ощущение, что самолет сбрасывает скорость и высоту. Уши заложило от роста атмосферного давления, и где-то на другом конце длинного салона заплакал младенец.

– Пойду прогуляюсь, – заявил Джастин, посидев немного в переполненном зале ожидания. – Хочу подышать свежим воздухом.

– Здесь? – скептически спросила Мэтти.

Джастин понимал, что начинает ее злить. Все они устали после долгой дороги, спина болела, недосып делал его беспокойным и раздражительным. Неожиданная задержка на пути домой вызывала досаду.

Раздражение Джастина безо всяких оснований концентрировалось на Тедди, которая почти все время безучастно молчала, а когда он спросил, что купить в автомате, заявила, что ни в чем не нуждается, хотя потом приняла от Мэтти бутылку минеральной воды. Тедди сидела, сгорбившись в инвалидном кресле, и как будто избегала смотреть на Джастина – возможно, он ее тоже раздражал. Она вновь впала в роль вспыльчивой старой дамы, какой на самом деле не являлась, и явно что-то недоговаривала. Мэтти тоже была молчалива, и беспокойное мельтешение Джастина только усугубляло ситуацию.

Он вышел из зала в ближайший коридор, не забыв на всякий случай прихватить с собой паспорт и посадочный талон – все-таки транзитная зона. Коридор привел в тупик – к закрытому залу ожидания, кончавшемуся глухой стеной. Джастин вернулся обратно и прошел тем путем, которым их вели после высадки. Там обнаружилась лестничная площадка, а за ней – длинная дорожка к месту высадки. Тогда он спустился на этаж ниже и долго шел пешком, пока не вышел в большой зал ожидания с закрытым баром и закусочной, двумя автоматами и стендом, на котором лежали стопки бесплатных экземпляров сегодняшних утренних газет – «Нью-Йорк таймс», «Ле Монд», «Ле Фигаро». Вывески о том, где ждать, где вставать в очередь и какие документы при себе иметь, дублировались на французском и английском. Здесь располагались стойки для регистрации к выходам на посадку 27B, 27C, 28, 28A, обозначенные светящимися знаками; около них никого не было.

Джастин двинулся дальше, прошел длинным коридором и очутился в другом, почти таком же зале ожидания. Здесь находились десятки людей – многие стояли в очереди для регистрации к выходам на посадку 15, 16, 16A, 16B, некоторые просто сидели. У всех имелась ручная кладь и почти у всех – мобильные телефоны. За стойкой информации стояли два сотрудника аэропорта. Бары работали, но в них никто не заходил.

На эскалаторе Джастин поднялся на следующий этаж, где во всю длину простирался большой зал. Здесь была движущаяся дорожка – возможно, к выходу из здания, а