Я изучил рисунок на меню, осмотрел зал, публику. Альберт все копался в своем Vertu. Пауза затянулась. Затем стало понятно, она как-то сразу перешла из разряда «неловких» в фазу «тревожных».

Вдруг он резко снял очки и со стуком положил их на стол.

– Итак, чего вы хотите?

– Прежде всего я хотел бы прояснить кое-какие детали той неловкой ситуации, которая сложилась между Петром, Владимиром и вами.

– А вас-то это с чего интересует? – Альберт удивленно задрал светлую бровь – он вообще был весь светлый, голубоглазый, белокожий, как немец или швед.

– Просто хочу помочь Петру.

– Альтруизмом занимаетесь или у вас финансовый интерес?

– Никакого финансового интереса, – уверенно ответил я и, не теряя времени, пересказал то, что знал со слов двух других участников конфликта.

Альберт слушал внимательно, не перебивал. Когда я завершил, он снова снял очки – они словно бы мешали ему.

– Братский серпентарий… Террариум единомышленников…

Я вежливо ждал, когда улягутся эмоции. Это произошло весьма скоро – Альберт умел держать себя в руках.

– Из этого в высшей степени интересного рассказа не ясно только одно, – сказал он, взяв двумя пальцами очки за дужку. – Кто кого нагрел… Хотя… Петр, я понимаю, оказался крайним?

Я кивнул.

– Только вот в чем тут дело, если я не отберу у него все в счет оплаты кредита, то крайним стану я.

Я снова кивнул.

– А вы знаете, что банк сделает со мной, если я останусь крайним?

– Догадываюсь.

– Не уверен. – Альберт посмотрел куда-то вдаль рассеянным расфокусированным взглядом. – Тюрьма. Вы понимаете, господин Хаген. В случае чего меня ждет тюрьма.

Он снова резко поглядел на меня:

– А Володька в любом случае в шоколаде, – добавил Альберт.

Я кивнул в третий раз.

– Удавлю, – очень тихо и буднично произнес Альберт, но тут же вновь взял себя в руки: – Что вы предлагаете, господин Хаген?

– Я проверил, у вас есть кое-какие активы, квартиры, машины, ценные бумаги, под все это я могу выдать вам кредит. Петр погасит долги. Вы вернете свои деньги. В принципе на этом можно остановиться, но… Я подумал, что справедливо будет, если мы на этом не остановимся.

– Вот как?

– Да. У вас же контракты с госкомпанией действуют еще?

– Да.

– Ну тогда мы их впишем в обеспечение, потом создадим новую – с нашим обоюдным интересом, разумеется, и все будут счастливы.

– Долго и счастливо живут, – буркнул Альберт. – А работают трудно и тяжело. Впрочем, ладно, я все понял. Давайте документы, нужно посмотреть расчеты.

Я передал ему папку, что по-прежнему лежала передо мной на столе. Он быстро пробежался глазами по документам и поднял на меня взгляд. В глазах его появилось что-то новое, какой-то едва уловимый оттенок:

– А говорите, нет финансового интереса.

– Это попытка помочь Петру, чисто человеческая жалость, – ответил я.

– Что ж, я вас услышал. – Альберт откинулся на спинку кресла, свел тонкие пальцы вместе, как католический священник. – Если вы обеспечите кредитные средства со своей стороны, я, пожалуй, соглашусь.

– Тогда нужно действовать быстро… и… как у вас говорят про заточенный нос комара?

– Чтобы комар носа не подточил, – кивнул он.

– Да, именно. И если можно, попросите своих людей больше не хватать меня на дорогах и не катать по городу.

– Извиняться за своих людей я не буду, – сказал Альберт. – Они делали свою работу. Но вы правы – хватать больше никого не нужно. Что ж, сегодня странный день. Я был уверен, что вступил в войну, а в итоге приобрел союзника и отличный стратегический план. С вами приятно иметь дело, господин Хаген!

– Время покажет, – уклончиво заметил я.

Было утро, щебетали птицы. По асфальту ползли узорчатые тени деревьев. Я вышел из подъезда с твердым намерением пораньше попасть на работу.

– Здравствуйте, господин Хаген.

Человек в сером пиджаке стоял передо мной, перегородив дорогу своим черным «Мерседесом», и улыбался, как обычно, одними губами. Глаза его оставались холодными, и по взгляду совершенно невозможно было прочесть, о чем он думает.

Я не ответил, лишь смерил его неприязненным взглядом. Как бы там ни складывались мои отношения с Альбертом, питать какие-то теплые чувства к этому так и не представившемуся серому пиджаку я не обязан. Да и после того, как мы с ним в прошлый раз попрощались, ему будет крайне трудно завоевать мои симпатии.

– Не хотите со мной здороваться? – невинно поинтересовался он.

– Не думал, что еще когда-нибудь вас увижу, – предельно откровенно ответил я.

Серый пиджак пожал плечами:

– Может быть, присядете в машину?

– Мне кажется, я уже договорился с вашим хозяином…

– Он не хозяин, – оборвал меня серый пиджак, – он заказчик. Садитесь.

Он распахнул заднюю дверь. Лезть в салон не было никакого желания, но и устраивать скандал посреди улицы не казалось хорошей идеей. В конце концов, в настоящий момент он мне не враг.

С момента нашей знаменательной встречи с Альбертом прошло чуть больше недели. Мы несколько раз говорили по телефону, уточняя рабочие детали. Оставались, что называется, на связи, хотя и не встречались. В принципе я был готов к новой встрече с Альбертом. Вот только никак не ждал, он пришлет ко мне своего серого подчиненного, наемника или кто там ему этот безымянный в пиджаке.

Я нехотя полез в машину. Серый пиджак тем временем продолжал говорить, будто читая мои мысли:

– Не пойму, чего вы на меня взъелись. Нам незачем ссориться. Вчера я работал на вашего конкурента, сегодня – на вашего компаньона. Как у вас на Западе говорят: ничего личного, только бизнес.

– У нас так не говорят, – недовольно пробурчал я. – Так говорят в кино. А в вашей профессии есть еще понимание верности, чести и порядочности.

– Верности я не нарушал. А про честь и порядочность давайте не будем. Мы сейчас в одной лодке.

– В одной машине, – поправил я.

Серый пиджак посмотрел на мою недовольную физиономию, и во взгляде его, кажется, впервые появилось подобие улыбки.

Он захлопнул за собой дверцу, и «Мерседес» плавно тронулся с места.

– Альберт Рустамович просил отчитаться перед вами о проделанной работе. Я подумал, что правильнее это будет сделать лично.

– Работе? Кого вы там еще успели застращать?

– Зря вы, господин Хаген. Я не мальчик-рэкетир из девяностых. Я никого не стращаю. Веду исключительно деловые разговоры. Просто мои собеседники должны понимать всю серьезность… своего положения во время беседы.