– И что в этом плохого? – спросил Виктор.

– Я, как представитель, цветных, считаю, что это прекрасно. Но идеология белых орхи заключается в том, что они несут только свет в души творцов-людей, и посредством симбиоза с личностью простого смертного в этот свет добавляются другие тона его чисто человеческих эмоций. И появляются гармоничные произведения, в которых вперемежку и добро и зло, и любовь и ненависть, и свет и тень. А вот мы, цветные, как посчитали белые, добавив своих красок в творческие порывы, привели человечество к тому, что вызвали перевес темного в этом союзе. И на первый план выступили темные герои книг, темные картины и даже черная музыка, о чем без всяких маскировок говорят названия жанров. В музыке это black-metal и ему подобные, в литературе черное фэнтези, готичные романы и даже появился черный юмор. А в живописи сколько выплесков негатива, абстракционизм дает свободу выражения эмоций, я уж молчу о кино в жанре хоррор! Современные фильмы ужасов с применением компьютерных технологий для реализации идей мощно влияют на психику. Белые сочли, что мы наносим вред развитию искусства, уводя создателей в области тьмы и давая человечеству образы ада. Но прогресс неизбежен.

– Я и представить не мог! – встрял Виктор.

Он испытывал странное чувство, мурашки бежали по коже, пальцы холодели от какого-то все возрастающего восторга перед такой необычной цивилизацией, которая, к тому же, существовала здесь на земле параллельно с привычным миром, и он сейчас общался с одним из орхи. Виктор практически уже любил его, но пока только наслаждался потоком возбуждающих эмоций, никак их не контролируя и совершенно не ощущая тревоги.

– И они решили изгнать нас из сообщества, – продолжил Матиаш, наблюдая за реакцией собеседника. – Был проведен некий древний обряд, и все цветные оказались по ту сторону белого рая, буквально загнаны в отрывшиеся порталы.

– Так вот почему вы выходите из параллельного мира! – возбужденно проговорил Виктор. – Вот зачем вы вселяетесь в аморфов.

– Мы не хотим никому причинять зло, – сказал Матиаш. – Мы создали свою общину в закрытом от обычных людей месте, у нас свой собственный рай. И именно мы будем давать вдохновение творчески одаренным людям, вызывая у них желание воплощать наши идеи в своих произведениях. Что в этом такого уж ужасного?

– Ничего, – ответил Виктор, расплываясь в улыбке.

– И мы не представляем угрозы человечеству, – продолжил Матиаш, – не хотим завоевывать мир. К тому же… есть один нюанс.

– Какой? – с любопытством спросил Виктор, видя, что орхи замолчал и о чем-то задумался.

– Орхи не могут познать произведения искусства, вдохновленные ими, – все же сообщил Матиаш. – Все дело в обмене энергиями. Поэтому мы не можем жить среди вас.

– В смысле? – изумился Виктор, не понимая, что имел в виду орхи.

– Мы не смотрим фильмов, не читаем книги, не видим произведения живописи, – после паузы ответил Матиаш. – Но вот музыка! От нее трудно спрятаться, ухо будто само ловит эти волшебные звуки… Но тебе лучше этого не знать… ты пока ловец, – добавил он, видимо спохватившись, что наговорил лишнего.

И это лишь умилило Виктора. Он увидел, что супер существо имеет свои слабости и может, так же как и человек, пойти на поводу эмоций и разболтать какие-то секреты. Но ведь сидящий перед ним был симбиозом обычного парня Матиаша и некоей сущности. И возможно, вытеснение личности человека происходило не так быстро, как хотелось бы орхи.

– Ну и ладно! – легко согласился Виктор. – Не хочешь, не говори!

Он уже впал в состояние измененного сознания и даже не заметил этого. Это было странное спокойствие, граничащее с равнодушием, ласковое обволакивание всего его существа какой-то тающей сладкой оболочкой, сквозь которую слабо проходили энергетические потоки.

Виктор закрыл глаза и поддался этому волшебному ощущению. Ему показалось, что он погрузился глубоко в детство и мама качает его на руках и напевает колыбельную, баюкая и создавая впечатление полной безопасности в коконе ее безграничной любви. Он полностью расслабился, нервная система впервые за долгие годы утратила напряжение, и Виктору привиделось, что он парит в безвоздушном пространстве, наполненном сияющим светом добра и нежности. Он ясно увидел, как под ним раскрылся огромный сиреневый цветок орхидеи ванды, готовый принять его в свои объятия, его бархатные лепестки в белых крапинках подрагивали словно от нетерпения и тянулись к Виктору. И ему захотелось немедленно опуститься на них, он рывком устремился в самую сердцевину ванды, практически теряя сознания от давящего на горло сладкого волнения. Он уже задыхался, но как ему казалось, от восторга…

И вдруг сквозь энергетическую завесу пробился звук скрипки. Лепестки ванды опали, выпуская жертву, тело отяжелело, и Виктор очнулся на полу с веревкой на шее. Звонил его айфон. Рингтоном служил Каприз для скрипки № 24 соль минор Никколо Паганини в исполнении музыканта с мировым именем Гэвида Даррета. Именно это привело ловца в чувство. Он пришел в себя, стянул петлю с шеи и отдышался. С возвращением в реальность навалился страх. Матиаш исчез, но то, что чуть не произошло, пугало до дрожи. Виктор понимал, что орхи, пробив его защиту, практически подвел к суициду. Он увидел брошенную возле стремянки треснувшую люстру, металлический крюк в потолке, опрокинутый стул, валяющуюся на полу бельевую веревку. Если бы не звонок, то его бездыханное тело, по всей видимости, уже болталось бы, а аморфная сущность перешла во владение орхи.

Айфон зазвонил снова. Виктор схватил его и увидел номер сестры.

– Вить, с тобой все в порядке?! – взволнованно начала Ева, даже не поздоровавшись.

– Уже да, – глухо ответил он, вставая и потирая шею. – Который час?

– У нас девять утра, – сообщила она более спокойным голосом. – Я собиралась в лицей и вдруг… Ну ты знаешь о том, что я необычная девочка, все чувствую на расстоянии… я увидела что-то наподобие картинки: какой-то фиолетовый туман поглотил тебя, я различила твое лицо, оно посерело, словно ты задыхался. И я скорей тебе звонить… Что произошло?

– Просто приснился кошмар, – сказал Виктор. – Не волнуйся. Видимо, я неудачно улегся, вот сердце и придавило. И я начал задыхаться во сне… Спасибо, что разбудила, солнышко! У тебя все хорошо?

– Все хорошо, – повторила Ева.

– Ну поезжай на учебу, а то опоздаешь!

– Soigne-toi bien! – пожелала девочка на французском, что означало: «Береги себя».

– Спасибо, дорогая! И ты береги себя! – ответил Виктор.

Из Сети.

«Интервью Дэвида Гаррета:

Вопрос об инструменте:

Вы играете на Страдивари, воплощении самой ценной, самой дорогой, самой лучшей скрипки, даже для неспециалиста. Можете ли Вы описать, каково играть на таком инструменте?

Дэвид:

Кто имеет Страдивари или Гварнери в хорошем состоянии, тот знает – это лучшее, на чем можно играть. Это в первую очередь тембр, возможность при помощи инструмента воссоздавать то, что воображаешь в голове. А также сила звука: инструмент должен иметь также определенный потенциал, который позволит ему выделяться из симфонического оркестра, в котором 70 – 80 музыкантов. Эти скрипки известны именно этим».