– Ты уверен? – очень даже недоверчиво спросил у меня Сафронов.

– На сто процентов, – ответил я. – Они мне тогда также каким-то образом память заблокировали. А когда я с Иви встретился и с Варягом в своем сознании сцепился, блоки слетели. Так что да – я точно помню мужчин в черном с православными крестами на явно боевой форме. И так, между прочим, не поручусь, что, сойдись я с наставником, когда он был уже одной ногой в могиле, одолел бы. А эти молодцы исполнили его прямо в доме, без разрушений, словно реального немощного старика.

– Думаешь, тоже… псионы? – без обычного своего тона и выражения лица, по которому хотелось вмазать кулаком, спросил Афросьев.

– Возможно, псионы. А может быть – что-то вроде того, – я одним глотком влил в себя подостывший чай. – Но факт в том, что я уверен, о маме они знали и не очень-то заинтересовались, иначе она бы давно… В монастыре каком-нибудь была в обмен на мою с братьями и сестрами жизнь. Это раз! Два – народу тереть и изменять память, так, чтобы их не засекли, они точно могут.

– И три? – спросил один из Аватаров.

– Три – это как они с Варягом работали, – ответил я, посмотрев на него. – Душа, разум, то-сё… Уверен, что цели их и наставника касательно меня не совпадали, однако что-то они об этом да знают. А учитывая наших нынешних противников – почему бы и не спросить?

– Это… – произнес Святослав Андреевич, до этого момента только слушавший, – …может иметь смысл. Так и сделаем. Я сегодня же встречусь с патриархом и обсужу этот вопрос. Аркадий Ильич, ускорьте работу по Ромушевым. Поднимите все активы, возможно, удастся найти зацепки. И от вас, господа, я жду максимальной помощи. Личные вопросы будем решать после того, как разберемся с текущим кризисом. А в том, что это кризис, надеюсь, ни у кого нет сомнений?

– Кузьма, – выдержав паузу, император повернулся ко мне, – прими мои самые искренние соболезнования. Пусть я не знал Юлю лично, но она была подругой моих девочек и, абсолютно уверен, хорошим человеком. Нам всем будет ее не хватать. Если я могу чем-нибудь помочь – не стесняйся обращаться. Все-таки мы не чужие люди.

– Спасибо, она действительно была хорошей подругой и верным товарищем, – я почувствовал, как сердце снова резанула пусть и не сильная, но ощутимая боль. – Помогите найти ее родителей. Я виноват перед ними, что не уберег, и хотел бы сам сообщить о гибели дочери.

– Конечно, – тут же согласился Святослав Андреевич. – Другого я от тебя и не ожидал. Крепись. Лучшие всегда уходят первыми.

Быстрые размеренные шаги эхом разлетелись по слабо освещенным пустым коридорам высотки «Афросьев-групп». Немногочисленные встречные сотрудники этого преуспевающего финансового учреждения, по той или иной причине вышедшие на работу в ночную смену, не без любопытства провожали взглядами высокую фигуру своего молодого генерального директора, гадая, с какой это стати тот решил посетить офис в столь неурочное время.

Надо сказать, что это было довольно необычно для герцога, ведь даже самая последняя поломойка из обслуживающего это многоэтажное здание персонала знала о некоторых странных привычках хозяина. Так, в частности, пусть этот небоскреб и был центром его экономической и промышленной империи, сам Савелий Мрачный всегда вел себя в его стенах так, словно был не единоличным владельцем «Афросьев-групп», а всего лишь наемным сотрудником. Причем из тех, которые ценят, но не очень-то любят свое рабочее место.

Так в те дни, когда Афросьев находился в бывшей столице, если у него не было никаких других, более важных дел, связанных, например, с кланом или его обязанностями перед государством, герцог неизменно появлялся на пороге этого офисного здания ровно в десять часов утра. Минута в минуту. До часу дня он работал с документами, затем, как и положено, у него был обеденный перерыв, занимавший ровно шестьдесят минут, и, наконец, в шесть вечера он неизменно покидал свой кабинет. Причем мог просто встать, попрощаться и уйти, прямиком посреди важного совещания, предоставив уже привычным к подобным выходкам сотрудникам самим в поте лица выискивать наилучшее решение для обсуждаемой проблемы. Если же по итогам требовалось, чтобы генеральный директор физически завизировал документы, то для этого у «Афросьев-групп» давно уже имелась собственная курьерско-инкассаторская служба, работники которой готовы были немедленно вылететь прямиком к герцогу в любую точку планеты Земля.

В общем, в головном офисе «Афросьев-групп» Савелия видели редко, а встретить его в здании после шести вечера, а уж тем более наткнуться прямо в коридоре поздней ночью ранее казалось вообще нереальным. И тем не менее, не обращая внимания на окружающих, чем-то очень и очень разъяренный Савелий Мрачный вначале пулей пролетел через холл первого этажа, а затем, проигнорировав лифты, буквально ворвался в свой кабинет, сильно напугав слегка задремавшую на своем рабочем месте младшую помощницу секретаря.

Проигнорировав встрепенувшуюся и мгновенно побледневшую девушку, Савелий, с грохотом закрыв тяжелую дубовую дверь, с тихим яростным рыком метнулся к своему столу, практически не глядя бросив свой ПМК прямо на панель контактного активатора компа. Над столешницей тут же развернулась большая полукруглая голографическая панель экрана, а на самой ее поверхности, замигав, появилась чуть светящаяся панель проекционной клавиатуры. Только плюхнувшись со всего маху в огромное и очень удобное кресло, специальный комплекс под названием «Умный офис», мужчина наконец-то смог немного успокоиться и даже посмеяться над сложившейся ситуацией.

Особенно забавными ему почему-то показались трясущиеся при одном его виде сотрудники офиса. Словно он был каким-то карикатурным злодеем, который из-за собственного плохого настроения вот прямо сейчас, с ходу, начнет срываться на собственных подчиненных! А то и вовсе убивать всех подряд без разбору…

Нет, Афросьев, конечно, знал и то, что характер у него вовсе не сахар, и то, что его периодически заносит, и что ведет себя довольно-таки экспрессивно, особенно когда что-то идет не так, как он планировал. Плюс врожденное ехидство, достаточно острый и не всегда сдержанный язык, ну и конечно же привычка завуалированно хамить своим оппонентам, которая была защитной реакцией, выработанной за годы тяжелого детства, проведенного под пятой у урожденных Афросьевых, упорно видевших в усыновленном приемыше исключительно будущее оружие и слугу их клана.

Естественно, подобное поведение не добавляло ему популярности, репутация и так была подмочена тем фактом, что он обладал могущественным аспектом «Тьма», который не только в той же Либерократии, но даже дома многие напрямую ассоциировали исключительно с абсолютным злом. В общем-то, образ этакого «Темного Властелина на полставки» самому Мрачному даже чем-то нравился, в подобном маге обыватели стереотипно видели именно могущественную личность, и Савелий, если не культивировал целенаправленно подобные заблуждения, то как минимум поддерживал их и с удовольствием пользовался подобной славой…

Однако его откровенно смешила уверенность некоторых людей в том, что он непременно должен жестоко убивать курьеров, принесших плохие новости, всячески издеваться над слабыми, жестоко наказывать подчиненных по любому поводу, и вообще, есть христианских младенцев на завтрак, обед и ужин. Так что чуть не упавшая в обморок при его появлении секретутка даже немного приподняла его ну очень паршивое в этот момент настроение.