Девушка ступила вперед, отметая последние сомнения.

– Тебе нравится, что ты видишь, Крайдин? Я красивая?

– Ты просто ведьма, – он почему-то все еще стоял на месте. – Все ведьмы красивы. Не в этом ли ты пыталась меня убедить?

Еще шаг. От сокращения расстояния говорить сложнее, но необходимо:

– Все ведьмы красивы, но у тебя есть только я. Ты можешь больше меня не связывать, я не стану сопротивляться.

– Вижу, – он перевел взгляд на ее глаза и вдруг склонил голову набок. – Вижу, что ты решила посадить меня на поводок, но немного недооценила мой характер.

Марисса сделала последний шаг и приподнялась на носочки, дотягиваясь до губ. Как она и ожидала, этому Крайдин противостоять не смог. Он вмиг прижал ее к себе, размыкая языком губы, и она ответила – со всей неумелостью и насколько была способна. Поцелуй возбуждал – это хорошо. Вероятно, у Мариссы и дальше получится сосредоточиться именно на возбуждении, а не неприязни.

И вдруг он разорвал поцелуй. Сам. Усмехнулся зло и надавил ей на плечи с силой, Марисса рухнула на колени и непонимающе уставилась на него. Крайдин спешно расшнуровывал одной рукой штаны, а другой перехватил ее за волосы на затылке.

– Мне нравится твое настроение, ведьма. Посмотри, как оно мне нравится.

Вероятно, он намекал на теперь обнаженный член, который выглядел возбужденным. Оттянув ее за волосы, он вынудил снова посмотреть на него.

– Открой рот ведьма и возьми его. Прижимай языком, ласкай и принимай глубже. Ты много сегодня говорила, я думаю, что теперь моя очередь получить удовольствие.

Марисса вскрикнула, попыталась вырваться, но Крайдин держал крепко. Он сам подался бедрами вперед, надавил на челюсть. Член скользнул внутрь по языку и начал толкаться – ритмично, быстро, коротко, разбухая прямо во рту. Марисса жмурилась, но все равно не могла отвлечься, она чувствовала каждую венку вдоль ствола, гладкость головки, которая с каждым толчком словно становилась больше. Крайдин покачивался бедрами, не позволял ей отстраниться и хрипло постанывал.

– Посмотри на меня, ведьма. Это я делаю с тобой… – та же фраза, что звучала и вчера.

Семя выплеснулось прямо в рот, но член все продолжал те же ритмичные движения, как будто Крайдину было мало. И когда он наконец-то отстранился, Марисса зажала рот рукой и побежала в ванную. Но и на этот раз он ловко ее перехватил, развернул и прижал собой к полу.

– Проглоти. Проглоти, Марисса, – казалось, он почти просил.

А у нее и выбора не оставалось. На глаза навернулись слезы обиды и унижения – оказалось, раньше его издевательства были еще не такими жестокими. Крайдин не выпускал ее, наклонился и поцеловал в губы.

– Понравилось наказание, ведьма?

Она не ответила, да и не нужен был ему ответ.

– А мне понравилось, – оповестил он. – Избалованному ублюдку очень нравится, когда языкастые ведьмы используют свой язык по назначению. Мне понравилось настолько, что я буду делать так часто. Не в качестве наказания, а потому что привык получать все, что захочу. Только скажи – и я подарю удовольствие тебе. Твоя очередь. Ты ведь так хорошо постаралась, это смягчило мое ублюдское сердце.

– Отпусти… пожалуйста…

Крайдин нехотя приподнялся, хотя явно предпочел бы продолжать это издевательское общение. Едва освободившись, Марисса подхватила платье и, так и не одеваясь, выскочила из комнаты.

Крайдин перевалился на спину и подложил руку под голову. Он в общих чертах понял, что ведьма от него хотела. Должно быть, отчаялась уморить его каким-то другим образом, решилась опуститься до близости. Понял, но не поддался только потому, что терпеть не мог, когда кто-то управляет его желаниями. А еще он знал, что если она захочет, то очень скоро получит его со всеми потрохами. Он будет об этом знать, даже ненависть ее продолжит чувствовать, вибрирующую на кончиках пальцев, но все равно поддастся, потому что нет у него другого пути, кроме как к ней. Сегодняшнее она ему долго не простит, хотя Крайдин так поступил вовсе не с этой целью. Но сдавшись порыву, он выиграл некоторое время до новой атаки. И ведь уже сейчас знал, что если Марисса будет такой, как сегодня, то долго атаковать ей не придется.

Все утро ар-Дандир выглядел взволнованным. Он не мог усидеть на месте и подскакивал, измеряя шагами библиотеку. Снова усаживался, выныривал из задумчивости и наконец-то начинал подсказывать. Мариссе даже чтение по слогам давалось все еще трудно. Она вроде бы вызубрила каждый значок, а вот нет же – попадаясь в книге, эти же значки часто вгоняли ее в ступор. Марисса тем не менее старалась, памятуя о том, что уже очень скоро ее разум перестроится окончательно, и чтение будет вызывать только удовольствие, а не напряжение.

В итоге архиватор не выдержал и осторожно коснулся ее плеча, прерывая посередине особенно сложного предложения.

– Марисса, я тут… эм-м… В общем, госпожа Окирна передала тебе записку, – он будто бы нехотя продемонстрировал сложенный листок и протянул девушке.

Марисса рассмотрела на мелкие витиеватые завитушки, разобрать которые пока еще не умела.

– Допустим, – она была удивлена. – Но вы-то чего так боитесь?

– Так ведь… не положено, – ар-Дандир выдавил улыбку. – Особенно не положено скрывать подобное от ее сына, если понимаешь, о чем я. Но госпожа умеет так убеждать, что бежишь и исполняешь, как если бы важнее этого поручения в жизни не случалось.

Марисса изумилась еще сильнее, потому поспешила удовлетворить свое любопытство:

– Уважаемый ар-Дандир, вам придется мне прочитать.

– Да знаю, что придется! – устало отмахнулся старик. – Потому и переживаю. Куда уж проще было бы не погружаться в курс дела.

– Читайте, читайте, – Марисса рассмеялась. – А то меня разорвет от интереса.

– Как и меня… – архиватор хмыкнул и поднес лист к подслеповатым глазам.

Читал он дословно, водя пальцем по строчкам, чтобы ничего не пропустить:

«Здравствуй, Марисса.

Я не стану притворяться твоим другом, но притом хорошо понимаю, что вокруг тебя никаких друзей нет. Никого нет, кто мог бы дать тебе совет или оказать помощь. Выходит, что эту роль мне придется взять на себя. Насколько я знаю, и матери у тебя не было с самого рождения. Уж ее я изображать определенно не намерена, однако очень хорошо осознаю возможные пробелы в твоем бытовом образовании».

Ар-Дандир покряхтел, а Мариссе стало весело. Быть может, Окирна имела в виду «воспитании», но так она странно изъяснялась, что смысл будто бы очевиден, а смешно – можно было бы выразиться проще. Марисса не выдержала:

– А обязательно было писать так? Тут всех обучают фальшиво лясы точить, а не выражаться ясно?

Архиватор задумчиво кивнул, оставил вопрос без ответа и продолжил: