На днях у неё снова пошла кровь. Эл с трудом отстирал её одежду — с каждым разом пятна отстирывались всё хуже. Радовало лишь одно — сейчас всё завершилось, пусть и ненадолго. Её циклы сбились из-за болезни и теперь шли почти каждую неделю.

«Хотя, может, это были и не циклы», — пронеслась мысль, вызывая лёгкую радостную дрожь. Она вспомнила разговор с травницей, её пристальный, испытующий взгляд и короткие, сухие слова. «Скоро всё завершится», — уголок губ с правой стороны едва дрогнул от радостного предвкушения.

Оглядев комнату, она поняла, что Эл уже собрал вещи, и это её удивило. Всё выглядело так, словно их здесь и не было: ни следов поспешных сборов, ни малейшего намёка на присутствие.

— Позапрошлым вечером они были поблизости. Я не стал тебя будить, но уверен, что они будут прочёсывать этот район, — тут же ответил он на её немой вопрос. — Я бы точно стал.

— Значит, уходим, — кивнув, ответила она, уже натягивая сапоги и плащ.

В миг сотворив марево, она ощутила, как тело с трудом подчиняется ей, словно каждая магическая нить сопротивлялась, отзываясь тупой болью в голове.

«Мне нужен отдых», — с грустью посмотрела она на измятую кровать.

— Ночью у тебя опять были кошмары. Эл тебя успокоил, — пронзил её разум голос Юэ, холодный, как осколок льда. — И ты можешь отдохнуть, если откажешься от своей затеи.

— Отвали, Юэ. Мы уже это обсуждали, — мысленно рявкнула она, ощущая, как внутри закипает раздражение.

Тэлли не помнила, что просыпалась. Каждую ночь её сознание утопало в жутких, уродливых снах, но наутро оставались лишь смутные отголоски, растворяющиеся в забытьи. Но часто она забывала не только сны, но и сам факт того, что просыпалась от них.

«Хотя, и хорошо, что я не помню их. Мне хватило этого в реальности, чтобы ещё видеть во сне», — подумала она, массируя ноющие виски.

Эл протянул ей кусок свежеиспечённого хлеба, и она с жадностью набросилась на него. Хрустящая корочка приятно грела пальцы, а мягкий, тёплый мякиш был пропитан тонким ароматом печи.

Когда они вышли на улицу, Тэлли зажмурилась от яркого света. Даже капюшон не спасал — краски города казались невыносимо насыщенными, кричащими, словно издевались над ней своей радостью. Был уже за полдень. Она и вправду спала слишком долго. Эл снова пожалел её и не будил… до этого момента.

— Почему сейчас? — тихо уточнила она, скривившись от громкого стука колёс телеги по брусчатке. Звук отдавался в висках глухой болью, словно кто-то бил по её черепу молотком.

— Они были здесь уже несколько раз, но благодаря тому, что я заселялся один, эмерины не вспоминают меня по их описанию, — Эл наклонился к её уху, его голос почти слился с шумом улицы, но всё же пробрался сквозь гул множества голосов эмеринов, снующих вокруг.

— И какое же описание у них? — усмехнулась Тэлли, на миг представив себя прежнюю.

«Маленькая девочка, которая боится собственной тени. И грозный красавец-мужчина, защищающий её. Да уж, та ещё парочка», — хмыкнула она.

— А как же я? Ты забыла про меня, — притворно надулся Юэ.

— Забудешь тут про тебя, — ухмыльнулась Тэлли. — Они просто не догадываются о тебе, вот и не придумали описания.

— Тогда это было бы такое описание — огромный, жутко опасный зверь с длинными клыками и когтями, убивающий всех на своём пути!

— Да нет уж, скорее — пушистый котёнок, который мурчит, когда ему чешут ушки, — подначивала его Тэлли.

— Я не мурчу!

— Ещё как мурчишь, особенно громко, если пузико тебе почесать, — усмехнулась она.

— Встретимся — ты ответишь за свои слова! — прорычал Юэ.

— Котёнок Но-Юэ разозлился? Боюсь-боюсь, — продолжала издеваться она, но в её мысленном голосе сквозило тепло. Тэлли знала, что Юэ не всерьёз обиделся, и, если бы они встретились сейчас, она бы с удовольствием повалялась с этой мохнатой мордой.

— Я тоже соскучился, сестра, — довольно замурчал Юэ.

Тэлли почувствовала, как от его сознания исходит мягкое, тёплое ощущение — почти как нежные объятия.

— Так, какое там описание? — переспросила Тэлли, когда поняла, что Эл замолчал, заметив её отстранённость. Он всегда словно чувствовал, когда она уходила в мысленный диалог с Юэ.

— Высокий воин со шрамами на лице, женщина в плаще с хриплым голосом и тяжёлой походкой, — тут же ответил Эл.

Тэлли нахмурилась. Откуда они узнали про голос?

— Читая воспоминания, можно слышать почти настоящие голоса, — пояснил он, почувствовав её удивление.

— С чего они взяли, что у меня тяжёлая походка? — буркнула она, бросив взгляд на свою тень, скользящую по мостовой.

— Твоя походка действительно изменилась, любимая. Но мне она нравится, — мягко сказал Эл, поймав её негодование.

Тэлли хотела возразить, но, задумавшись, поняла — он прав. Её шаги стали другими. Тяжёлыми ли? Скорее уверенными, непреклонными.

Они шли по грязному, суетливому городу, который раздражал Тэлли до скрежета в зубах. Ей хотелось обратно в горы — туда, где воздух был чистым, а тишина окутывала, словно мягкое покрывало. Здесь же всё было слишком шумным, хаотичным. Люди мельтешили, суетились, толкались, и порой ей казалось, что они делают это нарочно. К счастью, рядом был Эл. Его фигура внушала страх, и большинство старались обходить его стороной. Но её, укрытую плащом, не замечали, а потому то и дело задевали локтями или плечами.

И каждый раз ей хотелось тут же воткнуть им нож в горло.

— Только за то, что они толкнули тебя? Серьёзно? — встрял Юэ, в голосе звучала развесёлая насмешка.

— Вот если бы не путались под ногами, то и нормально было бы, — проворчала Тэлли, не сбавляя шаг. Сейчас её больше бесила не болтовня Юэ, а сама эта городская суета, давящая, неумолимая.

— Мы скоро дойдём, — спокойно сказал Эл, уловив её раздражение.

Они приближались к рынку, и в сознании Тэлли вдруг всплыли размытые воспоминания — как они с Туром носились между лавочками Рокина, уворачиваясь от торговцев, смеясь и споря, кто первым добежит до нового прилавка. Поймав нотку грусти, она тут же её откинула.

«Больше это не повторится. Нет смысла жалеть о прошлом», — упрекнула она себя, с силой сжимая пальцы, словно хотела физически прогнать ненужные мысли.

— Покажи ещё раз, сестра, — раздался голос Юэ, мягкий, но настойчивый. — Я не успел его разглядеть.

— Тебе и не нужно, — отрезала она, не позволяя себе ни малейшего колебания.

Юэ уже много раз пытался заставить её показать троицу, но Тэлли не хотела, чтобы он погружался так глубоко в её воспоминания. Особенно в те, которые раньше приносили ей только боль.

Пока они шли к новой таверне,