расстояние между двумя городами составляет 1208 км. В телеграмме Рисер-Ларсену Фриц Цапффе указывал, что дальность полета «Латама» при вылете из Тромсё составляла 2300 км. Эта цифра почти наверняка занижена. Позже от французских властей поступили официальные справки, в которых дальность полета была существенно больше.

Но Рисер-Ларсену, запертому на борту «Браганцы» и нетерпеливо ожидающему любых новостей об исчезновении Амундсена, большинство этих цифр оставалось неизвестно. Тем временем из Министерства обороны продолжали приходить телеграммы. Не может ли он сам подыскать подходящее судно на замену «Браганце», связанной контрактом с итальянцами? Рисер-Ларсен снова связался с владельцами «Хобби» и был приятно удивлен ответом Луизы Бойд, согласившейся уступить шхуну норвежским властям. Оказывается, она много лет была горячей почитательницей Руала Амундсена.

«Латам 47» должен был попасть в Конгс-фьорд спустя три часа после Маддалены с его «Савойей Маркетти». Итальянец вылетел на несколько часов раньше Амундсена (в 12.30 из Вадсё), но около 4 часов пополудни совершил посадку на южной оконечности острова Медвежьего. Механик поменял свечи зажигания в обоих моторах. Через час самолет снова поднялся в воздух и без приключений долетел до Конгс-фьорда, где и приземлился около 8 часов вечера.

Ни сам Маддалена, ни его экипаж «Латама» не видели. Они летели над морем, прошли через несколько полос тумана, который, однако, на подступах к Шпицбергену полностью рассеялся. Они видели метеостанцию на острове и научно-исследовательское судно «Микаэль Саре». «Микаэль Саре» также сообщал о тихой и ясной погоде.

Когда «Латам» так и не появился в Кингсбее, первой естественной реакцией было искать его на западном побережье Шпицбергена, по всем рукавам многочисленных фьордов и в открытом море на льду. В первые сутки люди были не столько встревожены, сколько удивлены. Поисковые вылеты совершили и «Уппланд», и «Марина II», но никаких следов «Латама» они не обнаружили.

Незадолго до 7 часов вечера Геофизический институт Тромсё засек, как радист Валетт вызывал на связь радиостанцию Кингсбея, и после этого никто больше не слышал их в эфире. Но если летающая лодка села на воду где-то между островом Медвежьим и южной оконечностью Шпицбергена, то должно быть какое-то объяснение тому факту, что «Латам» об этой посадке не сообщил. Предполагая самое простое — что произошла авария, люди подсознательно начали готовиться к худшему.

Рисер-Ларсен направил Фрицу Цапффе новую телеграмму. Если кто и мог знать, куда Амундсен думал направиться из Тромсё, то только его старый и верный друг. К сожалению, фармацевт дал неопределенный ответ: «Не знаю. По некоторым указаниям, он мог полететь напрямик. Хочу надеяться, что он отправился за теми, кого унес дирижабль» {97}.

Геофизический институт Тромсё, получивший такой же вопрос, ответил более содержательно. Амундсен несколько раз запрашивал сведения относительно ледовой обстановки вокруг Кингсбея. Сводками из других мест не интересовался. Все сотрудники института единодушно полагали, что «Латам» летит в Конгс-фьорд. Единственная небольшая странность состояла в том, что и Гильбо, и Дитриксон уклончиво отвечали на прямые вопросы о том, не хотят ли они лететь вместе со шведским гидропланом, что было бы гораздо безопаснее, чем полет в одиночку. Кроме того, Амундсен засобирался быстрее, когда услышал, что Маддалена на своей скоростной «Савойе Маркетти» уже вылетел из Вадсё. Но экипаж «Юнкерс Уппланда», узнав, что «Латам» стартовал из пролива Тромсёсуннет, поступил точно так же.

Ясно, что три летных группы видели друг в друге конкурентов, хотя вслух никто в этом не признавался. Атмосфера была накалена, газеты подливали масла в огонь. Чей самолет первым прилетит на Шпицберген из Норвегии? Кто первым найдет лагерь Нобиле? Где Мальмгрен? Сумеет ли кто-нибудь обнаружить злосчастный дирижабль, унесший шестерых итальянцев?

Внезапно пропадает еще один самолет. Знаменитый на весь мир полярник Руал Амундсен просто взял и растворился в воздухе. Конечно, тут же нашлись свидетели. Редакции газет затопил поток писем с подсказками, советами, домыслами и фантазиями. Но не мог же такой большой самолет, как «Латам», в самом деле исчезнуть без следа?

Глава 18

Никто ничего не видел

Вечером в среду, 20 июня в кабинете министра обороны Андерссен-Рюсста состоялось экстренное заседание. Помимо самого министра, присутствовали, среди прочих, Отто Свердруп и Адольф Хуль. Большинство заранее составивших мнение предполагали, что Руал Амундсен все же решил лететь в Кингсбей. Поскольку он так и не появился там и вестей от него никаких не было даже после нескольких дней ожидания, это означало, что с самолетом что-то случилось. К исчезновению самолета отнеслись со всей серьезностью. Атмосфера на заседании царила мрачная.

Обсуждали те немногие сведения, что удалось собрать губернатору Шпицбергена Бассё. После того как Геофизический институт в 18.45 принял позывной «Латама», никто больше ничего не слышал. Тогда радист Эмиль Валетт вызывал Кингсбей даже дважды. Однако потом в институте несколько часов не было электричества, а после этого никаких сигналов с «Латама» не поступало.

Радиотелеграфист в Ню-Олесунне Людвиг Салтнес вечером 18 июня не слышал ни одного сигнала, что не удивительно. За последний месяц поспать ему практически не удавалось. По словам губернатора Бассё, проживавшего в доме начальника рудоуправления, откуда просматривалась вся центральная площадь, тем летом радиотелеграфист, пожалуй, был самым занятым человеком на всем Шпицбергене. Салтнеса с его подслеповатой собакой можно было увидеть идущим к синему домику радиотелеграфа у пристани в любую погоду и в любое время суток. Прислушиваться к слабым сигналам длинноволнового передатчика времени у него особо не было. На многих кораблях и самолетах, оборудованных радиосвязью, передатчики были коротковолновыми. Ими же пользовались и крупные рыболовецкие суда. У остальных в ходу были старомодные искровые передатчики, которые только передавали азбукой Морзе радиограммы. Их сигнал был настолько сильным, что заглушал все остальные.

В Министерстве обороны разложили на столах карты и стали обсуждать имевшуюся информацию. Эксперты сходились на том, что маршевая скорость в идеале составляла около 145 км/ч, поэтому последнее сообщение, вероятно, было отправлено откуда-то южнее острова Медвежьего. Что, собственно, там произошло во второй половине дня 18 июня? Не собирался ли самолет вернуться на материк? Рассматривались любые предположения.

Фриц Цапффе сообщил, что в тот понедельник Руал Амундсен неоднократно запрашивал метеосводки Геофизического института. Заведующий Уле Крогнесс подтвердил не только сказанное по телефону, но и фактическое изменение погодных условий. Утром в районе острова Медвежьего были туман и шторм, но погода постепенно улучшалась. Небольшая область низкого давления между Гренландией и Шпицбергеном сохранялась. Однако позже вечером зарегистрировали области туманов северо-западнее материка, между Тромсё и островом Медвежьим. Сообщения поступили от рыболовецких судов, находившихся в том районе. Имелось также описание погоды у острова Медвежьего, сделанное Умберто Маддаленой на пути