Волнение на лице бессмертного заменила гримаса недовольства. Предполагаю, что раздражение вампира было адресовано ему самому.

– Прошу прощения, – процедил Дориан, пятясь обратно. – Я услышал твой стон. Думал тебе плохо… Что, тострасы подери, на тебе надето?

В голове моментально всплыли сведения о тострасах, насекомых довольно зловредных и невероятно живучих. Что-то вроде земной саранчи, только хуже. Эти вредители своей живучестью могли похвастаться даже перед тараканами.

Я широко улыбнулась, не обращая внимания на ещё больше помрачневшего Хранителя.

– Всё получилось! Дориан! Я столько всего знаю!

То ли моя улыбка получилась такой заразительной, то ли тёмного стража порадовал сам факт успешного воздействия артефакта на мой разум, но вампир улыбнулся в ответ. Его сумрачный вид перестал давить, мешая сосредоточиться на радости. И всё же что-то не так… будто я забыла о чём-то важном.

– Хорошо, – кивнул Дорох, отступая назад. – Я п…пойду, – выдал вампир немного нервно. Уголки его губ вернулись на исходную.

И прежде чем я успела что-то сказать, Хор закрыл дверь, отчаянно жмурясь.

«Неужели его так задели мои намёки? Он теперь постоянно планирует так шарахаться от меня? А как же завеса?»

Вглядываясь в собственное отражение, я брызнула себе в лицо. Мысли разбегались, не позволяя ухватиться за что-то очень важное.

Глава 40

Из ванной я вышла практически сразу. Хотелось поделиться с Дорианом радостью. Я больше не чувствовала себя атавизмом, вынужденным сражаться за своё наличие с цельным организмом – магической  планетой и живущими на ней расами.

И что бы вы думали? Его Темнейшества Дороха и след простыл!

«Только что был…» – дрожащим голосом отчиталась Эмилия, когда я возмутилась отсутствием стража Арконы.

Попытка призвать вампира провалилась. Я совсем растерялась, не понимая причины такого исчезновения.

Нет, ну что за дела!?

Однако стоять и тихо недоумевать мне не дали.

– Бал, госпожа… Мастер приходил сообщить об открытии сезона… Сегодня вечером состоится бал невест! Шуму в столицы, небось… – горничная восторженно пискнула, жмурясь под влиянием бурной фантазии. – Эх! Как бы я хотела посмотреть на магикресс! Это же чуть ли не легенды…

Я сбросила наваждение, заталкивая невысказанные обиды глубоко внутрь. Хотелось бы, конечно, в идеале совсем от них избавиться, да только ничего не получалось. Как только на ум приходил Дорох, в солнечном сплетении начинало твориться что-то невообразимое. «Ёкало» – это слабо сказано.

«Так. Хватит. Забудь. Сосредоточься на предстоящем фестивале невест… или бал. Не столь важно».

Мои мысли озвучила Эми.

– Пора готовится, госпожа.

– Сейчас? – Я вытаращила глаза. Но до вечера ещё… только утро наступило!

– Да вы что! – Девушка позабыла о субординации, возмущаясь. – Времени совсем нет! А у нас ещё примерка! И процедуры мадам Жоззи! О, Хранители! Я ничего не успею! Пожалуйста, госпожа Анна, давайте уже начнём двигаться…

Девушка схватила меня за руку и потянула к примыкающим к моим  гостевым покоям.

Народу тут набилось – будь здоров! Я даже почти простила Дориана за побег. Если ему пришлось пройти через ровный строй по боевому настроенных дам, которые пришли по мою душу, ничего удивительного в его исчезновении нет.

Примерка выпила меня до капли. Я уже валилась с низенькой табуретки, когда Эмилия вспомнила, что я, оказывается, не завтракала. А уже обед! Не то, чтобы я сильно зависела от еды, но рычать и огрызаться точно стала меньше, когда мне дали проглотить пару бутербродов и запить их сладким чаем. Мысль бежать, как Хранитель недавно, точно перестала пульсировать в черепной коробке.

Когда с примеркой было покончено, а швеи принялись доделывать огрехи  бального платья, меня отвели в купальни. Восточное крыло поместья я ещё не посещала. Пусть рассмотреть в подробностях обстановку этой части усадьбы мне никто толком не дал, но я успела оценить и интерьер купален, и вкус проектировщика. Женское крыло – выше всяких похвал!

Млея от расслабляющих массажей, масочек и утончённых ароматов масел, я сумела быстро расслабиться. Награда за моё терпение на примерках – только так можно назвать моё состояние. И никак иначе.

Мне даже удалось поспать. Ничего себе эпиляция, да?

Когда я разлепила глаза, за окном уже медленно темнело.

– Какая вы хорошенька, госпожа, – восторженно пискнула Эмилия, выпроваживая мастериц. – Слов не найти, чтобы описать… Посидите здесь… Я за платьем. Сейчас быстро вернусь! Ох! Мадам Умберта может мной гордиться. Сейчас только причёску сделаем, и вас хоть под венец веди!

– Не надо меня под венец. Я может… только жить начинаю, – хихикнув, как школьница-подросток, застыла у зеркала, не веря своим глазам.

Дверь за Эмилией закрылась, а я даже не заметила ухода горничной. Таращилась, как баран на новые ворота, и не могла принять новую себя.

Нет, никаких глобальных преображений не произошло, но… в зеркале будто не я отражалась.

У девушки напротив кожа светилась оливковым сиянием, глаза таинственно блестели янтарным цветом, а волосы… водопад ровных каштановых волос лежал волосок к волоску! Длинные ресницы отбрасывали тени на щеках. Улыбка застыла в восхищении, маня припухлостью губ. Полная расслабленность… Я наблюдала за рождением уверенности в себе и своей красоте. Это удивительно.

– Госпожа… Пора одеваться. Хранитель Дориан уже ждёт внизу.

Я медленно повернулась к совместному с белошвейками творению, улыбаясь во весь рот.

– Отлично. Я готова. Покажем Арлетте, кто тут законодатель мод?

Эмилия, признавшаяся ещё на этапе шаблонных зарисовок, что терпеть не может наглую вампиршу, довольно засмеялась.

– Обязательно, мисси! Хоть фасон платья слишком откровенен, вы будете выглядеть в нём волшебно! Как фея! – Горничная зажмурилась, представляя себе крылатых существ, о которых на Арконе писали в сказках, как и у нас на Земле.

Волшебное кружево наряда приятно льнуло к коже, наделяя меня какой-то волшебной невесомостью. Если бы я не видела длинный расшитый крошечными камнями подол, подумала бы, что стою голая – такое платье было лёгкое.

Белый до талии подол скрывал ноги, несмотря на фатин. Зато всё, что выше талии… декоративные веточки, цветочки и птички из газового фатина расположились на всех стратегически важных местах, демонстрируя только безопасные для смущения и стыдливости участки кожи.  Рисковый вырез и полностью открытые ключицы помогали моему образу приобрести трогательность и беззащитность. Я выглядела невинно и соблазнительно.

– Не надо причёски, – попросила я Эми, останавливая её забег за гребнем. – Хочу простоты. К этому платью не идут высокие пирамиды или локоны… мне так кажется, –