Вынырнув из тумана, Кей Ти вернулась в оперативный центр, вынула зажигалку, чиркнула колесиком о кремень, пробуждая к жизни крохотный огонек, и бросила зажигалку в дверной проем. Газ тут же воспламенился, огонь ряд за рядом охватил стойки с аппаратурой, вмиг обратил серверную в бушующее адское пекло и рванулся наружу – в оперативный центр. Но прежде, чем языки пламени успели дотянуться до Кей Ти, прочные двери из двухдюймового бронестекла захлопнулись, запирая огонь внутри. Стойки с аппаратурой за стеклом выглядели, словно город, погруженный в море огня, постмодернистское инферно электронной эпохи. Кей Ти, не мигая, смотрела в огонь. Его пляска была просто прекрасна. Вот оно, царство Хартинга, сгорающее дотла…

Дальтон заглянул за край крыши лифта и досадливо сдвинул брови. Ему хотелось полюбоваться падением Бладшота. Поглядеть, как тот, кувыркаясь, отскакивает от стен лифтовой шахты и разбивается о бетон более чем в восьми сотнях футов внизу – там, где спортивный комплекс. Пусть-ка его наниты попробуют восстановить тело из кровавой каши, в которую неизбежно превратит человека такой удар! Однако проблема состояла в том, что Бладшота нигде не было видно.

Навстречу им поднимался третий лифт. Дальтон оглядел его крышу, но не обнаружил никого. Подошедший Тиббс остановился рядом. По-видимому, бывший снайпер по очереди проверял трансляции с камер системы видеонаблюдения. И если бы что-то обнаружил, наверняка сообщил бы Дальтону.

Разминувшись с кабиной третьего лифта, Дальтон поднял взгляд вверх. Ну, конечно! Бладшот висел под ней, уцепившись за ее дно.

Дальтон едва не зарычал в голос.

«Что ж этот козлина не сдохнет никак?!»

С этой мыслью Дальтон прыгнул к стальным опорам, поддерживавшим стеклянные стены шахты, и полез по ним следом за Бладшотовым лифтом. Пустив в ход все восемь конечностей, он поднимался быстро, двигался, словно паук в погоне за особо упрямой мухой.

Бросив взгляд вниз, Бладшот увидел, что Дальтон сокращает разрыв, настигает лифт, хоть и без особых удобств, а подвезший, выручивший его из беды. Пожалуй, о падении думать не стоило: способность нанитов лечить его не беспредельна. Он знал: сейчас все зависит от точности расчета.

Выждав, пока Дальтон не приблизится, протягивая к нему могучие механические руки, Бладшот качнулся и разжал пальцы. В этот момент он понял, что такое настоящий страх. Внизу его не ждало ничего, кроме долгого-долгого падения. Пусть он и начиненный нанитами киборг-убийца, а желудок все равно словно из горла задумал выскочить… Чудом не промахнувшись, Бладшот приземлился на спину преследователя, повис на одной руке, нащупал опору другой, проворно, уклоняясь от лишних рук бывшего «котика», вскарабкался к голове экзоскелета, поймал, крепко стиснул запястья настоящих, собственных рук Дальтона, а туловище экзоскелета обхватил ногами, и… взревел от натуги. Все мускулы напряглись до отказа, на руках и лице туго набухли вены. Казалось, кожа вот-вот полопается – с такой быстротой наниты наращивали мышечную массу, помогая Бладшоту вывернуть Дальтону руки. Гидравлика и мощные сервоприводы вступили в схватку с живой человеческой плотью, усиленной, укрепленной нанитами, и плоть, пусть не сразу, с трудом, но победила. Бладшот заломил руки противника за спину и поднажал, грозя врагу вывихом, как ни хотелось бы переломать их, точно прутья, выдернуть из суставов и забить ими Дальтона до смерти. Он сам не знал, чем все это в итоге кончится для него – просто всей душой, всем сердцем хотел одолеть Дальтона. Бывший «котик» пронзительно завопил, пытаясь пустить в ход собственную немалую силу, подкрепленную мощью экзоскелета, но у Бладшота имелось позиционное преимущество. Тогда Дальтон, подогнув ноги и две пары членистых, будто паучьи лапы, рук, с новым воплем толкнулся и прыгнул – прыгнул спиной вперед, изо всех сил, через жуткую бездну, через крышу лифта, на которой, наблюдая за поединком, по-прежнему стоял Тиббс.

