Он скользнул в стоявшую рядом странную каменную ванну с бортиками не выше колена и, приподняв подол камзола, покрутил там хвостом, омывая его водой. После сразу вылез на зеленую дорожку травы. Я удивилась, заметив множество монеток, разбросанных по песку. Как только Ксион оказался на траве, он повернулся и тихо сказал:

– Сними обувь, омой ноги и ступай только по траве. Трава снимет напряжение и откроет путь истинным мыслям.

А я подумала, как хорошо, что сейчас лето. Разувшись и ополоснув ноги, тоже ступила на травяную дорожку с мягким упругим покровом и теплом, которым она поделилась с моими ногами. Похоже, это действительно живое и святое место, намоленое тысячами, а может и миллионами марханов. К тому же сюда, как говорила Юми, ходят и представители других народов, раз есть святилища всех богов Лайваноса.

Через арку мы проходили, согнувшись в три погибели, особенно Скайшер. Но он проделал это с такой грацией и элегантностью, что я даже засмотрелась на него, что снова не укрылось от внимания мужчины. Стоило ему поймать мой заинтересованный взгляд, как его глаза вспыхнули удовлетворением, и в них вновь родилось золотое пламя. По спине прошлась возбужденная дрожь понимания: надо сейчас решать – давать ситуации развитие или предпринимать решительные шаги к отступлению. Хотя, понаблюдав за Скайшером в течение даже небольшого времени, я осознала, что уже ничего не решаю.

Мои мысли прервались при виде идущего навстречу… наверное, жреца-мархана. В отличие от остальных, он был практически полностью обнажен, лишь узкая «набедренная» повязка немного прикрывала тело. На груди с хорошо развитыми мышцами красовался круглый желтый кулон на толстой цепи. Черные жесткие волосы до пояса были стянуты несколькими металлическими зажимами, а в глазах не заметно кротости, смирения и всепрощения, как пристало монаху или священнослужителю. Они говорили об остром уме, силе и готовности в любой момент вступить в смертельную схватку.

Воин-жрец не спеша приблизился и пристально оглядел нас, на мгновение остановившись на Скайшере, а потом замерев на мне. Очень темным, не предвещающим ничего хорошего взором мазнул по светлым. Он не произнес никаких приветствий, просто скользнул чуть ближе ко мне и спросил мрачным холодным голосом:

– Почему мы должны тебе верить, рожденная огнем?

Я удивилась, что он сразу опознал мою принадлежность, а потом пожала плечами, раздумывая над ответом. Сейчас очень важно все сделать правильно. Мужчина напротив – не торговец, не шаман, а жрец, которого годами готовили к служению и защите их главной святыни. Он поджал тонкие губы, от чего острые клыки блеснули в лучах Дрива, затем спросил:

– Как выглядит Сердце Марханов?

– Ну, очень похоже на твой кулон, мархан!

Меня задело пренебрежительное обращение на «ты», поэтому я ответила в том же духе, но стоило мне замолчать, как его взгляд и поза изменились. Глаза в момент осветились внутренним светом – их чернота стала полупрозрачной, лицо потемнело, а тело напряглось, словно для прыжка.

– Где оно?

Я склонила голову, рассматривая его, и произнесла, отметив едва уловимое смещение ко мне Скайшера:

– В надежном месте. Его положит на свое ложе Камос Который Всегда идет до Конца. Хоть и моими руками. Это мое перед ним обязательство, как ученицы, и мой долг.

– Город окружен куполом, в котором магия не действует, как ты собираешься его добывать…

– О, не волнуйся за него. В этом месте всегда подействует моя личная магия, ей внешние ресурсы не нужны…

– Ты не понимаешь, крылатая, там вообще не действует магия.

– Я точно знаю, как только туда попаду, Сердце окажется у меня в руках! – Посмотреть бы на себя со стороны, чешуя не проступила от постоянных споров со всеми?

Видимо он уловил мою нарастающую злость и уступил:

– Как знаешь! Тебя проведем, остальные останутся здесь!

– Мы три недели вели ее сюда и тоже заслуживаем этого чуда! – Ксион аж подпрыгнул от негодования.

Жрец прищурился, посмотрел на Юми, Юдера и сказал, как отрубил:

– Ты пойдешь, шаман, но твои дети – нет! Потом поймешь, почему! Остальных не возьмем, потому что далеко они не пройдут, а возвращать и оберегать их будет некому.

– Это наша Повелительница, и мы однозначно идем с ней.

Жрец презрительно слегка приподнял уголки губ:

– Вас грань не пропустит, и вы это хорошо знаете…

Эльфы умолкли, с трудом пережевывая насмешку, но продолжили недобро изучать жреца. Что же замышляет младшенький? Ох и не нравится мне это!

А еще я испугалась перспективы остаться одной. Без своих спутников. Сделала шаг и, оказавшись вплотную к Скайшеру, твердо заявила:

– Скайшер пойдет со мной и это не подлежит обсуждению! Он мой…

– Я уверен, этот мархан и не думал, что ты пойдешь без меня. – Перебил немного насмешливый и предупреждающий голос дракона.

Жрец прищурился и произнес, заставив меня смутиться и раздраженно поджать губы:

– Хм, я понимаю, что это было бы невозможно… связь уже видна невооруженным глазом. Да, ты пойдешь с нами, прости за невнимание.

Отрицать его слова я не стала, несмотря на удивление моих спутников. Если я сейчас начну отнекиваться от нашей мифической связи, то еще, чего доброго, пойду в компании одного Ксиона и незнакомых жрецов. Нет уж – мне страшно… И надо быть честной хотя бы с собой… Я хочу, чтобы он пошел со мной.

Между тем, наглющий Скайшер прилип ко мне основательно, положив лапищу на талию и притягивая все ближе, прожигая своим теплом и рождая во мне что-то необычное. Я заглянула ему в лицо – ехидства или превосходства нет. Лишь бесстрастная маска, но глаза светятся теплом и… нежностью. Так непривычно, но приятно. А, главное, почему так сердце защемило?

Дракон неохотно оторвал взгляд и вновь посмотрел на полуголого мархана, который оценивающе наблюдал за нами. Как только Скайшер заговорил ледяным бесстрастным голосом, даже меня пробрало, хотя вроде и угрозы прямой не было, но похоже, он, долго тренировался такому мертвому и пустому тону, от которого мурашки по коже бегают.

– Невнимание прощу на первый раз, а потом тебе, жрец, придется всегда и везде учитывать мое мнение, прежде чем выдвигать свои условия! И принимать любые решения в отношении нас тоже. Надеюсь, мы друг друга хорошо понимаем?

Жрец прищурился так, что остались видны только тонкие щелочки. Он, видимо, обдумывал дальнейшие действия и слова. Потом, наконец, все для себя решил и согласно кивнул. Я спиной почувствовала, как все облегченно выдохнули, я же только слегка пожала плечами. Но хорошо, что хорошо кончается! Поэтому спросила:

– Когда мы выдвигаемся?

Мархан осторожно ответил:

– Планируется завтра утром…

Последовало молчание Скайшера и нейтральный вопрос жреца, больше адресованный ко мне: