— Глупо, — с горечью ответил Малун. — Поставил разогревать еду на плиту, решил заскочить в Мидгард — обтяпать по-быстрому пару дел и вернуться. Задержался. Вода залила огонь, и тело задохнулось от газа.

— Вот оно что. Значит, дочь Локи, богиня Хель, пожалела тебя. Почему ты трус?

— Не знаю. — Малун развел руками. — Я встречался здесь с цвергом Альвисом, спрашивал его об этом. Он ответил — ничего тут не придумаешь. Такое мне досталось тело. Так оно производит мои эмоции. Не хватает нужных гормонов. И его никак не перепрограммировать. Я всегда буду трусом. Я предал друга в Мидгарде и много раз нарушал обещания. Не из-за коварства. Я просто боялся до судорог и ничего не мог с этим поделать. Физиология. Проклятая физиология.

— А с другим телом? Ты станешь иным?

— Мне никак не заслужить его здесь, повелитель. Моя слабость — мой крест. Вот если бы мне вновь вырваться в Мидгард…

— Сколько ты уже в Нифльхейме?

— Шесть лет.

— Ого. Как ты живешь здесь?

— Обыкновенно, господин. Летом заготавливаю еду: ловлю и копчу рыбу, дичь, собираю ягоды, чтобы зимой не сдохнуть от цинги. У меня выкопана глубокая землянка с дымоходом, метров на пять в глубину. Рыл долго, почти все лето угрохал на земляные работы. Она мало промерзает. Зимой — выживаю. Тоже охочусь, ловлю рыбу, но реже.

— Как тебе удалось сохранить трезвый рассудок?

— Общаясь с местными. Иногда встречаюсь с Альвисом. Облегчаю душу. Я уже погибал тут. В первую зиму. Вновь возродился здесь же. Человеком. Мне из-за этого многие завидуют. Идиоты. Они не понимают, что, в отличие от них, я лишен самого главного — надежды. Потому что после реинкарнации мое состояние не поменялось. Я по-прежнему способен испугаться собственной тени.

— М-да. Ну и дела творятся. Ты хочешь примкнуть ко мне, чтобы я вывел тебя в Мидгард вопреки воле богов? Почему ты думаешь, что я пойду против них?

— Ты — Кезон. Поэтому ты и стал тем, кем являешься, что для тебя не существует ничьей воли, кроме твоей собственной.

— А ты льстивый сукин сын, Малун. — Кезон растопырил пятерню и приблизил ее к пламени костра.

Огонь приник к его ладони, словно ласкаясь, потом с утроенной яростью набросился на поленья и стал пожирать их.

— Магия, — прошептал изумленный Малун.

— Ха. Черта с два. Это крупицы огня, подаренного людям Прометеем, оживают в нас. Искры той могучей энергии, что подвластна лишь богам, тлеют в каждом человеке, не в силах пробудиться и запылать по-настоящему. Цверги думали, что на ледяных полях Нифльхейма я обрету Силу, но с Силой я обрел еще и Знания. А человечество стремительно утрачивает их. Я уверен, что, если взять представителя расы людей поколений эдак через тридцать и сравнить с нами, обнаружится, что наши потомки полностью утратили обоняние.

— Утратили обоняние?

— Да. Ведь мы им практически перестали пользоваться. Оценка аромата пищи или запаха женских духов — это не то применение для обоняния, которого желает от нас природа. Если ты не используешь — ты теряешь. Так и эта Сила. В теле каждого она присутствует. Мы перестали слушать свои тела, доверять им. Как сейчас перестаем слушать обоняние и доверять ему. Я могу пройти по снегам Нифльхейма, и они будут таять под моими ногами. Я могу сломать самое толстое дерево без усилий. Эти способности дало мне мое тело. Самое сложное создание на нашей планете. То самое, которое отказывается тебе служить и сделало тебя трусом. Решено. Ты идешь со мной.

— И еще, господин. В сражении на меня рассчитывать трудно — сам знаешь…

— Понятно, — усмехнулся Кезон и махнул рукой. — Ступай. Я все равно беру тебя с собой. Выйдешь из палатки и подойдешь к Бирену — он устроит тебя на ночь.

Евгений Махонин. «Я — очень крупный грызун»

Как там Андрюха выразился? Закон Мерфи? Не знаю, кто такой Мерфи, но, видно, та еще сволота, раз такие законы выдумывает. Здорово, конечно, уметь прыгать на три метра и мчаться со скоростью троллейбуса, но непривычно знать, что выражение «иди, пасись» теперь имеет к тебе самое прямое отношение. Итак, я — кенгуру. Здоровый, с человека ростом. И с хвостом. Грызун. Животное. Крыса-переросток! Вот так ситуация! Ладно, не хватало нам проблем со мной, так еще котяра этот толстенный, как на грех, привязался. Он вообще выглядел на редкость продуманной скотинкой. Подошел ко мне, замурлыкал, потерся как бы между делом. Словно говорил: «Наше вам с кисточкой, кореши, теперь будем вместе кантоваться». Спириус еще немного попричитал, а кот сел между нами и бессовестно заурчал. Потом мы двинули в город. Та еще процессия шествовала по пересеченной местности. С пеонов точно можно было деньги брать за просмотр. Все побросали работу и на нас таращились. Даже надсмотрщики, уж на что тертые жизнью человеки — и то остолбенели. К вечеру добрели до Авгуровой фазенды. В основном переулками. Ничего дядя устроился — маленький такой каменный коттеджик комнат на двадцать со штатом прислуги, фруктовый садик на три гектара, во дворе бассейн, шезлонги и прочая инфраструктура богатого бездельника. Остро чувствовалась нехватка бронзового фонтана. Вот построил бы себе фонтан — все точно было бы по фэн-шую.

Андрюха скоренько со всеми попрощался. Ему пора было на какую-то стрелку с Юстиной и Кондратием. Кто такой последний, я не знал, но понял, что это не тот деятель, который к алкашам с похмелья заявляется. А насчет Юстины, это Андрюхе попутный ветер в горбатую спину. Давно пора. Знатная девочка, тут без вопросов. Причем кот умелся за Андреем с таким видом, что так все и должно быть. Спириус проводил их с крайне недовольной рожей. Потом мы провернули небольшую операцию по скоростному «апгрейду» моего боевого потенциала. Вернулись на базу, весьма довольные проделкой, после чего мне дали три сочных кочана капусты, и все легли спать. Я устроился во дворе возле конюшни. И на том спасибо, что хоть в стойло не поставили. На самом деле, я решил ни на что не обращать внимания и не пускать пузыри. Сам виноват, теперь обтекай и не жалуйся.

Спозаранку я уже был на лапах, постриг зубами сочный газон во дворе. Когда Спириус за мной пришел, успел и подкормиться, и наскакаться досыта. К его дому прямо из гавани оказался прорыт небольшой канал. Узкий, но глубокий и вымощенный гладким речным камнем. Рядом с домом стоял небольшой добротный баркас в десять пар весел. В него-то мы и загрузились вместе с отрядом латников. Пеших, само собой, в тяжелых доспехах и вооруженных до зубов. Со зверскими амбразурами прошедших огонь и воду ветеранов. Спириус сказал, что двинем на северный полуостров Альба Лонга. Туда, куда человеческая нога и ступать-то боится. Будем в обход всех правил возвращать мне человеческий облик. Нестандартная ситуация требует нестандартных решений. Отправились в путь с задержкой. Авгур настоял на моем кратковременном выходе в реал — нужно было привести себя в порядок перед долгим отсутствием. Я проникся и не возбухал. Наглухо зашторенный паланкин доставил меня к Камню, подождал и уволок обратно на фазенду Спириуса.