Прошло больше недели с той ночи на пастбище, но она так и не приняла предложение Джо. Как глупо с ее стороны было держаться за старые шрамы. Сейчас, когда она видела, как ее сын играет со своим ковбоем, это казалось совершенно очевидным.

– Ma, смотри! – Виктор повернулся к ней с торжествующей улыбкой. – Я поймал столбик.

Она уже открыла рот, чтобы поправить его, но вдруг поняла, что не хочет этого делать. Может, потом… или, может, никогда.

Сейчас ей хотелось отдохнуть, воспользовавшись перерывом в подготовке к приему. Это событие порождало проблемы, которые ей никогда не приходилось решать. Дома в Мейфэре у них были слуги, которые мыли, чистили, готовили и подавали на стол, то есть делали все необходимое для проведения приемов.

И конечно, в Фенкрофте не было никаких привидений. Слуги не разбегались из него, услышав уханье совы на чердаке. Кажется, не проходило и пяти минут, чтобы кто-нибудь не услышал пугающий шепот или не оглянулся на самый невинный звук.

Сегодня Джо намеревался поговорить со всеми. За чаем с печеньем он надеялся убедить людей, что только страх заставляет вещи казаться не такими, какие они на самом деле. И помочь ему должна была медная пуговица необычной формы. Хотя Оливия очень надеялась, что у него есть не только это.

Атмосфера в Хейверсмире становилась нездоровой.

– Теперь я точно смогу поймать это жуткое привидение, – гордо объявил Виктор.

– Мы должны поговорить об этом, сын. – Джо сел на перевернутый бочонок недалеко от Оливии и махнул Виктору, приглашая сесть к нему на колени.

На сердце Оливии потеплело, когда она смотрела, как они беседуют, склонившись голова к голове.

– Люди любят поговорить. Увлекательно думать, что вокруг происходит что-то необычное. Но послушай меня, все это неправда. Тебе нечего бояться.

– Вилли, мальчик, который работает в конюшне, говорит, что призрак – это женщина с темными дырками вместо глаз. Мне кажется, это страшно.

– Виктор, слушай своего ковбоя, – сказала Оливия.

Неужели прошло так мало времени с тех пор, когда она настаивала, что Джо не его ковбой? Это лишь подчеркивало, что она мудро поступила, придержав свой ответ Джо. Замужество – это на всю жизнь и, значит, стоит того, чтобы проявить осторожность и хорошенько подумать, а не бросаться к алтарю очертя голову. Ее прошлое это подтверждало. Теперь Оливии хотелось сделать все совершенно иначе.

– Если ты услышишь или увидишь что-нибудь, что тебя испугает… – Джо взъерошил светлые кудри Виктора, – расскажи мне или своей маме. Мы рассеем твои страхи и покажем, что все в порядке.

– Хорошо. Но можно, когда я буду спать, я положу рядом лассо?

Джо взглянул на Оливию, ожидая ответа.

– Да, можно. Но только если ты не будешь всю ночь играть с ним.

– Ййя-ху! – Виктор слез с коленей Джо. – Я научусь бросать лассо так хорошо, что смогу поймать эту леди с черными глазами и волосами, как змеи, и тогда люди перестанут всего бояться.

Волосы, как змеи? Такого она раньше не слышала. Должно быть, Виктор внес свой вклад.

Посмотрев на Джо, Оливия пожала плечами. Тот поднял брови и улыбнулся ей, отчего в уголках его глаз появились морщинки. Его послание не требовало слов. Виктор верил в привидение, и все, что они говорили, не имело значения. Ее сын рос упрямым ребенком. Разве не он настаивал, что Джо – его ковбой? И разве не она только что назвала его именно так?

Впрочем, как бы твердо он ни верил, что поймает призрака, этого не произойдет.

Когда Оливия укладывала Виктора в кровать, за окном гудел ветер. Этот звук и впрямь можно было принять за вой призрака.

Виктор повесил лассо на столбик своей кровати. Трудно сказать, сделал он это от страха или от предвкушения охоты.

– Можешь не присылать мисс Хопп сидеть со мной. Я уже большой для этого.

– В самом деле? – Оливия поцеловала сына в лоб.

От его слов ей почему-то захотелось плакать. Ее малыш рос слишком быстро.

Впрочем, у нее ведь мог появиться другой ребенок.

От этой мысли Оливия чуть не ахнула вслух. Она никогда не позволяла себе надеяться завести второго ребенка.

– Ты не боишься оставаться один из-за этих глупых разговоров?

Она стала приглушать свет, но все равно было видно, что взгляд голубых глаз Виктора остался спокойным. Как же он похож на Оливера! Ее сердце дрогнуло от радости и одновременно от грусти. Странно, как эти чувства уживались вместе.

Похоже, все последние дни ее эмоции пребывали в смятении. Разве она могла принять решение по такому важному вопросу, как замужество?

Погасив лампу, Оливия пошла к двери, но возле нее остановилась. Глаза Виктора уже закрылись. Должно быть, он очень устал.

– Сладких снов, – тихо произнесла она.

– Спокойной ночи, мама.

По дороге в гостиную, где собралась вся семья, чтобы провести вечер, она постаралась запомнить его голос в своем сердце, чтобы больше никогда не забывать его. Но, как ни печально, Оливия знала, что забудет. Уже сейчас она не могла вспомнить, какими были первые слова ее сына или день, когда он научился сидеть без ее поддержки.

Внезапно она осознала, что мечтает прижать к груди другого ребенка. Ей представилось, как младенец довольно гулит и смотрит на нее глазами, похожими на глаза Джо. В ее воображении это была девочка.

Оливия, видимо, улыбалась, когда вошла в гостиную, потому что Джо, Розалин и Фредди дружно улыбнулись ей в ответ.

– У вас вид женщины, думающей о своем ребенке, – заметила Эсмеральда.

Оливия никогда не встречала женщины, которая так хорошо ее понимала бы.

Она опустилась в свободное кресло рядом с Джо, положила руки на подлокотники и откинулась на мягкую спинку. Их кресла стояли так, что подлокотники соприкасались, и ее мизинец едва заметно коснулся его руки. Джо бросил на нее странный, многозначительный взгляд. Казалось, он прочел ее мысли даже более точно, чем его мать, и понял, что она думала не только о Викторе. Впрочем, вероятно, она просто восприняла этот взгляд так, как ей хотелось.

Пока она не приняла предложения Джо, ей нужно отбросить все мысли о другом ребенке.

– Прием обещает быть многочисленным, – сказал лорд Мэнсфилд. – И я собираюсь объявить о помолвке.

На этот раз Оливия понимала, что значил устремленный на нее взор Джо.

– Может, следует сначала оповестить твоих родителей? – спросила Розалин. – Я не хочу, чтобы они подумали, что я отбираю тебя у них. Полагаю, они хотели женить тебя на британской леди с более высоким титулом, чем у меня.

– Мы живем во времена прогресса.

– Возможно, и так, – вмешалась Эсмеральда. – Но это не значит, что он отражается на всех взглядах общества.