– Что ты узнал на Совете? – с нетерпением спросил Виктор.

– Выработан определенный план, – сообщил высший. – И в Вальпургиеву ночь орхидей ждет выступление скрипача с мировым именем.

– Неужели смогли договориться с самим Гэвидом Дарретом?! – восхитился Виктор.

– Пока в процессе, – сказал Идрис. – Я как раз занимаюсь этим.

– Но как же… что будет этой ночью? – нервно заговорил Виктор. – Не могу себе представить…

– Не волнуйся, – с улыбкой ответил Идрис. – План будет разработан до мельчайших подробностей и учтены все риски. Тебе пока нужно заняться текущими делами. И что с Такаши?

– Вроде смогли договориться, – сказал Виктор. – Но я навещу его снова, из виду не выпущу. Хотя… он поклялся служить мне верой и правдой, как истинный самурай. Так что всегда под моим контролем. Ты знаешь, я рассматривал возможность включить его в свою пятерку. Но сейчас очень сомневаюсь. Юрико погибла, и Такаши решил тут же распрощаться с жизнью.

– Японцы вообще легко относятся к уходу в иной мир, – задумчиво проговорил Идрис. – Тебе ли не знать об этом.

– Поэтому и сомневаюсь, что из Такаши выйдет хороший ловец, – ответил Виктор. – С такими-то жизненными установками!

– А ты не торопись, – посоветовал высший. – Общайся, наблюдай, вникай.

– Хочу сегодня с ним встретиться, – сообщил Виктор.

– Одобряю! И держи меня в курсе. Что там Жак?

– Созванивался, – ответил Виктор. – Он в Брно, ищет Малгожату.

– Вот и отлично. Уверен, у него все получится.

Из архивов Ордена ловцов самоубийц.

«…музыканту требуется крайняя утонченность (чувствительность) «Фибр Корти», которых имеется около трех тысяч в человеческом ухе и каждый из которых способен интерпретировать около двадцати пяти градаций тона. В ушах большинство людей они реагируют не больше, чем на три-десять возможных градаций. Среди обычных музыкантов наибольшая степень точности – около пятнадцати звуков на каждый фибр; но музыканту-мастеру, который может интерпретировать и записывать музыку небесного мира, требуется гораздо больший диапазон, чтобы различать разные ноты и определять малейший диссонанс в самых сложных аккордах.

Лица, которым требуются органы такой повышенной чувствительности для выражения их способностей, подвергаются особым заботам, как того заслуживает и требует более высокий уровень их развития. Никто другой не ценится так же высоко, как музыкант, что вполне разумно, если принять во внимание, что художник черпает свое вдохновение, в основном, из мира красок – ближнего Мира Желаний – а музыкант пытается донести до нас атмосферу нашего небесного дома (мира, гражданами которого мы являемся как духи) и переложить небесные звуки в звуки нашей земной жизни. Он (музыкант) выполняет высочайшую миссию, потому что среди способов выражения душевной жизни музыка является господствующим».

Макс Гендель «Космогоническая концепция розенкрейцеров»

После разговора с высшим Виктор немного успокоился, но все равно он периодически прислушивался к себе, вглядывался в зеркало в свое отражение, проверял реакции тела. Чрезмерно развитая чувствительность ловца не давала ему окончательно поверить, что он по-прежнему человек, хотя ощущал он себя вполне обычно. Даже пришла в голову мысль попытаться найти Соланж, уж она-то точно бы определила, остался ли он прежним или все же стал любовником лилий. Но Виктор тут же отогнал эту бредовую мысль. В конце концов, он решил плыть по течению, и если с ним все же произошло непоправимое, то оно проявится со временем без сомнения.

Он поспал пару часов, плотно пообедал и позвонил Такаши. Тот ответил сразу и его голос был восторженным.

– Все хорошо? – спросил Виктор, выслушав цветистое приветствие с пожеланием «всяческих благ господину».

– Отлично! – бодро ответил японец. – Вы дали мне смысл жизни, утерянный после смерти моей любимой жены. И сейчас я готов служить вам, это делает меня счастливым. Какие-то поручения? Пожелания? Я нанял менеджера, земляка, он профессиональный бухгалтер и рад, что его взяли на работу. А его подруга встанет за прилавок. Так что магазин отныне будет на их попечении, а я свободен для служения господину.

– Прекрасно! – одобрил Виктор.

И вновь вернулся к мысли, что из Такаши вышел бы неплохой член его пятерки с таким-то рвением и преданностью.

– Жду ваших приказаний! – возбужденно произнес Такаши.

– Да ничего особого мне не нужно, – с улыбкой ответил Виктор. – Если только ты составишь мне компанию в прогулке по Люксембургскому саду.

– Буду счастлив! – ни секунды не раздумывая, ответил японец.

Виктор назначил ему встречу на бульваре Сен-Мишель возле одного из входов в сад.

Когда он подошел к воротам, то сразу увидел японца. Тот стоял не двигаясь, вглядывался в прохожих и напоминал «стойкого оловянного солдатика». Именно это сравнение пришло на ум Виктору. Только Такаши, к счастью, был на двух ногах. Ловец тщательно просканировал ауру японца и порадовался ясному зеленовато-оранжевому свечению. Такаши полностью восстановил внутреннюю гармонию. Но это не удивило Виктора, он знал о постоянной работе «его самурая» с потоками энергий, а древние восточные техники были весьма эффективны.

Когда он приблизился, Такаши сложил руки лодочкой и низко поклонился. Некоторые прохожие с любопытством смотрели на Виктора, видимо, принимая его за важную персону, раз ему оказывались подобные почести. И он начал раздражаться.

– Будь добр, – сказал он широко улыбающемуся японцу, – веди себя так, чтобы на нас не обращали внимания.

– Простите, господин! – испуганно зашептал Такаши. – Понимаю! Вы же саман и должны всегда оставаться инкогнито для простых людей.

– Именно! – другим тоном ответил Виктор. – Давай просто погуляем. Погода прекрасная! А этот сад создан для приятного времяпрепровождения.

И он направился по аллее. Такаши пристроился рядом, но на шаг отставал от «господина».

– Люксембургский сад – дворцово-парковый ансамбль, – торопливо заговорил японец, словно читал с листа, – бывший королевский, а ныне государственный дворцовый парк в парижском Латинском квартале. В парке расположен Люксембургский дворец, вокруг него расположены разбитые еще в семнадцатом веке в строго геометрическом порядке и в классическом французском стиле клумбы и террасы, в восточной и юго-восточной части возникла более поздняя парковая зона в английском стиле…

Виктор остановился и резко повернулся к спутнику. Его раздражение зашкаливало, и он с трудом взял себя в руки. Он планировал пообщаться с будущим ловцом в неформальной обстановке, попытаться проникнуть в самые тайные уголки его души, наладить дружеский контакт, а Такаши вел себя подобострастно и явно старался во всем угождать повелителю.

– Если мне будет нужно, я посмотрю сведения об этой достопримечательности в Гугле, – сказал он, глядя в блестящие глаза японца. – И я не нанимал тебя бесплатным экскурсоводом. Я хочу просто прогуляться и поболтать ни о чем. И решил, что ты составишь мне компанию.