пытаемся спасти их обоих. — Он неопределенно махнул рукой на второй светящийся саркофаг.

— Главное, чтоб счет за спасение потом всю жизнь не отрабатывать, — фыркнула Замира. — Что-то мне все меньше хочется продолжать во всём этом участвовать.

— В любом случае, вас никто не держит здесь насильно. Вы в любой момент можете покинуть отбор. Что же касается наших пациентов, не стоит устраивать здесь проходной двор. Если что-либо изменится в состоянии Лизы, вы об этом узнаете. Прошу, — Шиас вежливо выпроваживал нас.

Уже направляясь в сторону выхода, Замира вдруг обернулась:

— Простите, а у вас нет ничего для коррекции зрения? У меня на отборе нарушилась цветопередача. Всё какое-то ни то синее, ни то серебристое.

— Поверьте, вам ни одно лекарство в этом не поможет. — Шиас по-доброму усмехнулся девушке. — Но если вам будет спокойнее, то вы не одиноки в этом вопросе. Спросите у своих знакомых, — Шиас кивнул на нас с Каро, — думаю, вам будет полезно с ними пообщаться на различные темы.

Вот зараза. Мы с Каро тяжело вздохнули, а Замира окинула нас многообещающим взглядом.

Глава 18. Кто кому и что должен

Анес

Я уговаривал себя, что отправляюсь в медблок не для того, чтобы проведать Лизу, а чисто из дипломатических соображений. Как номинальному Прайму Мглы, мне лучше лично присутствовать на пробуждении Верховной ведьмы Черноземья. И, вовсе «случайно», в моём поле зрения оказалась одна бледная аловолосая девушка в саркофаге. Такая хрупкая, такая беззащитная, и такая безрассудно смелая. Зверь бесновался при виде нашей партнёрши в таком состоянии. Когти опять удлинились, как, впрочем, и клыки. Чувство было такое, что зверь рвался к ней, требуя уступить и позволить обернуться. Я пытался нащупать нить его эмоций, понять, как он собирается помочь. Но нас самым бессовестным образом отвлекли.

— Даже не думай оборачиваться в моём присутствии, — прозвучал зычный оклик из-за спины.

— И я рад приветствовать в своём доме Верховную ведьму Черноземья, — произнёс максимально вежливо, но мой голос сочился сарказмом.

Ведьма сидела в саркофаге, крышка которого отворилась ровно в назначенное для пробуждения время.

Я в упор рассматривал Верховную. С Лизой они были отчасти похожи чертами лица, но было в Пелагее что-то хищное, резкое. Белый больничный комбинезон контрастировал с ореховыми глазами и смуглой кожей. Шатенка, причём коротко стриженая, что для ведуний нехарактерно. Подтянутая фигура, видно, что ведьма немало времени провела не только в магических дуэлях, но и в обычных боях. Хороша, спору нет. И опасна. Ведь даже без рук умудрилась вырвать зубами жало у той химеры.

— И вам не хворать. Чем обязана такой чести? — Пелагея дёрнула подбородком, обозначая своё нахождение у нас в гостях. И лишь через мгновение с изумлением уставилась на свои новые руки. — Да как же это…

— Я, конечно, не ждал оваций, но хотя бы на ведьмовское «спасибо» рассчитывал, — уколол Пелагею её неблагодарностью.

Однако ведьма на то и ведьма, что быстро пришла в себя.

— Ещё чего, если всем подряд благодарности рассыпать, жизни не хватит их отрабатывать. — Ведьма всё ещё рассматривала свои руки. — Тем более, что не за что благодарить. Чай, сами с Лизетт справились. Ваши то ящерки только зубьями щелкали, пока мы с тварью разбирались.

— Пелагея, вы конечно Верховная, но попридержите язык. Если бы не мои «ящерицы», то вы бы сейчас калекой с трупом внучки на дне озера барахтались.

— А это ещё ведьма надвое вещала, — ощерилась Верховная, — будешь вякать, не посмотрю, что в гостях. Вмиг рога обломаю!

— Вот говорил же я, зря язык обратно отрастили, хуже змеи подколодной шипишь! — не остался в долгу.

— Ты кого змеёй назвал, ящерица недоразвитая? — вспылила ведьма, делая руками пассы, судя по всему, боевого аркана. Вот только ничего не произошло. — Ссссссссу…хорукие ваши лекари! — в сердцах выругалась. — Так и знала, что всё слишком хорошо, чтобы быть похожим на правду. А ну признавайся, чьи кривые руки мне пришили?

— Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива! Свои не признала? Или надо было у химеры отчекрыжить и тебе прилепить в качестве боевого трофея? — наша перепалка начала доставлять мне истинное наслаждение. Отчасти ещё и потому, что понимал, ведьма сейчас больше хорохорилась. Хотела бы приголубить арканом, уже бы речевой конструкт сплела.

А так… Огонь, а не женщина! Ведьма — одним словом. Ещё раз пристально осмотрел Верховную.

— Нет, спасибо, хоть человеческие подобрали, — ведьма шипела не хуже рассерженной змеи, — а то что не магические переживу как-нибудь.

Почему-то захотелось уколоть Верховную, и я поддался искушению.

— Отдашь за меня внучку — решим проблему с использованием магии. — Это был блеф чистой воды, энергоканалы через неделю сами восстановятся, но она-то об этом не знает.

Глаза ведьмы зажглись фанатичным огнём, у меня мороз по коже пошёл.

— Да легко, хоть сейчас заключим уклад. Тебе моя внучка, мне — возможность пользоваться силами.

— Эээ нет! Так не пойдёт! Я себе не рабыню беру, во-первых. А во-вторых, я вашу породу знаю, мне абы какая не нужна. Хочу Лизу! — я шёл ва-банк. Заполучить принципиальное согласие на союз со стихийной ведьмой у будущей тёщи, пока она не может меня пришибить на месте, — это явная удача, которую не стоит упускать. С Лизой, я надеюсь, потом получится договориться.

— Слышишь, зятëк чешуйчатый! Пасть защёлкнул, и даже не смотри в её сторону. Она стихийница, причём такого уровня, что со временем и меня раскатает. — Пелагея с гордостью вещала о внучке. Она — будущее нашего Осколка!

— Если выживет, — спокойно припечатал. — А это сейчас тоже зависит от меня, — самому было противно это говорить, но приструнить Денисову было просто необходимо.

— Ну ты и тварь! — Ведьма буквально выплюнула следующие слова. — Весь в отца! Шантаж, угрозы, манипуляции — узнаю его методы!

Во мне волной поднималась ярость, холодная, трезвая, с металлическим привкусом крови во рту. Клыки рассекли губу.

— Не забывайся, Верховная. Обижать предков будучи гостьей — прямой путь в круг Чести. — Мой рык оставил ведьму безучастной.

— Велика ли честь — калеку размазать? Я в гости к тебе не напрашивалась! Отпустил бы подобру-поздорову меня на все четыре стороны.

И тут меня резко отпустило. Пришло осознание, что это всё от бессилия. Что огрызается она, как крыса, загнанная в угол. Да и я хорош, решил продавить там, где вообще не собирался. Сделал глубокий вдох и выдох.

— Да куда ж я отпущу будущую тёщу без сил? Чтоб тебя кто-то из твоих ближниц под первым попавшимся кустом прикопал? — я говорил предельно спокойно, без сарказма, иронии и прочего. Нужно было исправлять положение. — У