Быстрым шагом, на полусогнутых, чтоб сохранять устойчивость при стрельбе, не обращая внимания на жжение в плече и струйку крови под бронежилетом, Гаррисон свернул в проем и оказался в обшарпанной жилой комнате. Солнечные лучи, проникавшие внутрь сквозь щели в дощатых ставнях на окне, освещали облупленную краску, выщербленную штукатурку, обнаженные шлакоблоки и женщину, стоявшую прямо посреди комнаты. Безоружную, но не заложницу. Темноволосая, кареглазая, сложена атлетически… морских спецназовцев Гаррисон повидал немало, и тело пловчихи узнал с первого взгляда. К горлу женщины над ключицами плотно прилегал какой-то неведомый аппарат. Гаррисон направил на нее ствол карабина M4A1. Фигура женщины замерцала, подернулась рябью, совсем как искаженная помехами картинка на экране старого, электронно-лучевого телевизора. Или как будто она отчего-то не полностью проявляется в этой реальности.

Вне всяких сомнений, Гаррисон был удивлен, но, оставаясь прежним, профессионалом, обстановку целиком оценить не забыл.

– Альфа-один, – сказал он в микрофон рации.

– Никто не придет, Рэй, – оборвала его женщина – судя по выговору, явно американка.

– Откуда вы знаете мое имя? – спросил он.

Скверный знак, скверный. Если она из злоумышленников и знает его по имени, значит, может добраться до Джины, а этого допускать нельзя ни за что.

– Мы знаем друг друга. И я обманывала тебя. Но больше обманывать не могу.

Что самое странное, ее слова отчего-то казались абсолютно правдивыми.

Крепко сжимая в ладони пульт дистанционного управления, Кей Ти стояла посреди пустой лаборатории, в окружении множества видеокамер. Включенные мониторы показывали ее собственной персоной – в обшарпанной комнате одного из домов далекой Момбасы, за разговором с Рэем Гаррисоном.

В центре управления медицинским комплексом зазвучали сигналы тревоги. Развернув на своем мониторе другое окно, Хартинг проверил, что там с показателями жизнедеятельности Бладшота. Кривые резко устремились вверх.

– Какого дьявола? Что там творится? – прорычал он, бросив взгляд вниз, сквозь стеклянный пол.

Нет, Бладшот по-прежнему выглядел труп трупом. Ни один мускул не дрогнул на его безмятежном, мертвенно-бледном лице.

– Его мозговые импульсы идут вкривь и вкось! – отозвался со своего места Эрик.

Стены комнаты дрогнули, подернулись рябью, словно содрогающаяся от нервного тика плоть, но Гаррисон не сводил глаз с мерцающей, призрачной женской фигуры и изо всех сил сдерживал набирающий силы страх. Вот ему и довелось столкнуться с ситуацией, которой он не то, что разрешить – понять не в состоянии…

– Прости меня, Рэй, – продолжала женщина.

– Разве я с вами знаком? – спросил он просто затем, чтобы сказать хоть что-нибудь, и шагнул к ней, хотя сам не знал, что собирается делать.

В центре управления медицинским комплексом в какофонию самых разных тревожных сигналов вплелась уникальная, ни на что не похожая нотка. Услышав ее, Эрик немедля повернулся к монитору с данными диагностики симуляции.

– В симуляцию кто-то вмешивается, – нехотя доложил он.

Хартинг бросил взгляд на тот же монитор, сверился с информацией на собственном терминале.

– Как это?.. – начал он, но тут же осекся, догадавшись, в чем дело. – Кей Ти!

Он повернулся к одному из техников.

– Вызывайте в оперативный центр Тиббса с Дальтоном, – прорычал он, устремившись к дверям. – С оружием! А его, – он указал вниз, на тело Бладшота, недвижно лежавшее на столе в палате воскрешения, – вырубайте!

Казалось, его пресловутая власть на глазах ускользает из рук.

Остановился Гаррисон всего в нескольких дюймах от незнакомки. Нет, запугать ее, вторгнуться в ее личное пространство он не пытался. В ее взгляде не чувствовалось ни намека на страх, хотя он был вооружен и полностью снаряжен для боя, но это отчего-то казалось уместным, а может, даже вполне естественным. Сквозь избитую мякоть мозга с трудом пробивалась наружу мысль… нет даже не мысль – узнавание.

– Кей Ти? – спросил он.

– Да, – подтвердила она.

Откуда-то издали донесся частый, нетерпеливый стук в дверь.

– Кей Ти! Немедленно отоприте!

Мужской голос. Тон раздраженный, злой. Голос – оттуда, из ее мира. Его Гаррисон тоже узнал. В памяти всплыла фамилия: Хартинг, – а с ней и уверенность, что этот Хартинг Гаррисону не нравится, очень и очень не нравится.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он Кей Ти.

Как все это странно… ведь он по-прежнему чувствовал и испарину на коже, и вонь из проулка, и запах крови, струящейся из трех мертвых тел, оставленных им остывать на полу.

Тут он заметил в ладони Кей Ти что-то вроде пульта дистанционного управления.

– Даю тебе шанс по-настоящему сделать выбор, – ответила она.

Стоило ей нажать кнопку – и воспоминания хлынули лавиной: пробуждение из мертвых, Кей Ти, «RST», лаборатории, спортивный комплекс, убийство жены, вспышки неистовой ярости, и Барис, и Эйкс, и все прочие его жертвы закружились перед глазами, точно целая армия призраков. Все это вспомнилось вмиг, разом. Короткие периоды буйной, взрывной деятельности, пребывания в сознании, а затем – Джина, говорящая, будто не виделась с ним пять лет. За Джиной вспомнились ее дети, а после и осознание, что все известное ему нереально. И в центре всего этого, точно паук с человечьим лицом, плетущий липкие тенета обмана, красовался он – повелитель царства собственного вранья, доктор Эмиль Хартинг.

Оставшийся в медицинском комплексе Эрик, не веря глазам, таращился на показатели жизнедеятельности Бладшота. Если прежде кривые неуклонно тянулись вверх, то теперь заплясали, как сумасшедшие. Взглянув вниз, сквозь стеклянный пол и клубы испарений сжиженного азота, он обнаружил, что Бладшот трясется всем телом, яростно мечется на столе. Каждый мускул его напружинился, все вены вздулись, точно вот-вот полопаются. Охваченный ужасом, Эрик повернулся к рабочему месту, лихорадочно забарабанил по клавиатуре, набирая команду, которая (да сбудутся его надежды и молитвы!) отрежет, отключит Бладшота от взломанной симуляции. Ударив по клавише ввода, он вновь устремил взгляд вниз. Бладшот обмяк, рухнул на сталь стола, замер без движения, будто мертвый.

– Слава тебе, Господи! – с облегчением выдохнул Эрик.

Гаррисон в комнате одного из момбасских домов слегка покачнулся, затаил дух, пульс его участился, будто от мощного выброса адреналина. Будто в бою. Он изо всех сил старался разобраться в колоссальном объеме информации, только что загруженной прямиком в мозг.

И тут Кей Ти исчезла, словно бы выдернутая чьей-то рукой из самой реальности.