– Послушайте, – говорит герцог, – у меня есть еще одна идея.Давайте поднимемся наверх, пересчитаем эти деньги, а йотом возьмем да и отдадимих девочкам!

– Нет, ей-богу, герцог, позвольте вас обнять! Очень удачнаяидея, никто бы до этого не додумался! Замечательная у вас голова, я такуюпервый раз вижу! О, это штука ловкая, тут и сомневаться нечего. Пускай теперьвздумают нас подозревать – это им заткнет рты.

Как только мы поднялись наверх, все столпились вокруг стола,а король начал считать деньги и ставить их столбиками, по триста долларов вкаждом, – двадцать хорошеньких маленьких столбиков. Все глядели на нихголодными глазами и облизывались; потом все деньги сгребли в мешок. Вижу –король опять охорашивается, готовится произнести еще речь и говорит:

– Друзья, мой бедный брат, который лежит вон там, во гробе,проявил щедрость к тем, кого покинул в этой земной юдоли. Он проявил щедрость кбедным девочкам, которых при жизни любил и берег и которые остались теперьсиротами, без отца в без матери. Да! И мы, которые знали его, знаем, что онпроявил бы к ним еще больше великодушия, если б не боялся обидеть своегодорогого брата Уильяма, а также и меня. Не правда аи? Конечно, у меня на этотсчет нет никаких сомнений. Так вот, какие мы были бы братья, если бы помешалиему в таком деле и в такое время? И какие мы были бы дяди, если б обобрали –да, обобрали! – в такое время бедных, кротких овечек, которых он так любил?Насколько я знаю Уильяма, – а я думаю, что знаю, – он… Впрочем, я сейчас егоспрошу.

Он оборачивается к герцогу и начинает ему делать знаки,что-то показывает на пальцах, а герцог сначала смотрит на него Дурак дураком, апотом вдруг бросается к королю, будто бы повял, в чем дело, и гугукает вовсю отрадости и обнимает его чуть не двадцать раз подряд. Тут король объявил:

– Я так и знал. Мне кажется, всякий может убедиться, какие унего мысли на этот счет. Вот, Мэри Джейн, Сюзанна, Джоанна, возьмите этиденьги, возьмите все! Это дар того, который бежит вон там во гробе,бесчувственный, но полный радости…

Мэри Джейн бросилась к нему, Сюзанна и Заячья Губа бросилиськ герцогу, и опять пошло такое обнимание и целование, какого я никогда невидывал. А все прочие столпились вокруг со слезами на глазах и чуть руки неоторвали этим двум мошенникам – все пожимали их, а сами приговаривали:

– Ах, какая доброта! Как это прекрасно! Но как же это вы?..

Ну, потом все опять пустились разговаривать про покойника –какой он был добрый, и какая это утрата, и прочее тому подобное, а черезнекоторое время с улицы в комнату протолкался какой-то высокий человек сквадратной челюстью и стоит слушает; ему никто не сказал ни слова, потому чтокороль говорил и все были заняты тем, что слушали. Король говорил, – с чего онначал, не помню, а это была уже середина:

– … ведь они близкие друзья покойного. Вот почему ихпригласили сюда сегодня вечером; а завтра мы хотим, чтобы пришли все, все доединого: он всех в городе уважал, всех любил, и потому мы желаем, чтобы на егопохоронной оргии был весь город.

И пошел плести дальше, потому что всегда любил сам себяслушать, и нет-нет да и приплетет опять свою «похоронную оргию», так что герцогв конце концов не выдержал, написал на бумажке: «Похоронная церемония, старыйвы дурак!» – сложил бумажку, загугукал и протягивает ее королю через головывпереди стоящих гостей. Король прочел, сунул бумажку в карман и говорит:

– Бедный Уильям, как он ни огорчен, а сердце у него всегдаболит о других. Просит, чтобы я всех пригласил на похоронную церемонию, – емухочется, чтобы все пришли. Только напрасно он беспокоится, я и сам собиралсявсех позвать.

И разливается дальше самым преспокойным образом и нетнет даи вставит свою «похоронную оргию», будто так и надо. А как только вклеил ее втретий раз, сейчас же и оговорился:

– Я сказал «оргия» не потому, что так обыкновенно говорят,вовсе нет, – обыкновенно говорят «церемония», – а потому, что «оргия»правильней. В Англии больше не говорят «церемония», это уже не принято. У нас вАнглии теперь все говорят «оргия». Оргия даже лучше, потому что вернееобозначает предмет. Это слово состоит из древнегреческого «орго», что значит«наружный „ („открытый“, и древнееврейского „гизум“ – „сажать“, „зарывать“;отсюда – «хоронить“. Так что, вы видите, похоронная оргия – это открытыепохороны, такие, на которых присутствуют все.

Дальше, по-моему, уже и ехать некуда. Тот высокий, сквадратной челюстью, засмеялся прямо ему в лицо. Всем стало очень неловко. Всезашептали:

– Что вы, доктор!

А Эбнер Шеклфорд сказал:

– Что с вами, Робинсон, разве вы не знаете? Ведь это ГарниУилкс.

Король радостно заулыбался, тычет ему свою лапу и говорит:

– Так это вы и есть дорогой друг и врачеватель моего бедногобрата? Я…

– Уберите руки прочь! – говорит доктор. – Это вы-тоангличанин? Да это дрянная подделка, хуже я не видывал. Вы брат Питера Уилкса?Мошенник, вот вы кто такой!

Ох, как все переполошились! Окружили доктора, стали егоунимать, уговаривать, стали объяснять ему, что Гарви сто раз успел доказать,что он и вправду Гарви, что он всех знает по именам, знает даже клички всехсобак в городе, и уж так его упрашивали помолчать, чтобы Гарви не обиделся ичтобы девочки не обиделись. Только все равно ничего не вышло: доктор неунимался и говорил, что человек, который выдает себя за англичанина, а самговорить, как англичанин, не умеет, – просто враль и мошенник. Бедные девочкине отходили от короля и плакали; но тут доктор повернулся к ним и сказал:

– Я был другом вашего отца, и вам я тоже друг, ипредупреждаю вас по-дружески, как честный человек, который хочет вам помочь,чтобы вы не попали в беду и не нажили себе хлопот: отвернитесь от этого негодяя,не имейте с ним дела, это бродяга и неуч, даром что он бормочет чепухупо-гречески и поеврейски! Сразу видно, что это самозванец, – набрал где-тоничего не значащих имен и фактов и явился с ними сюда; а вы все это приняли задоказательства, да еще вас вводят в обман ваши легковерные друзья, хотя им быследовало быть умнее. Мэри Джейн Уилкс, вы знаете, что я вам друг, ибескорыстный друг к тому же. Так вот, послушайте меня: гоните вон этого подлогомошенника, прошу вас! Согласны?

Мэри Джейн выпрямилась во весь рост – и какая же онасделалась красивая! – и говорит:

– Вот мой ответ! – Она взяла мешок с деньгами, передала егоиз рук в руки королю и сказала: – Возьмите эти шесть тысяч, поместите их дляменя и моих сестер куда хотите, и никакой расписки нам не надо.