– Когда встает вопрос о спасении жизни тех, кто мне дорог, я становлюсь тем, кого ты еще во мне не видела, Амаль. У тебя час. Не более. Час и, если ты мне не дашь соизмеримой альтернативы Мортэм, Янис доведет начатое с этой элементалью до конца. Не возьмешься за скрипку – следующей будет твоя тетка. И умирать она будет очень и очень долго, поверь мне. Вот тогда посмотрим, о чьей жизни ты будешь беспокоиться.

Сказав это, он кивнул Янису, приказывая идти за ним следом. Тот презрительно посмотрел на меня и швырнул крылышки Маисы к моим ногам, затем пошел за Раданом. Когда за ними закрылись тяжелые входные двери, я быстро положила Маису на пол и захлебываясь слезами приложила каждое из крыльев к ране у нее на спине. Направив силу исцеления на малышку, я трясущимися губами прошептала:

– Давай, маленькая. Ты не можешь умереть. Кто будет губить мои цветы, когда я вернусь домой к отцу из этого чертового пекла? Я посажу для тебя самые красивые розы. Обещаю. Только выживи, прошу тебя.

Спустя пару минут лицо фэйри стало приобретать обычную здоровую окраску, а крылья сверкающий блеск. Когда она открыла глаза и уселась на пол, я засмеялась и устало вытерла лоб.

– Я убью этих облезлых шавок, – прошипела Маиса, вставая на ноги.

– Тише, – я протянула ладонь, предлагая ей сесть на нее. – Помоги мне лучше. Ты элементаль. Ты явно знаешь больше, чем все ведьмы вместе взятые. В книге,– я встала на ноги и подняла книгу с пола, затем двинулась в мастерскую, – есть нечто, что одна из ведьм моего ковена создавала, пытаясь исправить то, что привело к войне. У нас всего час, или Радан…, – я замолчала, а Маиса впилась своими пальчиками в мою ладонь.

– Знала бы, к чему это все приведет, дала бы им всем передохнуть там, – засопела фэйри. – И не улетишь отсюда. Как же я вас здесь брошу, в этом логове волчьем?

– Знала бы я, ни за что бы не разбила скрипку, – прошептала я, пытаясь отогнать образ злого взгляда Радана, которым он одарил меня некоторое время назад.

– Ничего, – проговорила строго Маиса, спрыгивая с моей руки на стол в мастерской Эфириаль. – Попробуем разгадать то, что творила эта их…святая Эфириаль.

– Она мать Татисы, – тихо проговорила я.

Услышав это, Маиса расширенными от удивления глазами посмотрела на меня.

– Только тихо, – приложила я к губам палец. – Радан не должен знать о том, что, возможно, мой отец и к яду причастен. Иначе он точно убьет меня. Если даже получит то, что ему нужно.

– Да ну, – замахала головой Маиса и в какой-то момент в ужасе перевела на меня взгляд. – Татиса не могла, она же добрейшее создание!

– Добрейшее, – улыбнулась я, вспомнив женщину, которая всегда была внимательна ко мне и хоть и была предана моему отцу, но давала мне столько любви, сколько я не видела ни от кого, разве что от своей тетки. – Но это не умаляет того факта, что вервольфов она ненавидит, поскольку их представитель отнял у нее ее мать. Ладно, об этом потом. Сейчас книга, – проговорила я и перевернула первую страницу.

Быстро листая потемневшие листы бумаги книги, я судорожно пыталась найти элемент того символа, который был прорисован Эфириаль в день ее смерти. Десятки символов, сотни рецептов зелий, ядов, каких-то темных заклинаний и прочей дряни, которую использовали темные ведьмы, мелькали перед моими глазами. Уже под конец, когда я отчаянно начала понимать, что ничего толком не нашла, вдруг пустая страница и на ней фраза «volatura mockingbird», обведенная в круг с нужным мне элементом символа!

– Полет пересмешника, – перевела Маиса, нахмурив свои бровки. – Какой к черту пересмешник? Эти птицы водятся только на землях темных ведьм, чернокнижников.

