К неудовольствию босса, она сказалась больной. Сослалась на переутомление за прошедшие две недели – чем бы она еще могла оправдать и свой уход, и некоторые свои странности? Ее хотели проводить, подвезти. Но она ускользнула от всех, быстро сбежала по мраморным ступеням. И сразу увидела машину, подъехавшую буквально секунда в секунду. Лорка проскользнула в нее и замерла, совершенно не думая о том, куда ее сейчас отвезут. Вообще ни о чем не думая, лишь вся обратившись в зрение, и только слезы время от времени стекали по щекам. Лорка пыталась их сдержать, но это было непросто, глядя на Ваню, снова сидящего за рулем. Другого, с неузнаваемым лицом. Но его глаза и твердые руки, уверенно держащие руль, остались прежними! И Лорку он провез по городу в своей прежней экстремальной манере, какими-то дворами. Потом остановил машину в тупичке перед одним из старинных домов и знаком показал Лорке: «Выходим».

Потом они шли через сквозной подъезд, через пару подворотен – Ваня вел ее за руку. Чтобы в конце концов завести в очередной старинный дом и там наконец-то отпереть дверь какой-то квартиры. Лорка зашла, ожидая, что сейчас Ваня подаст ей знак, может она теперь говорить или нет. Но вместо этого, заперев за собой дверь, он развернулся к ней и порывисто обнял, прижав к себе так, что у Лорки дыхание перехватило… Впрочем, от этого ли?! Или просто от чувств? Лорка снова ощутила, как слезы текут у нее по щекам. Обвила Ваню, прижалась к нему. Ей уже неважно было, может ли она говорить! Слова больше не были ей нужны! Она целовала его, отвечая ему! Она сбросила прямо на пол свою недешевую шубку! И плевать ей было, что угрожающе трещат швы на дорогом вечернем платье! Самое ценное было сейчас перед ней! Как нереальный сон, как безумие, в которое страшно поверить, потому что потом невозможно будет пережить, если все это окажется всего лишь иллюзией! Ваня, Владислав… Четыреста Пятый! Реальный, живой, из плоти и крови!!! Это был он!!!

Лишь позже, глядя в лицо Лорке, в изнеможении откинувшейся на подушки, Ваня наконец-то заговорил:

– Лоретта… Я-то сразу тебя узнал. Но вот ты как смогла это сделать?!

– Не спрашивай. На это ответа нет, – глядя в его родные глаза, Лорка провела пальцами по чужому лицу. – Пластика?

– Да. Пришлось сделать, лицо в той аварии пострадало. И не только поэтому…

– Как ты выжил тогда?

– Сумел. Специально выбрал это место. У меня была фора в несколько минут, чтобы просчитать траекторию и занять нужную позицию над карьерным обрывом, описав полукруг. А еще найти, чем педаль газа зафиксировать. И когда стариковская свора рванулась за мной к карьеру, в полной уверенности, что я от них уже никуда не денусь, мне оставалось только послать свою машину на таран. Они до последнего были уверены, что я не нашел проезда через карьер и просто хочу их напугать, чтобы проскочить мимо них обратно на трассу. И вместо того, чтобы разъехаться, наоборот, сгрудились в кучу, перекрывая мне путь. Только в последний момент они осознали свою ошибку, увидев, как я выпрыгиваю из машины. Но было уже поздно! Машина летела на них, а я летел под откос. А дальше помогла моя физическая подготовка, плюс парашютный спорт. Имея столько прыжков за плечами, я постарался выполнить твою просьбу – уцелеть. И у меня получилось.

– А потом? – Лорка с жадностью смотрела на Ваню, не в силах оторваться. А еще ей важна была каждая мелочь, все, чем он жил.

