– Вот вы сами и сказали. Император отправит ее туда своим указом, – невозмутимо предложил маэстро Медичи.

– Прекрасная идея, – поддержал маэстро Макиавелли.

Император довольно кивнул.

– Ох уж эти императорские указы, – пробормотал себе под нос Алазар.

– А что не так с императорскими указами? – осведомился канцлер.

– Да все так, просто сразу вспоминаю одну историю. Времен учебы Уны в академии флота.

– Что-то смешное?

– Скорее грустное. Тогда наш адмирал еще тоже души не чаял в своей юной помощнице для флота. И вот как-то раз он звонит ко мне и просит императорского указа. Для Уны. Видите ли ректор его академии жалуется на то, что маэстрина Уна отказывается проходить базовую физподготовку, а там у них какой-то зачет обязательный. Я спрашиваю, ну и в чем проблема? Пусть посетит пару занятий, неужели ей этот зачет не поставят. Адмирал долго мялся, а потом признался, что моя Уна не удосужилась посетить ни одно занятие. И в причинах отказа значилось нежелание попортить маникюр…

– Маникюр? – удивился маэстро Макиавелли. – А разве это уважительная причина?

– Вот и я так спросил. Адмирал признал, что причина действительно странная, но ему очень нужна Уна с отличием закончившая его академию. А этот зачет все портит. Я сообщил адмиралу, что вообще-то Уна за год того без особых проблем уже проходила физподготовку по моему ведомству. И тогда ее маникюр не беспокоил. Кстати великолепно справилась с нагрузками, мои инструктора ее очень хвалили. Адмирал подумал и сказал, ну тогда ей было шестнадцать, а теперь семнадцать, девушка растет, у нее меняются приоритеты, ей хочется быть красивой. Тем более зачем дважды проходить физподготовку. Я согласился с нашим адмиралом, хотя в душе были сомнения, и пошел с этим к вам, ваше величество.

– Да я помню этот указ. Ты убедил меня тогда, что дважды проходить физподготовку в двух разных ведомствах необязательно.

– Признаю свою ошибку ваше величество. Только спустя три дня, благодаря моему агенту в академии флота мне удалось выяснить, что задумала моя дочь.

– И что же? – с любопытством спросил казначей.

– Ей было нужно селфи. Фотография где вокруг императорского указа крупным планом с одной стороны улыбающаяся рожица Уны, а с другой перекошенное лицо ректора академии. И это фото она сделала самым крупным планом и вывесила в главном зале академии.

Маэстро Макиавелли захихикал.

– Ваша дочь восхитительна, маэстро да Винчи! А можно посмотреть фотку?

– Да пожалуйста, одна из тех забавных вещей от Уны, которые я всегда ношу с собой.

Рассмотрев фотку, маэстро Макиавелли стал смеяться во весь голос. Маэстро Медичи тоже заглянул через его плечо. Фотка действительно вышла шикарная, в стиле а вот вы мне не указ, что хочу то и делаю.

За бронированным шлемом императора что-то начало подозрительно шипеть и булькать. Алазар покосился на повелителя, это он так смеется или гневается?

– Так эта паршивка посмела воспользоваться моим указом ради какой-то своей забавы? – прогрохотал вопрос.

Ближайшие сподвижники императора переглянулись.

– Правда очаровашка, да? – спросил отец обсуждаемой.

– Я повелеваю подготовить новый указ. Маэстрине Уне следует немедленно отправиться на Кучан-Кули, найти преступников ответственных за инцидент с наложницей и отправить их к нам на суд. Также ей следует вправить мозги этому молодому идиоту, считающему себя султаном и восстановить поступление налогов с планеты. В объеме двухлетней давности. И я запрещаю маэстрине Уне и кому-либо на Кучан-Кули казнить кого-либо. Короче объявляю мораторий на казни для этой планеты. Всех виновных присылать сюда, также как любого ответственного за казнь без суда императора. Все, теперь убирайтесь!

Глава 5. Комнатные собачки (продолжение)

Тот же день. Орбита планеты Сурат. Борт дредноута «Автократор Юстиниан».

Адмирал подводил итоги. За три дня после битвы были собраны все крупные обломки, выловлены все спасательные шлюпки и одноместные капсулы, подсчитаны все убитые и раненые. Итого из команды «Геракла» было спасено 243 человека, погибшими и пропавшими без вести считались остальные 4095 членов экипажа, сам крейсер восстановлению не подлежал. Из команды «Боярина» спаслось 42 человека, погибшими и пропавшими без вести считались остальные 2173, обломки крейсера отбуксированы к Сурату. На остальных кораблях погибло или пропало без вести 7897 человек, две третьих из этого числа доля «Марко Поло». Всего флот потерял 14065 человек, в том числе даже одного псионика из экипажа все того же «Марко Поло». Но потери флота Дагонской Империи меркли перед предполагаемыми потерями флота Ордена, там из почти трехсот тысяч человек экипажей кораблей миротворческой эскадры выжило всего 26743 человека. Ну и экипаж отпущенного им крейсера. Среди этих пленных, больше половины имели тяжелые ранения, и среди них опознаны 258 рыцарей, 529 членов различных религиозных организаций (послушницы, монахи и тому подобные). Остальные были младшими офицерами, солдатами и техниками. У 427 человек маэстрина Уна зафиксировала цельные либо частичные зеркальные щиты на сознании. И то что она и психокорректоры легиона с «Мезии» несколько таких щитов разбили проблему целиком не решало. Тем более, что маэстрина Уна заявила о желании вернуть обладателям щитов украденные у них псионические способности. Тем кто готов их принять разумеется. Адмирал не знал как относится к этой ее новой идее и пока собирался отправить пленных на «Мезию», а далее как можно быстрее в домашнюю систему. Пусть с этим делом разбирается император и его советники. Всех кроме послушниц из ордена девы Марии давших обет ненасилия, их он по совету Уны готов высадить на планету Сурат. Там кстати у генерала Бельтрано особых трудностей не возникло, сопротивление оккупации было намного меньше ожидаемого.

Большинство из восьмидесяти психокорректоров штурмовых легионов были заняты на «Мезии» допросом пленных. Этим же занимались по крайней мере шесть отражений Уны, а в тех случаях когда отражения или психокорректоры обнаруживали что-то любопытное маэстрина сразу же объявлялась сама. Вообще Уна эти три дня работала практически без отдыха, она явно что-то искала. Но адмирал плохо представлял что, а спрашивать не хотел, так как маэстрина всегда очень скупо сообщала о своих промежуточных выводах. Поэтому адмирал просто привык ждать, когда она выдаст свой очередной шедевр, то есть результат. А сам опрашивал