Неужели всё было спланировано заранее? Чего добивались отец с сыном? Что они хотели от нас?

— Я просто хотел снять с тебя чары, — нехотя признался Динн. — Думал, что твоя привязанность к рабу — это чье-то любовное зелье или заклинание. Не могла же ты добровольно влюбиться в… — он глянул на Стьена со смесью неприязни и жалости, — он же никто. Я надеялся порушить вашу связь. Не знал, что она такая глубокая.

— Обсудите свои претензии друг к другу позже, — пресек мистер Оуэ и подошел к нам, жестом заставил Стьена поднять лицо. — Непримечательный раб. С виду самый обычный. Нет ничего особенного. Ни единого колебания силы. Но вместе с девчонкой… — он шумно втянул носом воздух. — Даже сейчас, лишенная энергии, ты вся кипишь. Невероятно.

Я и сама ощущала, как раскаляется металл на моей шее. Ошейник впивался в кожу всё сильнее, точно взрезая кожу, сужаясь с каждым мгновением. Дышать стало почти невозможно. Я вцепилась пальцами в край стола, чтобы не пошатнуться. Стьен осторожно сдвинулся, не меняя рабской позы, чтобы прижаться ко мне боком.

— Идеальная связь, один случай на миллион, — восхищался мистер Оуэ. — Раб и господин, две противоположности. Магия порою творит удивительные вещи.

Внезапно он схватил меня за шкирку и поднял так запросто, будто пушинку. Встряхнул. Стьен попытался было кинуться на защиту, но замер в нерешительности. Помнил о том, что мы лишь пленники этих стен. Правда на стороне мага, и если раб атакует его, то подпишет себе смертный приговор.

Вряд ли Стьен беспокоился за свою шкуру. Скорее — за то, что я останусь наедине с верховным магом.

— Не трогайте её! — взмолился, сжимая кулаки.

— Заткнись, подстилка, — гадливо скривился Мистер Оуэ, поставив меня на пол. — Ну-с, проверим мою теорию.

Я не успела проследить, какую руну выплетали пальцы мага. Он двигался быстро, почти молниеносно. Движения были отточены годами практики.

Биение сердца, и…

Дыхание оборвалось окончательно. Я засипела, царапая руками шею, но удушье не было связано с ошейником. На горло будто накинули невидимую удавку. Затянули её со страшной силой.

Ещё один хрип, и алое марево заслонило видимость. Перед глазами помутнело, расплылось, заискрило. В ушах заложило, и звуки продирались сквозь толстую перегородку.

Попытка вдохнуть онемевшими губами, и конечности попросту отказали. Я упала лицом в пол. Хрустнули кости. Кажется, носом хлынула кровь. По крайней мере, во рту стало солоно.

Стьен перевернул меня на спину и накрыл собой, а мистер Оуэ не препятствовал этому. Только рассматривал, склонив голову набок.

— Идеальная связка… — повторял маг нетерпеливо. — Ну же, раб! Сделай что-нибудь!

— Отец, она же погибнет… — где-то вдали заволновался Динн.

— И что? — удивился мистер Оуэ. — Раб, давай же. Всё зависит от тебя!

Стьен навис надо мной. Бесконечно родной. Необходимый. Испуганный до невозможности. Разозленный.

— Маг! Она умирает! — крикнул он, обратившись к колдуну. — Ты не видишь, что я не понимаю, что делать?!

— Больше ярости, — сладко улыбнулся мистер Оуэ. — Возненавидь меня. Ну же. Я думаю, ей осталось секунд тридцать. Что смотришь на меня? — Стьен зарычал, и мужчина расхохотался: — Прекрасно!

И тут я почувствовала, что начинаю дышать. Не сразу. Медленно. В половину возможностей. Жар тела Стьена, его ладони, сжимающие мои плечи, его эмоции — чистый гнев, ужас, отчание, — сочащиеся словно энергетические нити — всё это вырвало меня у смерти.

В ту секунду он поделил мою боль на двоих.

Стьен и сам дышал через раз, и лицо его всё сильнее бледнело. Лоб покрылся испариной. Он был моим идеальным хранителем. Мы словно переплелись телами и душами, словно объединились энергетически, обратившись в единое целое.

Нерушимое. Нераздельное.

Сама не могла дышать.

Но Стьен вдыхал за нас обоих.

Вдох за себя. Выдох за меня. Громко, отчаянно. Захлебываясь моими страданиями. Вбирая их в себя.

— Невозможно! — воскликнул мистер Оуэ. — Феноменально! Гильдия срочно должна это увидеть!

Не знаю, ослабил ли он магическое удушье, или оно слетело само благодаря Стьену, но воздух вновь хлынул в легкие. Так резко, что я закашлялась. Согнулась надвое, захрипела, жадно хватая губами пустоту.

Было кое-что ещё.

Магия. Я вновь чувствовала её. Она прорывалась сквозь плотный металл. Струйками, отголосками, крупицами.

Наша связка настолько сильна, что ломает любые запреты. Она возвращает мой резерв. Клокочущий. Огромный.

Резерв, с которым никогда не справится одна-единственная колдунья. Который однажды уничтожит её, испепелив изнутри.

Однажды, но не сегодня.

Он хлынул в меня потоком вместе с очередным глотком воздуха. Ворвался смертельным ураганом.

Ошейник попросту упал, разорванный на две части. В глазах мистера Оуэ появилось удивление. Он даже не сразу понял, что произошло.

ДЕЙСТВУЙ!

Секундного замешательства было достаточно, чтобы я взмахнула рукой, вложив в энергетический вихрь всю свою силу. Оба представителя семейства Оуэ отлетели к стене и одинаково рухнули без чувств. Надеюсь, они без сознания, а не…

Некогда думать!

— Бежим! — приказала я.

Дважды повторять не пришлось.

Новым ударом я выломала магическую преграду на окне, и мы перелезли через неё, оказавшись во дворе тюрьмы.

Налево или направо?

Выброс магии наверняка почувствовали.

Нам не позволят выбраться отсюда живыми.

«Да и плевать!» — подумала я с какой-то шальной радостью, пока внутри клокотало адское пламя.

Как же всё-таки тихо…

Кажется, можно услышать биение собственного сердца.

Только вот затишье это недолгое.

Территория была огромна и пуста. Со всех сторон тюрьму отделяла от внешнего мира двухметровая каменная ограда. Конечно, я могла бы попытаться размолотить её магией, но что-то подсказывало: это глупое, хоть и изощренное решение.

Надо понять, где ворота, через которые ввозят узников, ибо иных путей, ведущих к свободе, нет.

— По-моему, нам туда, — указал Стьен в южном направлении, и мы осторожно двинулись вперед.

Шаг за шагом. По стеночке. Перебежками.

Сколько времени понадобится тюремщикам, чтобы понять, где случился всплеск магии, а затем схватить нас? Тюрьма огромная, отец много рассказывал о том, как возводили её бесконечные лабиринты. Вполне возможно, что пока маги правосудия отследят место выброса, пройдет минут пять-десять.