– Потом сумел добраться до одного из своих тайных убежищ. Отлежался, ожоги кое-как залечил – взрывной волной меня все-таки хорошо зацепило. А пока приходил в себя, параллельно обнаружил, что старикан отчаянно пытается предотвратить тот информационный взрыв, который я для него готовил. Официально я оказался мертв, и мои адвокаты должны были взяться за дело. Но один из моих людей слился, вычисленный и подкупленный стариком. Второй погиб от несчастного случая. И тогда я понял, что больше не могу рисковать. Ни информацией, ни оставшимися людьми. И сам стал пробивать дорогу своим сведениям. Полгода я попросту выживал, как обложенная дичь. Ведь для кого-кого, а для старика не стало секретом, что на самом деле я уцелел, – он догадался просто пересчитать сгоревшие тела, потому что точно знал, сколько бойцов отправилось за мной следом. И при той энергии, с которой он стремился меня найти и уничтожить, даже изменение внешности не смогло бы меня спасать бесконечно. Поэтому, чтобы все-таки первым добраться до старика с остальными его педофилами, я вынужден был выйти на связь со спецслужбами, не заботясь о последствиях для себя. Засветил перед ними свою прошлую деятельность, но при их поддержке дело пошло гораздо резвее. Настолько, что грянула череда разоблачений, некоторые из которых попали даже в прессу. Но ты это и сама знаешь… – Ваня помолчал, потом заговорил глухим голосом: – Я видел тебя однажды на пустыре. Так получилось, что я не мог к тебе подойти, потому что у нашей встречи могли оказаться нежелательные свидетели. Но и с места сдвинуться я смог не сразу. Стоял и стоял, мысленно вытирая все твои слезы. После этого я все же решился дать тебе знать, что жив. До этого надеялся, что ты все-таки начнешь меня забывать. Поймешь, что это благоразумнее всего. И главное, всего безопасней. Но ты вместо того, чтобы одуматься, продолжала себя изводить…

– Тогда ты сам одумался и перестал надеяться на всякую чушь, – по-своему досказала Лорка. Вздохнула: – Я, наверное, должна спросить тебя сейчас о тех женщинах в ресторане? И о том, насколько ты сам поменял свои жизненные планы вместе с лицом?

– Хорошо, что ты этого не спросила, – отчеканил Ваня. – Но я все понял. Все, что ты хотела мне этим сказать… Лоретта, но и ты меня пойми, – горячо заговорил он после небольшой паузы. – Чего мы желаем тем, кого любим? В самую первую очередь? Мы желаем им счастья. Я же очень сомневаюсь, что хоть когда-нибудь смогу сделать тебя счастливой. Те женщины в ресторане – это теперь мои коллеги, вместе со мной взявшиеся за ценного иностранного специалиста. Из-за него я даже сегодня не смогу остаться с тобой до утра. У меня в распоряжении максимум четыре часа. Потом я вынужден буду увезти тебя отсюда и оставить одну, и когда мы снова встретимся – один Бог это ведает. Так нужен ли я тебе такой? Не муж, не любовник, а просто тень. Я даже гвоздя у тебя дома забить никогда не смогу! И не потому, что буду валяться на диване, на котором хотя бы твои упреки в своей лени мог бы выслушать. Нет! Меня просто не будет рядом! Почти никогда! Будут только спонтанные редкие встречи и случайные квартиры, вроде этой. Потому что старика больше нет, но в моей жизни все стало только сложнее. Ведь ты, наверное, уже поняла, почему я остался на свободе после всего? Потому что в процессе моих разоблачений мною заинтересовались спецслужбы. Успели оценить мои возможности, а мое знание нескольких языков только подогрело их интерес. И тогда мне был предложен выбор: новая работа взамен избавления от прошлого и от тюрьмы. Выбор, как видишь, был невелик. Так что моя пластика плюс новые документы – и вот, у меня даже своего имени теперь не осталось.

– Но это все равно ты. – Лорка прижалась к нему крепко-крепко, следуя порыву чувств. Что ей имя, что ей лицо? Кроме него для любящей женщины есть еще глаза, тело, руки и даже запах, такой родной. Это не говоря о том, что его суть остается прежней, именно все то, за что она его и полюбила. – Четыреста Пятый, если ты когда-нибудь скажешь мне исчезнуть из твоей жизни, я это сделаю, не стану тебе навязываться. Но не надейся, что забуду или возьмусь заменить тебя кем-то другим. Точно так же буду сама забивать в своем доме гвозди, глядя на пустой диван. И если в моей жизни будет тебе конкурент, то всего один… – оторвавшись от Вани, Лорка потянулась к своей сумочке, где был телефон. – Хочу тебя кое с кем познакомить… – она открыла папку с фотографиями сына, сунула телефон Ване в руки. – Вот, смотри. Это Валентин. Четыреста Шестой, если тебе так будет понятнее.