Между тем, Катарина Шратт дарила своей благосклонностью не одного императора. Сохранились весьма недвусмысленные письма к ней графа Вильчека:

«Кати, позволь мне побыть у тебя, побыть наедине с тобой, чтобы нам не помешали никакой дворецкий и никакой император».

Пикантным фактом в этой параллельной интрижке было то, что чрезвычайно богатый, весьма привлекательный и также состоявший в браке граф Вильчек был близким другом как императора, так и наследного принца Рудольфа. На это письмо был дан коротенький торопливый ответ:

«Пожалуйста, определенно приходи, если возможно, до полудня».

У актрисы случился также роман с известным актером Виктором Кучерой, на десяток лет моложе ее. Они, между прочим, играли вместе в исторической пьесе, Катарина исполняла роль императрицы Марии-Терезии, Кучера — ее супруга Стефана Лотарингского. Ходили слухи и о ее связи с принцем Фердинандом Саксен-Кобург-Готским, будущим королем Болгарии.

Шратт вела шикарный образ жизни, который оплачивал Франц-Иосиф, заодно осыпавший ее драгоценностями. Ее положение популярнейшей театральной звезды требовало огромных расходов на туалеты, как сценические[65], так и повседневные. Она проигрывала массу денег в рулетку, устраивала весьма популярные ужины, на которых промышленные и финансовые магнаты, не допущенные ко двору, смешивались с актерами, художниками, литераторами, учеными самых разных национальностей империи; значительную часть составляли евреи. Восхищенный отзыв оставил прусский посол в Вене граф фон Ойленбург:

«Хоть в Хитцинге, хоть в городе[66], на ужинах у фрау Кати Шратт беседа всегда остроумная и живая, общество разнообразное и отличное».

Дружба императорской четы с актрисой Шратт продолжалась. Дело дошло до того, что Катарина было решила последовать примеру Елизаветы и перейти на диету для некоторого похудения, но внезапное убийство императрицы так и оставило это благое намерение не воплощенным в жизнь. Незадолго до своей смерти, видимо, чтобы сделать приятное супругу, Елизавета заказала художникам два портрета Шратт: один — в виде миниатюры и второй — поясной, в костюме главной героини легкой комедии Ганса Сакса «Фрау Вархайт никому не хочет давать приют».

После смерти императрицы отношения между императором и актрисой несколько охладели, в период 1900–1901 годов дело чуть не дошло до разрыва, ибо Францу-Иосифу не понравилась пьеса, в которой она исполнила роль императрицы Марии-Терезии. К тому же он упорно не желал жаловать ей орден Елизаветы I класса. При жизни императрицы с этим не было бы проблем, но после ее убийства такой шаг казался Францу-Иосифу неподобающим. Потом актриса оставила сцену из-за испортившихся отношений с дирекцией Бургтеатра, причем император счел нужным в этом конфликте не принимать сторону Шратт, и прежняя связь между ними восстановилась. Это дало повод для сплетен, будто бы престарелые любовники вступили в морганатический брак. Зная более чем брезгливое отношение императора к неравноправным брачным союзам, историки считают такой поворот событий в высшей степени маловероятным.

Когда Франц-Иосиф скончался, мстительный гофмейстер князь Монтенуово, помешанный на соблюдении дворцового протокола, запретил фрау Шратт приближаться к похоронному катафалку. Но престолонаследник Карл, внучатый племянник покойного и сын непутевого эрцгерцога Отто, проявил внимание к ней и лично подвел за руку к гробу, на который она положила три розы. После ухода императора в мир иной, Катарина, получившая по завещанию полмиллиона гульденов, вела очень уединенный образ жизни в своей квартире во дворце Кёнигсвартер. Она выступала с художественным чтением только в благотворительных концертах, стала чрезвычайно религиозна и часто посещала склеп при церкви капуцинов, где покоится прах императора.

Трагедия престолонаследника Рудольфа

Обеспечив Франца-Иосифа женщиной, которой он мог излить наболевшее в душе, Елизавета с чистой совестью продолжала свои путешествия, иногда не возвращаясь в Вену даже на Рождество. Подданным это постоянное до неприличия отсутствие не нравилось, а в наиболее передовых кругах общества стали иметь хождение крамольные мысли, что самому императору с его устаревшими авторитарными замашками не мешало бы уйти на покой. Явно настало время прихода к власти молодых, более прогрессивно мыслящих людей. На эти нездоровые тенденции также наложились брожения умов в Чехии, требовавшие предоставления этой части лоскутной империи самостоятельности, подобной Венгрии. Естественно, все взоры недовольных устремились на наследного принца, эрцгерцога Рудольфа.

По авторитетному заявлению эрцгерцогини Софи, появление на свет ни одного другого дитяти в клане Габсбургов не вызвало в империи такой радости, как рождение ее внука Рудольфа в одиннадцатом часу вечера 21 августа 1858 года. Напоминаю, что ему предшествовали две дочери, что вселяло вызывало в умы подданных серьезные сомнения в надежном будущем династии. Но вот сын-наследник родился, счастливый отец-император от полноты чувств разразился рыданиями, немедленно снял с себя и навесил на младенца свой орден Золотого руна. Начинавших засыпать в своих постелях венцев разбудил сто один пушечный залп, кое-кто даже выскочил с радостными воплями на улицу. На другой день в столице царило всеобщее ликование, со сказочной быстротой расползавшееся по всей империи.

Отец назначил младенца полковником 19-го пехотного полка, предопределив таким образом его будущее как военную стезю. Счастливая мать получила в подарок роскошное жемчужное ожерелье из четырех ниток за семьдесят пять тысяч гульденов, но на этом ее блаженство и кончилось. Желание Сисси лично кормить ребенка грудью сочли «экстравагантным», доверив эту задачу государственной важности цветущей крестьянке из Моравии. Ребенка же забрала под свою опеку эрцгерцогиня Софи, полагавшая совершенно невозможным доверить невестке воспитание наследника престола. С ее точки зрения, лишь бабушка была в состоянии оградить младенца от всех опасностей, угрожавших ему. Тем более, что его рождению предшествовало дурное предзнаменование: 16 августа в церемониальном зале дворца Хофбург с оглушительным грохотом сорвалась с потолка и упала на паркет огромная люстра.

Через пару лет после рождения сына Сисси под предлогом нездоровья начала вереницу своих бесконечных путешествий и с сыном виделась редко, его воспитанием занимались гувернеры и наставники. Мальчик был способным учеником и не только быстро осваивал необходимые для наследника науки, но еще и пытался критически осмыслить окружавшую его действительность. Рудольф быстро осознал, к какой отсталости ведет укоренившийся в Австо-Венгрии режим самодержавного монархического правления и