– Большинство игроков рассчитывают получить какой-то бонус:ужин, билеты в театр, скидку на проживание в отеле. В карте почетного гостяимеется информация о том, сколько денег он здесь оставил. У вашегогипотетического клиента карты нет, ее-то распорядитель и предлагает.

– Допустим, карточка ему не нужна.

– Ради Бога. Отыграет и уйдет, на его место явится новый.

– Но охрана постарается его запомнить,– признал Баркер.

Для виду Рэй черкнул что-то в записной книжке.

– Казино делятся меж собой сведениями о клиентах?

Губы Пикколо растянула улыбка.

– Как прикажете вас понимать?

– О`кей, пусть человек сегодня играет в «Каньоне», завтра –в «Монте-Карло», а послезавтра идет в «Аладдин». За месяц он побывает в каждомзаведении и выиграет куда больше, нежели потеряет. Много ли вы будете знать отаком посетителе?

Пикколо бросил взгляд на Баркера: тот задумчиво терпереносицу.

– Достаточно,– сказал вице-президент.

– И все-таки как много?

– Признавайся,– скомандовал Пикколо Баркеру, и тот неохотнозаговорил:

– Мы узнаем его имя, адрес, место работы, должность, номерателефонов, любимые марки машин и банки, где он держит свои деньги. Мы будемзнать, в какое время он приходит в зал и когда уходит, сколько выигрывает илипроигрывает, что пьет – если вообще пьет, сколько оставляет на чай официанткам,благодарит ли и в какой форме крупье.

– То есть вы заводите на него досье?

Баркер вопросительно глянул на Пикколо. Босс едва заметнокивнул, но не произнес ни слова. Вопрос слишком интимный, понял Рэй. В целоминтерес его был удовлетворен. Все трое вернулись в зал, где внимание профессораЭтли привлекли уже не столы, а телекамеры. Пикколо указал ему на людей изохраны: они окружили стол для игры в блэкджек, где юноша, по виду почтиподросток, выстраивал на зеленом сукне столбики стодолларовых фишек.

– Парень приехал к нам из Рено,– шепнул Пикколо.– На прошлойнеделе взял в Тунике тридцать тысяч. Ему жутко везет.

– Причем карты он не подсчитывает,– добавил Баркер.

– Сдается, у кого-то есть природный дар, талант, как успортсмена или хирурга,– заметил Пикколо.

– Он обошел все казино?

– Пока нет, но его уже везде ждут.

Видно было, что юноша из Рено внушает спутникам Рэясерьезные опасения.

Они прошли в бар. Встреча подходила к концу. Потягиваясодовую, Рэй приступил к завершающему этапу.

– Хочу попросить вас об одолжении.

– Смелее!

– Недавно умер мой отец. Подозреваю, он частеньконаведывался сюда, чтобы бросить кости. Наверное, фортуна была к нему милостива,так как в кабинете осталась изрядная сумма наличных. Можно ли это проверить?

– Имя?– спросил Баркер.

– Ройбен Этли, из Клэнтона.

С сомнением покачав головой, руководитель службыбезопасности вытащил из кармана сотовый телефон.

– Насколько велика сумма?– осведомился Пикколо.

– Точную цифру не назову, но что-то около миллиона.

Баркер протестующе взмахнул рукой.

– Исключается. Мы бы знали.– Поднеся трубку к уху, оннегромко распорядился: – Посмотрите, что у нас есть на Ройбена Этли.

– По-вашему, отец выиграл миллион долларов?– спросилПикколо.

– Не за один раз. Он, конечно, и проигрывал. Поймите, мнепросто интересно.

Баркер спрятал телефон.

– На Ройбена Этли у нас нет никакой информации.

– А если он обошел «Каньон» стороной?– Ответ Рэю былизвестен.

– Мы бы знали,– повторил Баркер.

В Клэнтоне Рэй был единственным любителем джоггинга. Когдаон легкой трусцой бежал вдоль улицы, его провожали удивленными взглядамистепенные дамы, занятые наведением порядка на своих клумбах, прислуга, чтотщательно выметала дорожки, служители кладбища, которые подстригали траву в товремя, пока он огибал угол, где находился фамильный участок семейства Этли.Земля на могиле судьи уже начала оседать, но Рэй не остановился, не замедлилбега, чтобы бросить в сторону надгробия мимолетный взгляд. Рабочие, рывшиемогилу для его отца, копали сейчас метрах в тридцати от нее другую. ЖителиКлэнтона продолжали в назначенное судьбой время уходить из этого бренного мираи появляться на свет – законы природы ничуть не изменились.

Еще не было и восьми утра, но солнце палило вовсю, густойвоздух оставлял в груди ощущение тяжести. Духота не досаждала Рэю: он с детствапривык к влажному климату Юга, хотя, перебравшись в Шарлотсвилл, нисколько нескучал по нему.

Узенькой тенистой улочкой Рэй вернулся к особняку. У воротстоял джип Форреста, а сам брат подпирал плечом столбик крыльца.

– Рановато ты сегодня поднялся,– вместо приветствия бросилРэй.

– Далеко бегал? Пот с тебя катит ручьями.

– А жара? Пять миль. Ты неплохо выглядишь.

Так оно и было. Гладко выбритое, без признаков похмельялицо, аккуратно зачесанные назад, чуть влажные после душа волосы, чистые белыебрюки, какие обычно носят художники.

– Я в завязке, братец.

– Великолепно.– Рэй опустился в кресло-качалку, перевел дыхание.Спрашивать, как долго Форрест противостоит своему извечному соблазну, не имелосмысла: наверняка не более двадцати четырех часов.

Младший придвинул второе кресло, уселся.

– Мне нужна помощь, родственничек.

Начинается, подумал Рэй.

– Слушаю.

– Некоторое содействие с твоей стороны,– пробормоталФоррест, потирая руки, как если бы слова иголками впивались в кожу его ладоней.

Вынести до боли знакомую сцену еще раз Рэю не хватилотерпения.

– Ну, выкладывай.

Прежде всего брату, безусловно, требовались деньги. Потомвозможны варианты.