«хозяин кладбища» при этом нес скрученный в колбасу мешок.

— Те люди, которые своего родственника похоронили, ничего не видели, — принялся рассказывать Пашка Круглов. — Но могильщики там уже с утра работали, им Кошкин и попался. Говорят, пришел с каким-то высоким тощим парнем, тот что-то выспрашивал про черную «Волгу», а Кошкин ему о зле, вырвавшемся на свободу, рассказывал.

— Совсем как мой дед, — покачал головой Апшилава. — Тоже, что ли, истории такие любит?

— Может, сектант? — предположил Спицын. — Мне монтеры рассказали, что этот Кошкин очень возбужденно разговаривал, руками махал… Даже вещи выронил, собирать начал, мешок этот его и банку с чем-то очень густым и светлым, и все равно продолжал размахивать.

— А о чем говорил? — уточнил Камышев.

— Мол, зло в Андроповске на каждом шагу, — ответил Васька. — Жуков наш спорил, что все это чушь, и на самом деле бандиты самые обыкновенные… Видимо, они как раз тоже про «Волгу» беседовали. А сторож ему сказал — дело не только в этом. И они пошли в сторону центра.

— Так и сказал? — удивился Валерий. — «Дело не только в этом»?

— Ага, — кивнул Спицын. — Это со слов монтеров.

— Странно, почему Жуков вообще с подозреваемым поперся куда-то, — задумался Апшилава. — Еще и на мешок в его руках наплевал.

— Молодой еще, — Камышев пожал плечами. — Он же не знал, что Кошкин на что-то такое способен. Да и мы до недавнего времени не предполагали… Скорее всего, тот что-то ему во время дачи показаний наплел, а тот, заскучав на практике у Храпова, решил, что все сам расследует и нас удивит. Я таких горе-практикантов уже встречал…

Валерий не преувеличивал — ему попадались рвущиеся в бой стажеры, которые жаждали действовать сами, без наставников. В основном их удавалось урезонить парой внушений. Но были и такие, кто все же геройствовал. Как те же Ян Худяков и Ада Шихман, парочка студентов-юристов, приданных его непосредственному начальнику — майору Антонову. Они тогда вели дело Витьки Червя, матерого домушника. Яну с Адой было дано задание опрашивать соседей после очередного ограбления, но они, едва услышав о воровском притоне в Кировском, решили получить за практику «отлично» и полезли туда вдвоем. В итоге притон все-таки накрыли, но студенты загремели в больницу с огнестрелом, а Антонов получил очень большой нагоняй от начальства — за то, что не уследил.

— Вот дурак, если он так и вправду сделал, — покачал головой Васька Спицын.

— Живой дурак лучше мертвого, — заметил Валерий. — Давайте-ка вы, парни, на Урицкого, опросите там народ. А мы с товарищем лейтенантом съездим в отделение, пообщаемся еще раз с Кошкиным.

— Ты что-то понял? — Эдик с нескрываемым любопытством посмотрел на коллегу.

— Пока еще не совсем, — улыбнулся Камышев, а потом помрачнел. Действительно, целой картины у него еще не было, но… — Однако я чувствую, будто у нас из рук что-то ускользает… А времени мало.

Спицын и Круглов пошли на автобус, получив от калининского следователя инструкции, а сам он вместе с Апшилавой вернулся в «шестерку», и Матвеич отвез их туда, где, возможно, сейчас находился потенциальный убийца Жукова.

Едва Камышев занял место в комнате для допросов, караульный ввел Кошкина, который по-прежнему держался уверенно и нагло. Что ж, кивнул сам себе Валерий, посмотрим, как он сейчас будет оправдываться.

— Как пообедали, гражданин начальник? — «хозяин кладбища» попытался съязвить, но калининский следователь пропустил его фразу мимо ушей.

— Плохи ваши дела, Кошкин, — добавив железа в голос и победную улыбку на лицо, сказал Камышев.

— Что такое? — любитель черники напрягся, но пока было непонятно, искренне либо же снова кривлялся. — Нашли мою судимость за тунеядство? Так это ни для кого не секрет. Уже давно исправился, вон, как видите, работаю. Или забыли?

«Хозяин кладбища» все-таки явно волнуется, отметил про себя Валерий. Если поначалу изображал уверенность, то сейчас как будто бы сорвался с цепи. Даже никому не нужную судимость приплел — так тоже часто делают, пытаясь надавить на следователя, обвинив его в жесткости и предвзятости. Мол, было дело в прошлом, оступился, но ведь исправился, а меня тут, видите ли, за старое во всех смертных грехах обвиняют…

— Вы настолько свою работу любите, Кошкин, что туда экскурсии водите? — Камышев продолжал буравить сторожа взглядом.

— О чем это вы, гражданин начальник? — любитель черники нервно сглотнул.

— А о том, Кошкин, что вас там видели вместе с пропавшим следователем Жуковым, — Валерий начал заколачивать гвозди в воображаемую крышку гроба, где уже лежало алиби кладбищенского сторожа.

«Что-то меня на странные аналогии потянуло, — поморщился про себя Валерий. — Наверное, из-за этого черничника с его работой».

— И что? — усмехнулся «хозяин кладбища», но в его взгляде калининский следователь ясно увидел смятение.

— А то, Кошкин, — продолжил Камышев, — что были вы с ним на кладбище, откуда вышли с мешком и направились в сторону улицы Урицкого…

— Вспомнил! — обрадовался сторож. — Мы ведь и впрямь с ним на кладбище ходили! Говорю же я, гражданин начальник, что сотрудник ваш смиренными погостами интересуется, а вы меня как начали потом давить, я от страха-то и перепутал все… А теперь все на место встало!

— И вы там, наверное, ему про «Волгу» рассказывали? — вкрадчиво уточнил Валерий.

Он был доволен: сделал вид, будто купился на изменение истории сторожа, и теперь, когда тот, довольный собой, пустится в новые сказки, можно будет вычленить самое главное. Только бы не упустить момент.

— Естественно, — не моргнув глазом, ответил Кошкин. — Я же сказал — про полнолуние и про шины лысые…

— Это я уже слышал, — следователь жестом приказал сторожу замолчать. — А на улицу Урицкого зачем потом пошли? И мешок с собой, к слову, для чего взяли?

— Так на Урицкого же тоже кладбище раньше было, — заерзал Кошкин. — Она до революции и называлась Скорбященская, ее потом переименовали. А теперь она не через погост проходит, а мимо парка нового. Ваш коллега на это внимание обратил, я ему и решил показать место.

— Парк на костях, — кивнул Камышев, снова легко поддерживая версию Кошкина. — Тот самый, где в конце семидесятых парни пропадали и там тоже черную «Волгу» видели?

— Ну да! — обрадовался любитель черники. — В Любгороде эту историю все знают, и ваш коллега ее где-то услышал, наверняка от местных. Вот и решил совместить, а я ему, значит, помочь…

— И как, помогли? — уточнил Валерий, внимательно глядя на Кошкина.

— Ну, на вопросы я его, гражданин начальник, ответил, — будто бы успокоился «хозяин кладбища». — Потом мы разошлись, я и домой поехал на автобусе. И соседки, как вы знаете, меня видели.

— Куда же пошел следователь Жуков, не знаете? — полюбопытствовал Камышев.

— Домой, наверное, —