Вес и инерция экзоскелета с лету притиснули Бладшота к стеклянной стене лифтовой шахты, начисто выбив из него дух. Руки экзоскелета, вцепившись в плечи, швырнули его вниз, на крышу лифта, к Тиббсу. Следом, оттолкнувшись от стекла, прыгнул и Дальтон.

Тиббс ринулся наперехват. Как ни старались наниты упрочить поверхность тела в местах столкновения, удар о кабину лифта оказался так силен, что Бладшот словно бы на миг сросся с металлом. Но это было неважно: бою еще не конец. Собравшись с силами, Бладшот подобрал под себя ноги, поднялся на корточки, но тут в него врезался Дальтон, да с такой силой, что кабину встряхнуло. Лишние руки экзоскелета потянулись вперед, пригибая Бладшота к крыше.

Бладшот уперся в металл, напрягся, сопротивляясь натиску, но тяжести экзоскелета и металлического колена, упершегося в позвоночник, оказалось вполне довольно, чтоб удержать его. Тут в бок плавно вошли два ножа подоспевшего Тиббса, и Бладшот сразу почувствовал, как гибнут его наниты, как атрофируются мускулы, как увядает тело. Нет!!! Погибнуть вот так он просто не мог. Вначале – хотя бы прикончить Дальтона…

Собрав волю в кулак, Бладшот сумел упереться подошвой в крышу кабины лифта. Уцелевшие наниты послушно нарастили мышцы ноги. С новым натужным ревом он резко выпрямил ногу, отбрасывая Дальтона назад, взмахнул руками, хватая и Тиббса, и все они, взвившись в воздух, понеслись вниз.

Перед глазами вновь закружились, замелькали стены лифтовой шахты, однако благодаря обостренному нанитами восприятию Бладшот сумел углядеть, как электронные руки экзоскелета Дальтона на лету уцепились за поперечную балку шахтных опор. По-обезьяньи качнувшись на ней, бывший «котик» уперся ногами в две соседних опоры. Еще миллисекунду спустя Бладшот заметил кабину первого лифта, поднимавшегося навстречу.

Казалось, он только что угодил под машину, однако, несмотря на сбои нанитов, заставил себя подняться. И был потрясен, увидев, что Тиббс еще шевелится, еще пытается встать. Да, его выносливости, его целеустремленности следовало отдать должное, но это не помешало Бладшоту ударить Тиббса в затылок, разбив входной порт, вживленный в тело снайпера. Этот порт поставлял данные оптическим имплантатам Тиббса, считывая визуальную информацию с множества вспомогательных телекамер и передавая ее непосредственно в зрительный центр мозга. Бладшот знал, что теперь Тиббс слеп, но попыток подняться бывший снайпер не оставлял. Тогда Бладшот толкнул Тиббса ногой и водрузил ботинок ему на грудь, удерживая противника на месте.

– Остановись, – сказал он Тиббсу. – Тебе все это ни к чему.

Личной неприязни к снайперу Бладшот не питал: ведь тот, всего-навсего еще один искалеченный солдат, просто разыгрывал выпавшие карты, как только сумеет. Если бы Тиббс послушался, сдался, не вынуждал Бладшота его убивать…

– Это все, что у меня осталось! – крикнул в ответ Тиббс.

Когда-то он был человеком действия, хозяином собственной судьбы, членом одной из самых особенных, самых впечатляющих семей во всем мире. Большую часть всего этого отняла у него слепота… В том-то и заключалось коварство Хартингова предложения. Так Хартинг и делал людей своими рабами.

– То, что в нас сломано, Хартингу не починить, – сказал Тиббсу Бладшот.