ярости, кулаки сжаты, а в голосе звучало непривычное бессильное бешенство. Эл применил на нём магию повиновения. И это не давало Кресту покоя.

Отключившись от бесконечных возмущений Креста, которые повторялись раз за разом, Хейл углубился в собственные размышления.

«Что делал Эл в борделе? Искал информацию или просто приходил развлечься?» — Хейл никогда особенно не задумывался о понятии «верность», но сейчас этот вопрос встал перед ним в новом свете. Он и сам спал с женщинами, пока они искали Тэлли. Это казалось естественным — он не испытывал к ним чувств, и Тэлли тогда не было рядом.

«Не сдерживать же мне свои желания», — спокойно заключил он. Но осознание того, что Эл, будучи с Тэлли, ходит в бордель, заставило его взглянуть на собственные поступки под другим углом. Двойные стандарты никогда его не волновали, но этот вопрос вдруг стал неуютно цепляться за сознание. Раздражённый собственными мыслями, он решил вернуться к ним позже. Когда найдёт Тэлли. Когда сможет объясниться с ней.

«Но Эл всё равно поступает бесчестно», — мысленно проворчал он, оставляя эту мысль висеть в воздухе.

— Думаю, что они где-то в этом районе, — задумчиво протянул Туррен.

Хейл скосил на него взгляд. Он подозревал, что тот тоже осуждает Эла.

«Или старается найти другое объяснение», — хмыкнул он про себя, вспоминая, сколько версий Тур выдвигал, пытаясь оправдать увиденное Хейлом в воспоминаниях трактирщика и служанки.

— Мне кажется, что они уже свалили, — проворчал Крест, поигрывая ножом в руке. — Мы весь район обошли, и нигде ни следа.

— Охранитель не может уйти далеко от своей хозяйки, — продолжал Туррен, игнорируя раздражённость Креста. — Значит, она была где-то неподалёку от борделя, чтобы он оставался близко к ней.

Хейл задумчиво покачал головой — это казалось странным. Если бы он изменял, то вряд ли бы оставался так близко к своей женщине.

— Это потому, что он и не изменяет, — спокойно произнёс Туррен.

Хейл внезапно осознал, что произнёс свои мысли вслух.

— Охранитель не может изменить или не изменить. У него просто нет на это воли, — Туррен заговорил тоном наставника, будто читал им лекцию.

— Откуда ты так много про это знаешь? — удивился Крест.

Хейл мысленно поддержал его — его тоже насторожила уверенность Туррена в этом вопросе.

Тот горько усмехнулся:

— Я бы и рад не знать… Но, когда вы умчались на поиски, а я восстанавливался в Элисаре, леди Ланиэт успела прожужжать мне все уши. — Он тяжело вздохнул, покачав головой. — Она ещё до похищения строила безумные теории, но после… словно тронулась умом. — Туррен бросил виноватый взгляд на Хейла, и, прежде чем тот успел что-то сказать, быстро добавил, — Прости, брат.

— И что же она придумала? — уточнил Крест, почесав бороду.

— Не придумала, — покачал головой Туррен. — Я так понял, что она читала слишком много книг по этой теме. Уж не знаю зачем — может, её романтическая натура жаждала такого безоговорочного поклонения, а может, сама вынашивала подобные планы. — Он говорил спокойно, но в голосе чувствовалось лёгкое раздражение. — Но в конечном счёте именно от неё я узнал всю возможную информацию о связи охранителя и его хозяина.

— Ой, да расскажи уже, хватит прелюдий, — проворчал Крест, закатив глаза.

— Главное, что вы должны понять, — начал Туррен, глядя на них обоих. — Эллиан стал рабом. Не слугой, не воином — именно рабом магии Тэлли. — Хейл сдвинул брови, не ожидая услышать такое. — Я не силён в аурийской магии, но, если правильно понял леди Ланиэт, часть магии Тэлли поселилась в его сфере и полностью подчинила себе его душу и магию.

Хейл ошарашенно уставился на брата. Он этого не знал. Но Туррен продолжал рассказ, не замечая его реакции:

— То есть сейчас у него нет собственной воли. Он вынужден выполнять всё, что говорит Тэлли. И даже не говорит словами — она передаёт свою волю через магию. Ей не нужно приказывать, он просто… знает, что делать.

— Погодь, получается, Эл не может сам принимать решения? — встрял поражённый Крест.

Хейл понимал его удивление. Ему самому было сложно представить гордого, несгибаемого Эллиана в полном подчинении, полностью лишённого выбора. Это шло вразрез со всеми его принципами, с его самой сутью.

— Может, но только в рамках приказа Тэлли, — ответил Туррен, понизив голос.

Они уже вошли в таверну, заполненную эмеринами, и вынуждены были говорить тише, чтобы их не подслушали. Но благодаря отличному слуху могли даже шептаться — сквозь шум пьяных голосов и грохот кружек их слова всё равно были хорошо различимы.

Хейл окинул взглядом общий зал и едва удержался, чтобы не поморщиться: «Боги, да почему именно сегодня здесь так многолюдно?» Казалось, в это заведение вдруг разом пришли все самые вонючие и грязные работяги города. Воздух был пропитан кислым потом, перебродившим элем, а где-то неподалёку явственно несло рвотой.

— Ну и вонища, — скривился Крест.

Хейл едва заметно улыбнулся.

— Так, ладно, продолжай, — буркнул Крест, махнув трактирщику, чтобы тот принёс им еды и эля.

— Что ещё ты хочешь знать? — спросил Туррен, откинувшись на спинку стула.

— Ну, ты сам сказал, что леди Ланиэт рассказала тебе кучу всего. Вот это и вываливай, может, что-то поможет найти их быстрее. — Крест яростно размял костяшки пальцев, с явным нетерпением глядя на Туррена. — А то у меня руки чешутся поговорить с Элом.

— На самом деле леди Ланиэт очень переживает за Хейла, — Тур бросил короткий взгляд на брата. — Что, в общем-то, понятно — он её сын. Поэтому она и напридумывала кучу всего. Не всё из этого применимо к отношениям Тэлли и Эла.

— Говори, как есть, брат, — спокойно кивнул Хейл.

Он видел, что Туррен пытается оградить его от лишней боли. Но смысла в этом не было.

— Ладно, — вздохнул Туррен, слегка нахмурившись. — Но повторюсь, не всё из этого может оказаться правдой.

Туррен дождался, пока служанка поставит перед ними кружки и отойдёт подальше, чтобы не услышала их разговор. Лишь тогда он продолжил, вновь переходя на свой учительский тон, внимательно глядя на братьев:

— Ритуал магической присяги — это не просто клятва верности. Тот, кто присягает, отдаёт часть своей магии и души во владение хозяину. Таким образом, присягнувший становится не просто слугой или защитником, а именно рабом. Он теряет силу воли, желания, эмоции — всё это теперь исходит от его хозяйки. В случае с Тэлли и Элом — именно её чувства становятся для него приоритетными. Даже если он чего-то не хочет делать, он всё равно сделает — и сделает с удовольствием, потому что это принесёт удовлетворение его хозяйке. Он чувствует её