мир снова возник вокруг вместе с ухмыляющимся Мамой, который созерцал Молохова с наслаждением кота, готовящегося принять очередной жирный кусок. Небывалый случай: Дима набирает текст на компьютере. Сам! Это означало только одно, очередной материал, это нечто из ряда вон.

— Скоро, скоро, — добродушно сказал Дима, взглянув на редактора. — Скоро ты получишь в свои лапы это прекрасное творение умного и главное скромного автора.

Потом будут звонки из солидных газет, которые захотят пригласить к себе на работу такого удачливого и проворного журналюгу, потом будут совсем другие заработки и совсем другая слава. Он больше наконец-то не увидит названия «Вечерний звон» кроме как в киоске и забудет вкус этой отвратной минералки.

После этой самой радужной мысли, Молохов наклонился к стоящему на низком столике принтеру и как раз в тот момент, когда его ухо находилось в максимальном приближении к телефону, проклятый аппарат оглушительно затрезвонил. Стиснув зубы и заткнув пальцем ухо, Дима вцепился в трубку и рявкнул в микрофон:

— Редакция!

— Слушай, Молох, — редактор хлопну по столу. — Еще раз будешь изображать из себя Кинг-Конга и пугать звонящих…

Дима поднял руку, призывая Маму к молчанию.

— Алло, — после некоторого молчания произнес неуверенный старческий голос, с какими-то странными режущими интонациями. — Мне нужен Д. Молох.

— Это я. И простите, что так рявкнул, это…

— Я звоню по поводу фотографий в прошлом номере.

Дима не поверил своим ушам. Запахло продолжением материала. И первого, и второго, еще не опубликованного. В такие минуты Молохов мог дать руку на отсечение, что вскоре ему придется снова садиться за статью и почти никогда чутье его не подводило.

Поскольку журналист не откликался, надтреснутый голос вновь начал резать слух.

— Я… кое-что знаю об этом деле, — собеседник хрипло закашлялся, и Молохов слегка отодвинул голову от трубки, словно некие болезнетворные микробы могли проползти к нему по телефонному проводу. — Если вас это интересует, то можем встретиться и поговорить.

— Когда и где?

Это называлось взять быка за рога.

Старик вдруг замолчал. Он молчал так долго, что Молохов уже подумывал было прервать связь. Однако позвонивший ожил как раз в тот момент, когда палец Димы уже коснулся кнопки отбоя.

— Я сам вас найду, — голос неожиданно приобрел силу и резкость. — Скоро.

Тут же понеслись гудки. Молохов рассеяно повертел в руках трубку. Потом зачем-то снова поднес ее к уху. Мама оторвал взгляд от монитора.

— Ну как, — спросил он. — Очередной охотник за бесплатной славой? Или любитель сказок?

— Не знаю, не знаю, — задумчиво произнес нахмурившийся Молохов. — Все может быть… Не исключено что опять лапшу на уши вешать будут.

В конце концов это не важно.

Сбросив непонятное оцепенение, Дима вылез из-за стола и потянулся, глядя в редакционное окно на плавающие в воздухе белоснежные перья.

— Знаешь, Мама, — сказал Молохов голосом заправского бодрячка. — Пойду ка я немного загажу организм некачественной кухней нашего кафе. Что-то голодный желудок начинает песни петь.

— Валяй, — равнодушно кивнул редактор, снова переводя взгляд на компьютерную картинку. — Только писанину свою распечатай и дай мне на съедение.

Молохов с трудом, но решительно запихал бумагу обратно под стол.

— Писанину ты мою получишь, — роясь по карманам в поисках кошелька пробормотал он. — Только немного позже. Я ее сейчас распечатаю, но тебе не дам. Надо… кое-что подбить.

— Угу, — буркнул Мама, едва ли слыша, что сказал Дима. Немолодой уже редактор недавно пристрастился к компьютерным играм и теперь, как и в любое свободное от работы время крушил монстров из очередной стрелялки.

Слушая визжание старого раздолбанного принтера, Молохов внезапно вспомнил, что же ему не понравилось в разговоре со звонившим стариком. Вернее в некоем странном звуке, явственно расслышанном за время той паузы в разговоре. На сей раз избавление от назойливой мысли о чем-то важном и упущенном, облегчения не принесло. Скорее наоборот.

Звук был очень похож на…

— А Бомж, наверное, прав, — тихо бормотнул Молохов себе под нос. — Дело кажется точно паршивое. Иначе с чего бы кто-то решил прослушивать наш телефон… Или у меня уже паранойя.

«Нет, ерунда. Мелковаты мы для таких трюков. Воображение разыгралось.»

С этой успокаивающей мыслью, Дима сложил отпечатанные листы в папку и вышел.

* * *

Ощутив недостаток денежных средств, Скал поступил неоригинально и начал, как и любой человек в подобной ситуации, размышлять. После весьма недолгих раздумий, майор пришел к выводу, что если и отправляться за деньгами, то уж не к кому-нибудь, а к самому богатому человеку планеты.

Скал вытащил записную книжку и отыскал в куче безликих адресов именно тот, что нужно. Оказалось, что необходимый богатей живет не так уж и далеко от нового обиталища майора. Скал удовлетворенно хмыкнул, надел пальто, замотал лицо шарфом и впервые за много дней вышел на улицу днем.

Через пять минут грязно-желтое такси скрипнуло тормозами перед многоэтажкой периода застоя, которая была построена настолько искусно, что создавала у каждого глядящего на нее прохожего странное чувство. Всем почему-то казалось, что советский небоскреб несколько клонится на бок. Местные жители за это прозвали дом «пизанкой». Некоторые несознательные граждане звали его и похуже. Частник принял купюру и умчался, ломая хрупкий еще лед на лужах. Скал поднял голову, пытаясь отыскать нужные ему окна. После этого он, не торопясь, зашагал к подъезду.

Самый богатый человек планеты жил в 236 квартире «пизанки», носил имя Семен и занимался электронным воровством. Помимо всего прочего. Поскольку однажды, просто для прикола он открыл себе счет в одном из Цюрихских банков на 1000 000 000 000 долларов. И хотя счет был ликвидирован до того, как об этом узнало руководство банка, майор по праву считал хакера богатейшим человеком планеты. Все это Семен, требовавший, чтобы все его называли Сван, проделал с помощью вполне обычного персонального компьютера, подаренного ему на день рождения состоятельными предками. Сван не пользовался в хакерских кругах огромным авторитетом несмотря