Вот что случается, как я осознал, когда одновременно занимаешься сольной карьерой и играешь в группе. У тебя просто не остается времени остановиться, отвлечься от дел и насладиться жизнью либо сожалеть о своих провалах и обдумывать их.

Однако на переживания и тревогу времени хватало. Я ездил на гастроли с Genesis с 1970 года, поэтому спустя двенадцать лет я должен был собрать еще одну отличную команду, которая помогла бы мне справиться со страхом «делать все самому». Я объединил The Phenix Horns, гитариста Дэрила, басиста Мо, барабанщика Честера, клавишника Питера из Brand X. Список песен был также внушительным. Мне нужно было выбрать несколько песен из двух альбомов, которые у меня были. Хиты все еще оставались хитами, а те композиции, которые ими не стали, обрели новую жизнь в чем-то другом. Например, I Don’t Care Anymore выросла в великолепную песню для концертов.

Мне казалось, что я поспешил начинать сольную карьеру. Мне всегда хватало уверенности в себе, но я стал скорее исполнителем, артистом, выступавшим для публики с авансцены и заполнявшим собой всю площадку. По неизвестным причинам мне удалось снискать любовь поклонников Genesis, купивших альбом The Lamb Lies Down on Broadway, и фанатов поп-музыки, купивших You Can’t Hurry Love, и все это благодаря образу улыбчивого, хитрого паренька Фила Коллинза. Мне также удавалось выступать так, что нас вызывали на бис: мы заканчивали каждый концерт переделанной версией People Get Ready Сертиса Мейфилда и …And So To F… группы Brand X, которая восхитительно звучала с духовыми инструментами и вызвала незатихающие овации, когда я выступал с переизданным Hello, I Must Be Going! в 2016 году. Все уходили домой счастливые.

Но, если честно, это был довольно смутный период для меня, и мои воспоминания о нем не очень четкие. Возможно, потому, что именно тогда все было слишком хорошо и именно тогда я впервые ездил с сольными концертами по Америке? Во время тура Hello у меня было всего шесть концертов в Европе, четыре из которых проходили в Лондоне; а все остальные выступления – с декабря по февраль – прошли в Северной Америке.

Или мои воспоминания настолько смешались в моей голове потому, что я испытывал смешанные чувства по поводу своего альбома? На самом деле я не был полностью доволен альбомом Hello, I Must Be Going! хотя я знал, что некоторые его песни имели огромный успех у поклонников. Но в моей памяти совсем не сохранилось то, как я писал этот альбом, и даже то, как я его записывал.

Хотя я понимаю, как сильно мой второй альбом повлиял на мою карьеру: благодаря ему меня впервые номинировали на Brit Awards (лучший британский исполнитель) и на «Грэмми» (лучшее мужское вокальное рок-исполнение) за песню I Don’t Care Anymore.

Как этот альбом повлиял на меня и мое творчество? Почти никак. У меня просто появился второй сольный альбом.

В начале весны 1983 года я вернулся в Великобританию и возобновил связь с Робертом Плантом. И снова я поехал в Rockfield, и снова поучаствовал в шести песнях из восьми его второго сольного альбома The Principle of Moments. На этот раз Роберт решил поехать в тур и организовать шестинедельные гастроли по Северной Америке. Вы спросите: хотел бы я поехать с ним? Несомненно, хотел бы. После сумасшествия постоянной работы (работ) взять на себя роль простого барабанщика, сидящего за спинами других музыкантов, – это как вернуться домой. И сделать это для бывшего вокалиста Led Zeppelin было для меня честью, и я просто не мог отказаться от такой возможности. Это были концерты настоящих музыкантов, невероятно далекие от тех поп-концертов, на которых я на тот момент выступал, и я обеими руками схватился за эту возможность. Наши отношения с Робертом стали еще ближе за это время. Некоторые люди (особенно – рок-звезды) появляются и исчезают в твоей жизни, но Роберт всегда оставался моим хорошим другом.

В тот период я не просто постоянно отсутствовал дома – я ездил в самых разных направлениях. Во многих этих путешествиях Джилл была со мной – ей нравились концерты Планта, это была ее музыка, – но все же не во всех. Возможно, она даже недостаточно часто ездила со мной. Но наши отношения были в порядке. Мы все еще любили друг друга.

Я ненадолго приехал домой в мае 1983 года и встретился в The Farm с Майком и Тони. После всей этой беготни было приятно вернуться к ребятам. Когда мы начали работу над двенадцатым альбомом Genesis (который был назван в честь самой группы), мы располагали как временем, так и возможностью импровизировать, что было настоящей роскошью для нас. Майк пробовал свою новую игрушку. Как он позже описывал свой жесткий ритмичный звук, на котором он в итоге остановился: «Я записал его с помощью самой первой драм-машины Linn. И я сделал то, что американцы никогда бы не сделали: я пустил его через свой гитарный усилитель звука и довел до такой громкости, что усилитель начал подпрыгивать на стуле. Что англичане умеют делать, так это брать звук и портить его. Это наилучший пример. Этот звук просто ужасен, но одновременно и великолепен».

И он был прав. Этот звук сразу же дал свои плоды. Он нам всем дико понравился, и я, вдохновленный этим звуком, пытался как можно лучше сымитировать Джона Леннона и исполнить вокал в стиле Grandmaster Flash and the Furious Five с их песней The Message, добавив маниакальный смех.

Так получилась Mama – главный сингл нового альбома Genesis. Наш величайший хит в Великобритании, не потерявший свою популярность с момента выхода до сих пор и ставший вечной классикой на концерте. После него последовал That’s All, создание которого началось с фортепианного риффа Тони, и он стал в нашем творчестве первым вошедшим в топ-10 американских чартов синглом. Альбом вышел в октябре 1983 года, занял первое место в Великобритании и был распродан в количестве четырех миллионов копий в США, что было – с небольшим преимуществом – нашим лучшим результатом на тот момент. Тогда нам просто очень крупно повезло. Был ли тому виной мой успех или успехи Genesis, которые предшествовали выходу альбома, но мы становились все более и более популярными. Одно подкреплялось другим, и наши песни, казалось, нравились все большему количеству людей.

В февралю 1984 года я почувствовал, что стал более корыстным. Не успел Genesis завершить пятидневную серию концертов в бирмингемском NEC (последние выступления четырехмесячного тура, который в большинстве своем прошел в Северной Америке), как я уже выпустил новый сольный сингл в США. Но хотя бы по приезде домой я поступил порядочно: я отложил релиз Against All Odds (Take a Look аt Me Now) до конца марта, когда наши гастроли подошли к концу.

Да, я сказал: «Я выпустил». Но одним из самых больших заблуждений в музыкальной индустрии является уверенность в том, что музыканты контролируют даты релиза своих песен. Была бы моя воля, я бы вообще не хотел участвовать в выборе песен, которые будут выпущены как синглы. С одной стороны, я не уверен, что я что-то понимаю в таких вещах – если помните, я проигнорировал Against All Odds, когда записывал Face Value, считая ее второсортной. Спустя год я не давал Hello, I Must Be Going! ни единого шанса на успех. И затем с ним я впервые в своей карьере занимаю первую строчку в США, а также получаю «Грэмми», и меня в первый раз номинируют на «Оскар».