– Потише тут гаркайте, еще ничего из себя не показали. Мы шляхта – рыцари, а вы сельское ополчение, пся крэвь.

На русских из Московии и Северской Украйны махали рукой:

– Необученные хлопы, ничего не умеют. Разве что на подхвате держать.

Красивый, стройный, молодой атаман Иван Заруцкий, сумевший выскользнуть с тремя сотнями донцов из осажденной Тулы, только вздыхал. Понятно было после беседы с «государем», воеводой Меховецким и литовским начальником Будзилой, что ничего значительного стародубское сборище совершить пока не может. Еле-еле набралось до трех тысяч ратников. Да мало того, что опыта никакого и вооружены кое-как, еще с требованиями о предварительной плате за службу.

– Если Шуйский двинется на нас, то… – Заруцкий качал головой.

– Что же будет? – удивленно поднимал брови «царь».

– Он нас просто раздавит. Нужно звать казаков с Дона, а иначе ничего не получится.

– Давай, зови казаков, Иван Мартынович. Ты прав, без казаков никуда. Возьмем Москву, расплачусь с казаками щедро. Даю тебе мое царское слово.

Заруцкий с небольшим сопровождением отправился в донские станицы звать казаков к Димитрию Ивановичу, чудесно спасшемуся от преступника и обманщика Шуйского, чтоб ему сгнить, старому грибу.

А к «государю» в Стародубе приходили Меховецкий с Будзило и разводили руками:

– Войско требует оплаты, Ваше Величество.

– Но я их кормлю, черт бы их драл. Вот и будет литве пожива.

– Нужно платить деньги.

– Они еще ничего не сделали.

– Давайте возьмем какой-нибудь город.

– Ну… хорошо, – согласился «царь». – Брянск?

– Что вы, Ваше Величество! Брянск нам не взять, – сказал грамотный в войне Меховецкий. – Куда нам!

– Давайте попробуем… Козельск, а?

– Козельск можно попробовать при полном молчании в войске. Только неожиданное нападение может иметь успех. Извольте приказать, государь.

Осторожно обойдя Брянск, войско «Димитрия Ивановича» неожиданно напало и взяло Козельск. Но грабить в этом городке было нечего: тут побывало и царское войско, и кто-то из самозваных «воров», которых расплодилось достаточно. Литовцы взбунтовались, опять требовали денег и пошел между ними говор: от такого «царя» следует избавляться.

С литовцами во главе отряда польских гусар поехал ругаться пан Меховецкий.

– Вы не воевали толком, а вже требуете злотых. За цо вам? За то цо бардзо жрете?

– А зачем нас позвали? – сопровождая вопрос грубой бранью, орали люди из ополчения Будзило.

Оставаться в таком воинском лагере было опасно. «Царь», Рукин и хорунжий Будзило потихоньку отъехали за кустами и помчались во весь дух в Орел.

Один из разумных и осмотрительных летописцев того времени не без удивления написал в своей хартии, имея в виду второго Лжедимитрия: «Все воры, которые назывались царским именем, известны были многим людям, откуда который взялся. Но кто опять назвался Димитрием Ивановичем и создал в конце концов такое тяжелое бедствие для правления Шуйского, так и остался неизвестным. Обиходившие его и воевавшие его именем русские и поляки называли “царя” государем Димитрием Ивановичем, хотя знали: это не тот Самозванец, что и вправду короновался в Москве; тот звался по-настоящему Отрепьевым. Этот же даже для близких своих сподвижников до конца пребывал в тайне».

После взятия Тулы Шуйскому не следовало возвращаться в Москву. Надо было воспользоваться успехом, двинуться на нового самозванца и его истреблением упрочить себя на престоле. Но надвигалась поздняя осень, а это время года не позволяло долго удерживать войско под оружием, его требовалось распустить по домам. Таков был незыблемый с древности обычай.

Когда у себя в шатре царь Василий Иванович объявил о роспуске войска, и воеводы с боярами согласно склонили головы, раздался один молодой голос, возразивший:

– Сейчас нельзя распускать полки, государь.

Это был любимый племянник, Михайла Скопин-Шуйский.

– С чего бы это? – несколько удивился царь.

– Покончить бы немедля с самозванцем из Стародуба.

– Да зима подходит. Дождемся уж лета, авось виднее будет.

Но еще на пути в Москву раздался среди мерного движения огромного войска торопливый скок гонца. Его послал начальник конной разведки. Новость оказалась неприятной: «Самозванец Димитрий взял Козельск, разграбил его. Есть слух, что его шайка промышляет Брянск».

Пришлось собрать воевод. Царь сообщил о захвате ворами Козельска и спросил мнение своих полководцев.

– Идти надо к Брянску, – первым предложил Скопин.

– Да, – поддержал его князь Куракин. – Пожар занялся, вовремя тушить надо.

– Тогда и ступай под Брянск, Иван Семенович. Достань нам этого шустряка. И в подмогу тебе князь Литвин-Мосальский. Давай, Василий Федорович, собирайся. Только идите к Брянску разными дорогами. Чтоб по пути не очень деревни-то обчищать. – Заботливым, жалостливым к народу показал себя Шуйский.

Все встали, поклонились царю, разошлись. Куракин и Литвин-Мосальский торопливым шагом. Надо явить государю свое усердие да и на деле – отдать младшим подчиненным первые приказания.

Скопин-Шуйский обиделся. Задержавшись, спросил дядю, отчего тот обошел его назначением.

– Тебе другое дело. Будешь на свадьбе у меня посаженным отцом.

– Да я еще не… И вроде как дело-то очень уж почтенно для меня… Кого подостойнее, постарше…

– А вот я тебе поручаю это почтенное и достойное задание, Мишаня.

* * *

В Орле, куда уехал «Димитрий Иванович» с окольничим Рукиным и хорунжим Будзило, они остановились на посаде в доме, который подсказал пан Меховецкий.

Ночью попутчики долго совещались, не в силах решиться на что-нибудь определенное, и опасались дурных последствий. Утром хорунжий Будзило верхом поехал на торжище. Рукин с престарелой хозяйкой готовили к обеду, что Бог послал. А «Димитрий Иванович» пребывал в тревоге и сомнениях.

Будзило приехал с торжища, доставив переметные сумы, полные снеди: свежие калачи, вяленую рыбу, яблоки и груши из местных садов. Захватил и расписную корчагу хмельного пенника. Кроме того, рассказал, что в народе только и разговору о природном, хорошем царе Димитрии, который скоро соберет большое войско и замирит Русь.

Однако долго отсиживаться в Орле «Димитрию» не пришлось. Тем более, что ночью кто-то ломился в дом – не то с пьяну, не то кем-то подосланные громилы затевали непонятную склоку. Добивались свары, драки. А может быть, хотели убить?.. Кого? Димитрия Ивановича? Всех троих? Хорошо, орловская городская стража вмешалась. Разогнала неизвестных смутьянов, пригрозив им тюрьмой.