пальцы коснулись запястья дяди. Прохладное, почти холодное. Слабый пульс, едва ощутимый. Я прикрыл глаза, погружаясь в его тело своим сознанием.

И вот оно — чужеродный стержень, вплавленный прямо в сердце.

— Трогательная картина, родственная встреча, — прокряхтел Велимир, довольный произведённым эффектом. — Стало быть, по рукам бьём? Ты станешь моим вассалом, а я тебе сего голубчика отдаю. Будет тебе верным псом до конца своих… а какой конец у нежити? Вечность она и есть вечность!

Я проигнорировал его болтовню, сосредоточившись на стержне. Вытащить его напрямую? Стержень слишком глубоко интегрирован.

Медленно я начал отслеживать каждую нить, каждое ответвление.

— Не получится, дражайший, — будто прочитав мои мысли, вмешался Велимир. — Изъять мой стержень — всё одно что печень вырвать. Помрёт твой дядюшка.

— Ну и ладно, — усмехнулся Костя за моей спиной. — Подумаешь, урод помрёт.

Я улыбнулся, не оборачиваясь. Затем медленно повернул голову и взглянул на Велимира через плечо. В глазах старика мелькнуло недоумение.

Теперь мой план был ясен. Не изъять — заместить.

Мои пальцы еле заметно засветились, пока я собирал силу. Не так, как в бою — сейчас требовалась предельная точность. Я начал аккуратно просачивать свою энергию внутрь, параллельно стержню некроманта.

Каждую секунду я ожидал сопротивления, реакции стержня на вторжение, но ничего не происходило. Моя энергия текла свободно, огибая чужую структуру. По крупицам, по каплям я встраивал свою силу рядом с силой Велимира.

— Ась? Ты чегой-то удумал? — подозрительно спросил некромант. — Эдак ты только ухудшишь…

Слишком поздно. Когда моя структура была полностью создана, я резко активировал способности. Как тогда, с Пушком и теми гулями. Только теперь я фокусировался не на всём теле, а конкретно на стержне Велимира.

Зелёные нити задрожали, начали распадаться, превращаясь в светящуюся пыль, которая тут же исчезала. Мой собственный стержень тем временем укреплялся, заполняя освободившиеся пустоты.

Анатолий дёрнулся. Выгнулся дугой, хрипя и закатывая глаза. Несколько долгих, страшных секунд… и затих. Обмяк, безжизненно падая на тележку.

По комнате прокатился шёпот. Кто-то из некромантов ахнул. Велимир застыл с отвисшей челюстью.

— Етить… — выдохнул он. — Да как⁈

Но я уже действовал. Теперь, когда стержень Велимира был полностью уничтожен, я мог контролировать процесс. Мой стержень разветвился, проникая в каждую клетку, восстанавливая связи, возрождая нервные импульсы.

Глаза Анатолия распахнулись. В них не было ни ужаса, ни боли — только ясное осознание. Он сел на тележке. Я сохранил его разум, его воспоминания. Он остался собой — только теперь полностью под моим контролем.

— Здравствуй, дядюшка, — произнёс я с улыбкой. — Давно не виделись.

— Какого… — Велимир смотрел на меня, как на призрака. — Ты… ты ж мой стержень испарил! Как⁈

Я повернулся к некромантам. Никто из них не шевелился. Все застыли, будто громом поражённые.

— Теперь он мой, — сказал я, выпрямляясь. — Мой подконтрольный. Может, он и редкостный урод, но только мне позволено управлять членами моей семьи и делать из них… что бы то ни было.

Велимир почесал бороду, бормоча что-то невнятное. Затем прокряхтел:

— Да как же ты, чертяка, это сделал-то? Что ты за зверь такой?

Я снова проигнорировал вопрос. Вместо ответа церемонно склонил голову в лёгком поклоне:

— Благодарю за подарок, уважаемый Велимир. Но мы с дядей хотели бы немного… уединиться. Есть семейные дела, требующие обсуждения.

Некромант ещё секунду смотрел на меня, затем неожиданно расхохотался:

— Ай да щегол! — он хлопнул себя по колену. — Ладно, иди. Вторая дверь налево по коридору — гостевые покои. Там и поговорите.

Я кивнул Косте:

— Хватай телегу. Поехали.

Костя послушно взялся за ручки тележки, и мы направились в гостевые покои. Дверь за нами закрылась. Костя молча вёз тележку с дядей, который сидел неподвижно, глядя в одну точку. Похоже, первоначальный шок от произошедшего начал настигать его — глаза расширились, на лбу выступила испарина.

— Так-так-так, — протянул я, когда мы оказались в гостевых покоях. — Ну что, дядюшка, удобно устроился?

— Костя, будь добр, постой у входа. — сказал я, не оборачиваясь.

Костя ухмыльнулся, кивнул и занял позицию у двери, скрестив руки на груди.

— Ну что, Анатолий, как ощущения? — спросил я с нарочитой заботой в голосе. — Чувствуешь себя… особенным?

— Я… не могу… сопротивляться, ударить тебя. — выдавил он сквозь зубы. — Что ты со мной сделал?

— О, почти ничего, — я небрежно пожал плечами. — Просто переписал правила игры. Старого хозяина — того дедулю с бородой — вычеркнул, себя вписал. Но ты не переживай.

Я придвинул кресло и сел напротив него.

— Теперь ты ответишь на несколько моих вопросов. Очень подробно и, что самое главное, честно.

Дядя пытался ухмыльнуться.

— С чего бы мне… — начал он, но вдруг осёкся. — с-слушаюсь.

— Вот именно, — кивнул я. — С того, что теперь ты не можешь мне врать. Или не подчиняться. Интересное ощущение, правда? Наверное, непривычно.

Я откинулся в кресле.

— Итак, первый вопрос. Где деньги, Зин? — с наигранной строгостью спросил я, а затем рассмеялся. — Прости, не удержался. Где деньги, драгоценности, артефакты и ценные бумаги, которые ты украл у нашей семьи? Любезно предоставь адреса всех схронов и тайников.

Анатолий явно пытался сопротивляться. Его челюсти сжались, губы побелели от напряжения. Но затем, словно сдаваясь, он выдохнул и начал говорить. Монотонно, почти механически.

— В Тауэр-банке, ячейка номер 217, под именем Игоря Петровича Кравцова. Код доступа — 3−7-4−1-1−9–0. Там около пяти миллионов империалов в ценных бумагах и золотых слитках.

Он сделал паузу, явно пытаясь придумать ложь. Несколько секунд его лицо искажала странная гримаса — словно он физически не мог произнести неправду.

— Ещё есть… — он попытался сказать что-то другое, но из горла вырвался только хрип.

— Да-да, продолжай, — я подбодрил его насмешливым жестом. — Не стесняйся.

— Ещё есть тайник под полом в охотничьем домике у Чёрного озера. Координаты… — его голос дрогнул, — 54.6781°N, 45.9832°E. Там артефакты и редкие зачарованные предметы. Стоимость… около двадцати миллионов.

Я мысленно записывал каждое слово. Это было… впечатляюще. И отвратительно одновременно. Сколько же он украл у семьи!

— И самый крупный схрон… — тут дядя впервые скривился от боли, пытаясь удержать информацию внутри, но стержень, внедрённый мной, не позволял. — Заброшенный бункер в Старом лесу, за развалинами. Чёрт… не хотел… говорить… там несколько запрещённых