понравилось на руках у меня откидываться. Чуть успокоились, покружил её в вальсе. Показал ей пару приёмчиков пижонских.

— Вот так, кружись, — подсказываю, поднимая руку.

Расходимся, не расцепляя рук, сближаемся.

— Ой, ой! — Кричит, когда откидываю её на пол.

— Не бойся, не уроню, — говорю ей. И так хочется маску сорвать, чтобы увидеть лицо, наконец.

Но в тоже время и боюсь. Потому что не знаю, вдруг не понравится, вдруг совсем страшная она! И не останется нашего волшебства. Потаённой надежды, будущего. Простого интереса и интриги. То, чего мне здесь так не хватало!

— Точно не уронишь? — Переспрашивает хитро, когда я, опрокинув её уже во второй раз, глаза в глаза смотрю. Очень близко.

— Нет.

— Никогда? — Уточняет испытывающим тоном.

— Никогда.

— Врунишка, так не бывает, — бросает мне с хихиканьем, поднимается легко, высвобождается и уносится в толпу, оставляя меня одного.

Не растерявшись, бегу за ней. А за нами, похоже, спешат уже оба мага Златославы! Думаю, никакие мои корни не спасут от таких злющих колдунов. Всё в труху да пепел.

Люди расступаются, давая целый коридор, по которому впереди мчит моя загадочная пассия. Если бы она хотела, то легко бы затерялась, но, похоже, ей и нужно, чтобы я преследовал её.

— Ваше сиятельство, — здороваются господа с поклонами. — Господин Давыдов, для меня честь…

Да пошли вы все, так и хочется прокричать!

Выскакиваю в Малый холл сапфира за ней. А здесь целую галерею из картин выставили. Зал полупустой, сразу окутывает атмосфера размеренности.

В первое мгновение даже растерялся, но следом успел уловить мелькнувший голубой подол за колоннами. Куда и бросился. Белка пошла вдоль по периметру в сторону женской общаги. Когда она обернулась перед тем, как скрыться за колонной у перехода, я понял, что зазывает меня за собой.

А ещё почуял, что маги хай левла не отстают! Их в свою очередь своей задницей зазываю я.

Когда врываюсь в переход в женскую общагу, сразу чувствую неладное. Слишком тихо. Снова воровка умчала, что только подол мелькнул. Быстро же она бегает! В небольшом зале, где должен быть постовой, препятствующий свободному входу, пусто. Или мне так показалось. Чуть притормозив, я с некоторым ужасом наблюдаю, что консьержка, лежит на полу и беспомощно подёргивается.

— Скорее же! — Раздаётся крики Белки из коридора. — Если она очнётся, крику будет.

Интересно, чем она её огрела? Крови вроде нет, жаренным не пахнет.

Проскочил дальше. Девушка уже не так быстро идёт, видимо, меня дожидается. Догоняю её на середине коридора. В женской общаге почище и попросторнее, по крайней мере в коридоре, пахнет духами, как в магазине парфюма. То есть всё вперемешку, как на помойке.

Дойдя до конца, подружка заводит в умывальник. Надо же, у них здесь свои душевые кабинки, отдельные умывальники. Всё, как надо.

Слышу, как кто–то в угловой кабинке блюёт да кашляет.

— Ну и что мы тут забыли? — Вою с бешеным сердцем. Ведь в глубине души рассчитывал, что она ведёт в свою комнату.

Белка открывает окошко и кивает приглашающе.

— Прогуляемся, если ты не против? — Добавляет взволнованно.

— А через парадный выход нельзя было?

— Вообще–то я тебя от приспешников Златы спасаю, — заявила с претензией. — Прыгай первым. Или испугался высоты?

— Да какая тут высока? — Усмехнулся. Запрыгнул на подоконник, не без помощи корней. Думаю, Белка оценила, какой я прыткий. И выскочил наружу. Три метра высота — не смущает. А вот сугроб под окном, куда я влетел, да!

— Дурачок, — раздалось от подружки, которая аккуратно вышла и, встав на карниз, прикрыла за собой створку.

— Ловлю! — Вытянул я руки. Только они из сугроба и торчат.

— Да уж обойдусь, — ответила воровка, прошла по карнизу в сторону и спокойно спустилась по приставленной лесенке на расчищенную часть.

— А и так можно было, — усмехнулся я, вываливаясь из сугроба на дорожку.

— Да, но ты уже наследил, — прокомментировала, убирая деревянную лесенку в снег.

— И куда дальше? Тебе не холодно?

— Разогрелась, хватит, чтоб дойти до ярмарки. Надеюсь, монеты взял?

— Да, но тебе–то какая разница? Стащим у кого–нибудь, — посмеиваюсь.

— Я у простых и бедных не ворую, Крот. И тебе не советую, — обрубает строго и ко мне подходит. — Ну–ка повернись, снеговик ты мой.

Отряхивает спину тщательно. Посмеивается. Блин, а под вечер совсем не тепло, уши и кончик носа сразу онемели.

— Благодарю, сударыня, — говорю и под руку беру её, она и не возражает.

Движемся по дорожке ускоренным шагом в сторону главных ворот. Обогнув корпус, наслаждаемся видом озера и разноцветными огоньками на деревцах и крышах домов. Человек пять на катке, не густо. На горке тоже никого. Да и на ярмарке, судя по тишине, уже толпы не ходят. Похоже, всех левых разогнали, а гости внутри ещё.

— Так, господин Давыдов, твой выход, — выпалила Белка, когда впереди показались двое патрульных, идущих нам навстречу.

Но делать ничего не пришлось, рассмотрев нас, они развернулись и побежали прочь. На КПП нас тоже никто не остановил, хотя прошаренные маги Златы могли бы нас тут и ждать, им с центрального выхода всякого ближе.

Уже за воротами я ощутил, что Белка порядком продрогла. И без всяких сомнений снял камзол, оставаясь в рубахе, и накинул ей на плечи. С мыслью о том, что это надо было сделать сразу.

— Замёрзнешь, — возмутилась воровка, стряхивая его назад.

— Тогда побежали, — снова взял её, только уже за руку и потянул за собой.

Ворвались на ярмарку.

— Шубу! Дайте шубу! — Сразу закричал я.

— Сюда, барин! Сюда! — Завопили продавцы, зазывая сразу в три лавки.

Белка теряться не стала, помчала и ухватила себе шубу из черно–бурой лисы. А следом и шапку круглую.

Я же взял себе шинель с мехом, в ней выгляжу солиднее. И шапку боярскую меховую с хвостиком лисы. Расплатился золотом, почти не глядя.

— А ты не бедствуешь, — приметив кошель, прокомментировала воровка. — Небось, наследство.

— Да, остатки, — признался, убирая за пазуху от греха. — С благоустройством трёх деревень, содержанием большой дружины и восстановлением рудника, всё быстро промотал. Ещё и школу для детей вон хотим построить. Но это вложение в будущее.

— Какой ты деловой, — прокомментировала девушка и потянула за руку дальше.