Это раньше, еще в советские времена, о том, что кто-то чувствует на спине чей-то взгляд, использовалось в литературе или в приключенческом кино. Об этом чувстве знали военные разведчики, бойцы спецподразделений. Знали, но молчали, потому что за такие разговоры могли быстренько отправить на внеплановый осмотр к врачам, точнее, к психиатру, а потом и на пенсию.

Потом уже, в девяностых годах, в научной литературе стали серьезно поговаривать, что взгляд имеет определенную силу, которую удалось даже измерить. Как-то появилась статья в одном из научных изданий об экспериментальном выключателе, который создали японцы. Включение и выключение производилось одним только взглядом. Дальше этого дело пока не пошло, слишком дорогостоящим был такой выключатель для бытового использования, да и не очень надежным. Но исследования в этой области начались и в нашей стране, так что говорить и делать такие признания теперь стало не зазорно и не опасно.

Антон как раз решил принять меры и проверить, а не наблюдает ли за ним кто-то в самом деле, как последовало это идиотское приглашение на «торжество». Отказываться было нельзя, и он решил в следующий раз, когда снова почувствует на посту нечто подобное, перехитрить наблюдателя и подкрасться к нему с неожиданной стороны.

Торопить события в этой ситуации не следовало, наблюдатель мог быть, к тому же он из подразделения полковника Быкова. Мало ли по каким причинам этот неизвестный не вступает с Антоном в контакт.

Пьянка была не столько обильной, сколько необдуманно урезанной. Антон на месте начальства или разрешил бы всем надраться до поросячьего визга, или ограничился бы чисто символической дозой – граммов по пятьдесят. Валера же разрешил как раз выпить столько, сколько нужно, чтобы мужик только распалился и пошел бы искать, где добавить. В данном случае искать было негде, а приключения были нужны. Антон чудом услышал разговор, который в корне в последующем изменил всю ситуацию.

– Слушай, Бубен, – влажными от мясного жира губами шептал на ухо Гама, младший из кавказцев. – А давай тебе подарок сделаем, а? Бабу нашу трахнуть хочешь? Я тебе помогу, подержу, чтобы не орала, а ты трахнешь. А потом уж и я… потому что помогал тебе, а?

Антон пробежал глазами по лицам за столом. Казбек вообще возился у плиты с остатками мяса на углях, Заяц о чем-то спорил с Валерой, и оба курили душистые «Капитан Блэк» со вкусом вишни. Никто заговорщиков не слышал. А кто там на посту у погреба, Немой? Как он отнесется к этому визиту двух подвыпивших подонков? Кстати, Белый хоть шашлыка попробовал, а Немого, кажется, никто звать за стол не собирался.

С обычным для себя угрюмым выражением лица, которое он тут принял на вооружение, Антон вылез из-за стола, уловив, каким взглядом проводил его Заяц. В коридоре он умышленно споткнулся о пустое ведро, с таким же шумом спустился по скрипучим ступеням и направился в отхожее место, оборудованное по его советам.

Солнце клонилось к горизонту, и лес активно начал нагонять прохладу. Антон не пошел к туалету, а сделав крюк, остановился за углом крайней теплицы. Ждать пришлось не долго. Аккуратно подстриженная светлая голова Бубна, с неизменной пошлой ухмылочкой на лице, появилась из двери. Гама выкатился следом и только что не подпрыгивал от нетерпения.

– Хочешь девчонку – давай девчонку! – торопливо бубнил дагестанец. – Мне все равно, лишь бы настоящая была, теплая… и вырывалась!

У Антона все похолодело внутри. Вот, значит, что задумали эти двое извращенцев – изнасиловать пятилетнюю девочку. И почему им это пришло в голову? Не потому ли, что оба знали, что заложникам отсюда живыми не выйти. Или все-таки хмель в голову ударил? Он выругался и шагнул было следом за уголовниками. Черт, или все испортить и помешать им? Тогда он испортит и свое отношение со всем лагерем одновременно. Или вернуться и позвать Валеру, чтобы тот остановил насильников? А если он только махнет рукой. Да пропадите вы все пропадом!

Антон пнул ногой подвернувшуюся гнилую доску, которая отлетела и ударилась в старую кирпичную кладку. Ему хотелось взять такую же вот дрыну и в щепки разбить ее о головы и спины ублюдков. Бубен на шум обернулся, увидел Антона и никак не отреагировал. Они с Гамой очень живо обсуждали то, что собирались совершить.

– Немой, – срывающимся голосом сказал Гама, когда они подошли к погребу, – иди погуляй!

Парень поднял голову и посмотрел на визитеров сквозь спутанные лохмы, спускавшиеся на лоб.

– Иди, иди! – прикрикнул Бубен. – Надо будет, мы тебя позовем. Мы пока поохраняем, а ты погуляй.

Сказано было не очень угрожающим тоном, но Бубен с дагестанцем почему-то были уверены, что Немой их послушается. Он и в самом деле послушался. Молча подняв с земли автомат, нехотя поднялся и поплелся в сторону осинника. Антон подходил уже быстрым шагом, почти подбегал к погребу.

– Эй, Немой, – строго сказал Антон, – а ты почему бросаешь пост? А ну-ка вернись! Заяц с Валерой тебя за такую выходку наизнанку вывернут.

– Иди, тебе сказали! – грубо толкнул Немого в спину Бубен. – Не ясно, что ли? Мы тут подежурим, а потом позовем.

Антон стал догадываться, что никакой особой тайны тут нет, и личность Немого никакая не таинственная. Он что-то слышал об уголовных порядках. В зонах людей, которые опускались, переставали мыться, следить за собой, презирали, их сторонились, использовали на самых грязных работах, в основном заставляли чистить туалеты и умывальники. И звали их «чертями». Наверное, еще с зоны этот Немой и был тем самым «чертом», которым все помыкали, все унижали и все сторонились. Помощи от Немого, кажется, ждать было нечего.

– А ты че лезешь? – воровато оглядываясь по сторонам, спросил Бубен. – Тоже хочешь – становись в очередь!

– Заложников трогать нельзя! – грозно заявил Антон, стараясь вести себя так, как будто он имеет право делать подобные заявления.

– Да пошел ты! – огрызнулся Бубен и подтолкнул Гаму к творилу погреба.

– Я сказал – назад! – почти закричал Антон, остро ощущая, что он безоружен, а у двух уголовников под мышками висят пистолеты.

– Чево? – брезгливо выпятив нижнюю челюсть, двинулся на него Бубен.

– А тебе-то чего, ты чего командуешь тут? – семенил рядом Гама.

Антон прикинул, что самым слабым противником, наверное, является Бубен. Ни мускулатурой он не блещет, ни здоровой агрессивностью. Гама – другое дело, он парень крепкий, хотя ему и нет еще двадцати. Судя по движению рук и походке, которой он надвигался на него, Антон догадался, что Гама раньше занимался или борьбой, или единоборствами, или боями без правил. Что-то в нем такое было, и очень опасное, несмотря на то, что он на голову был ниже Антона.

Решение принято. Антон понял, что без схватки ему не обойтись. И это приведет к тому, что он станет тут для всех «красной тряпкой». Вдобавок возбудит к себе подозрения Валеры, если тот ему еще доверяет. Черт его знает, какие он получил указания насчет Антона у Боруцкого. Плевать, но дать совершиться насилию на женщиной и девочкой Антон не мог.

Примирительно выставив перед собой руки, он стал пятиться назад, но не так быстро. Ему надо было, чтобы эти два распоясавшихся подонка подошли к нему вплотную. Использовать эффект неожиданности удастся только один раз. И Антон его использовал.