Когда Михаил первый раз попробовал «закинуть сеть», Лида подняла на него удивленные глаза. Она ничего не сказала, но Михаил понял, что молниеносного романа с ней не получится. Тогда он приготовился в длительной осаде. Зачем ему была нужна эта девчушка? Он не знал. Любовь? Какая может быть любовь? Сказки для детей! Есть влечение подходящих друг к другу мужчины и женщины. А сладкую сказку придумали, чтобы скрыть грубое и плотское желание. Женщинам нравится верить в эти сказки. Пусть верят, на здоровье.

Лида долго держалась, но, в конце концов, ее оборона стала давать трещину. И однажды настал день, вернее ночь, когда она отдалась ему. Она лепетала что-то о вечной любви, лежа с ним в постели. А он «подпевал» ей. Они встречались дольше, чем он мог себе предположить в начале своего романа. У нее было удивительное тело, молочно белое, с нежной прохладной кожей. Ему нравилось вдыхать аромат ее тела. Он не мог сказать, чем пахли ее волосы, луговой травой или лесными цветами, но он дурел от их запаха.

Все закончилось тривиально просто. Пришел день, когда Лида с радостными глазами объявила ему, что она беременна. Михаил предложил ей помочь избавиться от ребенка, как делал всегда в таких случаях.

– Возьми деньги, и поступай, как знаешь. А я больше в этом не участвую, – сказал Михаил.

– Как это не участвуешь? – опешила Лида. – Это же твой ребенок!

– И что из этого?

– Ты должен жениться на мне!

– Жениться? Если бы я женился на всех, кто по глупости залетел от меня, то мне бы паспорта не хватило, чтобы поставить все штампы.

– Так ты отказываешься?

– А с чего я должен на тебе жениться? Ты тоже получала удовольствие. Если не нравилось, то с какой стати ты сама лезла ко мне в постель? Я мог бы вообще сделать вид, что не знаю тебя, а я даже даю тебе деньги.

Лида заплакала. Михаил решительно выпроводил ее из квартиры и запретил приходить, пока не сделает аборт.

Лида не успокоилась, она подбрасывала ему в бумаги письма, сначала жалобные, потом угрожающие. Назревал скандал, совершенно не нужный Михаилу. Надо было объясниться еще раз. Он попросил Лиду задержаться после работы, приготовил деньги, и сразу начал разговор.

– Я вижу, ты так и не решила свою проблему. Вот деньги и телефон знакомого врача, никто ничего не узнает.

– Нет, я не буду избавляться от ребенка.

– Воспитывай его одна.

– Да, и воспитаю! А на тебя в суд подам на установление отцовства. Будешь алименты платить на ребенка, не отвертишься.

Ярость поднялась в душе Михаила. Вот мерзавка! Он ударил Лиду по лицу. Она не ожидала удара, резко откинулась назад, пошатнулась и ударилась головой об угол сейфа. Михаил в ужасе смотрел, как тело девушки медленно сползает по стенке на пол, а по лицу растекается тонкая струйка крови от виска.

Михаил не помнил, сколько времени он стоял, оцепенев. Тело Лиды лежало у его ног, ее открытые глаза с удивлением и болью смотрели на него. «Господи! Неужели из-за этой дуры придется сесть в тюрьму? Из-за какой-то ерунды вся жизнь пойдет прахом? Должен же быть какой-то выход! Я не хочу в тюрьму!»

Михаил завернул тело Лиды в старую скатерть, осторожно вынес из черного хода, к которому подкатил служебную машину. Этой машиной обычно пользовался Рукавишников. Михаил мчался по заснеженному шоссе, а в голове стал складываться план. Тело Лиды Михаид закопал в снегу по дороге на Дупленку. Там у коопторга был филиал, куда Рукавишников ездил почти каждый день. Михаил тщательно приготовил улики против бухгалтера, а сам тем временем снял все деньги с именной сберегательной книжки (две у него были «на предъявителя»). Михаил купил два одинаковых новых костюма, две куртки и двое ботинок. Более того, он подстроил крупную недостачу у Рукавишникова. Пришлось несколько раз поскандалить с бухгалтером на глазах у всех, так чтобы у коллектива сложилось впечатление, что Рукавишников ему угрожает. Михаил радовался, как замечательно он все придумал.

Время поджимало. Труп Лиды могли обнаружить в любой момент. Вечерами Михаил мотался по трассе, выискивая подходящую жертву. Комплект одежды лежал наготове в багажнике. Но попутчики попадались не те. Он уже отчаялся, когда вдруг к нему вечером подсел слегка подвыпивший мужичок. Бедолага подался в Сибирь на заработки, дома у него оставались престарелые родители. Своей семьи этот перекати-поле не создал. Упускать такой случай было нельзя. Михаил ударил его по голове монтировкой, переодел в свои вещи, уложил на заднее сидение и прикрыл пледом. Ночью почти не спал, прощался со старой жизнью, с квартирой. Ничего нельзя было взять, все должно остаться, как будто он ненадолго вышел из дома. На сковородку он положил котлеты, поставил молоко в холодильник, немытую посуду поставил в мойку. Было жаль, оставлять добро, но ничего, наживет еще, деньги у него есть и мозги тоже. Дубликатами ключей он закрыл дверь и вышел в свою новую жизнь.

Утром не стал выкатывать машину из гаража, а придя на работу, завел разговор с Рукавишниковым перед самым его отъездом в Дупленку. Все слышали их громкие голоса, потом Сергей выскочил из кабинета, хлопнув дверью. Михаил дождался его отъезда, с сокрушенным видом вышел и сказал, что уезжает по срочному делу в Дупленку.

– Надо кое-кого образумить, пока до тюрьмы не допрыгался, бедняга.

Нигде никто не остановил Михаила, не проверил его машину. Пусто было на дороге, а в лесу – и вовсе глухо. С трудом усадил Михаил труп на водительское место, пустил машину в овраг. Четыре канистры с бензином, стоявшие в багажнике превратили его любимый «Москвич» в пылающий факел. Михаил смотрел, как сгорает его старая жизнь. «Ничего, еще лучше устроюсь. Заживу лучше всех. Вы меня не поставите на колени!»

По роду своей деятельности Михаилу приходилось общаться с людьми, бывшими не в ладах с законом. Одному такому человеку Михаил оказал однажды услугу. Теперь настал его черед отблагодарить Михаила. Жил этот народный умелец на окраине города в покосившейся засыпушке, за одну ночь он переделал паспорт и прочие документы бедолаги, который сгорел в машине. Фамилию, место и дату рождения оставили, какие были в паспорте. Имя поменял на Максима, а отчество совпало. Михаил сбрил усы и постриг волосы очень коротко.

Никто из соседей не удивился, когда однажды ночью запылал домишко на окраинной улочке. Домик сгорел дотла. Под обломками нашли обгоревшее тело хозяина. Все соседи знали, что хорошо выпивал сосед. Решили, что сгорел