Нужно просто вытерпеть – до конца зимы или весны, или даже следующего года, это неважно. А потом будет юг, и большие города, красивая одежда и вкусная еда, роскошь и украшения. Будут у тебя когда-нибудь и мужчины – каких ты сама пожелаешь. Нужно просто запастись терпением. Ты понимаешь меня?

Он смолк. Не пытался приближаться, хватать пальцами за подбородок. И Накато сама подняла неохотно на него взгляд. Амади глядел пытливо, без злости. Только усталость и легкая укоризна во взгляде.

- Я никогда не стремился держать своих помощниц в черном теле, - мягко проговорил он. – Не имел цели заставлять вас терпеть лишения и утраты. Подумай: что ждало тебя с тем шаманом? Все равно пришлось бы рано или поздно расстаться. Он ушел в потусторонний мир – ты ведь прекрасно знаешь, что этот мир существует!

- Да, он ушел, - выдавила Накато, видя, что колдун смолк.

Ушел и не вернется. Душа его рассеется среди тумана мира потустороннего – и никогда больше Накато его не увидит.

Жизнь в степях сурова – люди погибают часто. И сильные молодые воины, и женщины, и дети. Умирают младенцы. Но разве ей от этого легче? Чародейство Рамлы усыпило боль, притупило тоску. Но от этого в душе образовалась пустота. И эту пустоту неумолимо затягивало равнодушие ко всему вокруг. Только как объяснишь это колдуну?

- Ты слишком сильно привязываешься ко всему мирскому, - мягко заметил Амади. – Так нельзя. Все течет, все меняется. Люди приходят и уходят. А ты цепляешься упрямо за свое горе, хотя тебе твоя шхарт помогла его избыть. Зачем?

Он пытливо глядел ей в глаза. И Накато понимала, что не в силах объяснить.

Зачем? Горе – не то, за что следует держаться крепко обеими руками. Оно – не драгоценность, от него любой человек стремится как можно скорее избавиться.

- Мастер! А зачем тебе это кочевье? – спросила она вдруг, вылавливая одинокую мысль из тоскливой пустоты, окутавшей душу. – На что тебе сдался Фарадж со своей Рамлой? Я ведь знаю, чего ты ищешь на самом деле. Откуда здесь взяться…

- Тсс! – перебил он ее, нахмурился. – Некоторые вещи не стоит говорить вслух, - и тут же усмехнулся. – Но ты вновь стала задавать вопросы. Это хорошо.

- А ты не ответил на вопрос, - заметила Накато. – Хотя понял его! И кто нас может здесь услышать?

- У кого есть уши – тот услышит, - отозвался Амади. – Степь велика. Но это не значит, что здесь нельзя чего-то найти! Многое с равнины добралось и сюда. Нужно только знать, где искать. Ты забываешь о ренегатах – таких, как я, - прибавил он. – Кто не погиб – те разбрелись по всему Орруору. А степи отлично подходят для того, чтобы скрыться надолго.

Он смолк. Накато задумчиво глядела на него, раздумывая – как бы половчее задать вопрос снова. Она по-прежнему не понимала, чего он хочет.

Степь велика – хорошо сказано! Она и сама знает, что велика.

- Слушай внимательно, - снова заговорил Амади, нахмурился. – Ты сделаешь то, что тебе велено! Ты повинишься перед Рамлой. Когда тебя снова отправят к шаману – ты пойдешь и сделаешь так, чтобы он остался доволен. Он никого, кроме тебя, не должен пожелать увидеть на своем ложе! А когда он привыкнет к тебе – в один из вечеров ты утянешь его в сон.

- Утянуть в сон, а после?

- А после – не твоя забота, - отрубил он. – Уведешь за собой – и уйдешь, словно тебя не было. После уж мое дело.

- И что же будет после такого? – девушка нахмурилась.

Она уже представила: шаман идет за нею в сон, не обращая внимания на то, что она нарочно ведет его туда. А после – она исчезает, и появляется Амади. Что-то ее ждет после такого? И как ей выкручиваться?

- Не бойся, - колдун, точно угадав ее сомнения, усмехнулся. – Он и не вспомнит, кто его за собой повел. Я ему такое покажу, что он и забудет обо всем!

Что ж, не спорить ведь с ним. Все равно придется сделать так, как велено. Она молча склонила голову. Колдуна это, похоже, устроило. Он растворился в тумане, оставив ее одну.

Глава 20

- Что, порки испугалась? – усмехнулась Рамла.

Накато молчала, держа голову опущенной, распластавшись перед госпожой.

- Обо Бомани зол, - протянула хозяйка. – Ему недостаточно моих слов о том, что я сама тебя примерно наказала. Ты его исцарапала! Он требует, чтоб с тобой поступили так, как положено.

И ведунья, само собой, не станет спорить с шаманом. Если она хочет его задобрить – не станет!

И хорошо, - подумалось ей. Порка лучше, чем ложе Бомани. Да, приказ Амади выполнить придется. Но не прямо сейчас, а немного позже. Не захочет ведь, право слово, Бомани видеть у себя в шатре недавно поротую девицу с попорченной шкурой?

- Ну, что молчишь? – Рамла слегка ткнула служанку босой ногой.

- Я больше не буду, госпожа, - прошелестела Накато. – Правда, не буду! Я не знаю, что на меня нашло. Прости меня. Накажи, только не сердись! Я сделаю все, что ты скажешь.

- Сделаешь. Как шкура заживет, - та хмыкнула высокомерно.

Что ж. Стоило ожидать. Вчера Бомани вышвырнул ее за шкирку из своего шатра. А нынче он, раскинув хорошенько умом, решил, что ему нанесено слишком сильное оскорбление. Шутка ли – какая-то девица посмела расцарапать ему лицо! И потребовал, чтобы шхарт как следует наказала строптивую рабыню – не за задернутым пологом шатра, а как полагается. Чтобы все видели. И чтобы никому не пришло на ум, что подобная дерзость сойдет с рук.

*** ***

- Что ж ты, не могла получше упросить шхарт, чтобы пожалела?

Накато лишь молча изумилась. Амади – является перед нею вторую ночь подряд! А то все чем-то занят был – даже тревожить его нельзя.

- Да не могла она меня пожалеть, - буркнула девушка неохотно. – Ей задобрить его надо, а не цапаться с ним. Она ж трясется, что ее дар никак себя не проявит. Боится, Фарадж ее лишит всех привилегий!

- Эк ты рассуждать выучилась! – хмыкнул колдун – не то презрительно, не то с одобрением. – Ну, и будешь,