– Кто такой пересмешник? – спросила я, разглядывая непонятный узор символа.

– Ворон. Точнее дух, заточенный в темную птицу. Предвестник смерти. Поговаривают, что и сам он жизни может пожинать. Кроме того, пересмешник может говорить и обладает даром пророчества. Некогда предки верили, что под крылом ворона-пересмешника есть особое белое перо, которому приписывали чудодейственную силу. Завладевший им якобы может сотворить чудо.

– Ворон…чучело птицы. Это пересмешник, – изумленно проговорила я. – Это не Эфириаль предвидела, что я окажусь здесь. Это он! Но почему она не воспользовалась пером? Она же сама могла все остановить! У ворона точно должно быть перо под крылом!

– Может потому, что перо приобретает чудодейственную силу только после ненасильственной гибели птицы? – предположила Маиса.

– Может. Птица умерла после того, как Эфириаль не стало. Скорее всего ты права. Значит перо. Неужели так просто? – настороженно посмотрела я на фэйри. – И откуда книга у Эфириаль? И ворон? Радан сказал, что птица долгие годы была подле нее.

– Ну, на этот вопрос у меня ответа нет. А вот про перо…Ты отдать его хочешь Радану?

– Конечно, – ответила я. – Пусть остановит войну, не прибегая к силе Мортэм.

– А ты уверена, – прищурила глаза Маиса, – что этот кровожадный пес не заставит тебя отдать ему Мортэм уже после того, как с фэйри настанет мир? Силу перышка можно использовать только один раз. А вот Мортэм…это оружие бесконечной кровавой власти. Подумай об этом.

– И что ты предлагаешь мне? – нахмурила я брови.

– Уничтожь источник магии Мортэм в себе с помощью пера. Так ты станешь бесполезной в глазах вервольфа, и он отпустит тебя, ну и меня с твоей теткой, надеюсь.

– А как же война? – строго бросила я в ответ.

– А что тебе эта война? Пусть сами выпутываются. Это же волки. Они найдут способ выжить даже у дьявола за пазухой.

Нахмурившись, я подошла к окну, устремив взгляд на задний двор. Маиса с одной стороны была права, но с другой…Эфириаль явно не меня спасал, давая подсказку, как выбраться из этой дряни. Она хотела погасить огонь, в котором горели фэйри и вервольфы. Я не имела права действовать лишь себе во благо. Просто не могла. В этот момент я впервые в жизни пожалела о том, что моего умного отца не было рядом. Уж кто-кто, а он бы дал дельный совет, как поступить правильно. И тут меня осенило.

– А что, если я изменю силу Мортэм, да и вообще принцип действия скрипки? – быстро повернулась я к Маисе. – Что если я сделаю так, что она повлияет на фэйри, тем самым поможет свести их доминирующую позицию в войне, дав фору вервольфам? И проговорю желание так, чтобы потом сила Мортэм исчезла после того, как все закончится?

– И что такое можно сделать? – развела руками фэйри. – Если не убивать, то как их остановить так, чтобы вервольфы взяли верх?

– Летать! Можно отобрать их способность летать до тех пор, пока не будет подписан мир и улажены все проволочки. Она ведь это все время пыталась сделать, – я открыла личную книгу Эфириаль и показала Маисе записи. – Она пыталась создать нечто, что отберет у фэйри их способность к полету. Но лишь потратила время, поскольку в глобальном масштабе нужна была некоего рода огромная сила, которая бы могла с легкостью стать проводником такой магии. Такой силы у Эфириаль не было. У меня же она есть. Мортэм. Вот почему записка лежала в баночке с пылью крыльев фэйри. Она давала мне понять, что нужно сделать. И свое имя она не просто так написала. Она указывала на то, что именно лучники-летуны, использующие яд Татисы, истребляют наибольшее количество вервольфов. Нужно лишить их этого преимущества и тогда все. Пойдем, нужно выдрать это волшебное перо у пересмешника.