– А что было? – спросила, уже заранее предчувствуя, что ничего хорошего не услышу.

– Ты рассказала мне о матери и о том, как её убили, – ответил Рис.

Но взгляда не отвёл. Наоборот, смотрел на меня пристально, готовый в любой момент погасить мою истерику, но я оставалась почти спокойна.

– Много рассказала?

– Всё, – признался эмпат. – Кроме имени того, кто это сделал.

– Вот и отлично. – Теперь я даже вздохнула с облегчением.

– Хорошо. Пусть его имя пока останется тайной, – согласился Дарис. – Но об остальном давай поговорим. Готова?

– О чём там говорить? – мой голос прозвучал почти безразлично. Кажется, Рис всё-таки как-то на меня воздействовал, потому что впервые в жизни я смогла так легко говорить о событиях того дня.

– Расскажи, чего именно ты испугалась тогда. Я понимаю, что всё происходящее было дико, особенно для восьмилетней девочки. Но в этом есть нечто, ставшее ступором для раскрытия твоего дара, заставило его уйти в глухую оборону. Поэтому подумай пожалуйста, что именно было самым страшным.

Я не хотела возвращаться к тем воспоминаниям, но сейчас, рядом с Рисом, сделать это оказалось не так тяжело. Более того, теперь мне самой захотелось найти ответ на его вопрос.

– Он… тот человек… смотрел на Амелию, будто на самый желанный подарок, – проговорила, очень отчётливо представив тот его взгляд. – Он трогал её, целовал, обнимал, а потом… убил.

– Думаю, именно в этом причина твоей фобии. Вероятно, в твоём сознании прочно отложилось, что даже безобидные мужские прикосновения сулят смертельную опасность. Но, как я успел заметить, катализатором срабатывания твоего дара является именно взгляд, в котором отражается желание… похоть, – рассуждал Рис.

– Может быть и так, – пожала я плечами.

И хотела отвернуться, но Дарис обхватил моё лицо ладонями и мягко повернул к себе.

– Нужны другие эмоции, другие ассоциации, но тебе неоткуда их взять, – прошептал он, глядя мне в глаза.

– Ты же мне поможешь? – спросила шёпотом.

– Конечно, Делли, – он мягко улыбнулся.

Я потянулась губами к его губам, даже смогла их коснуться… но Рис отстранился.

– Сейчас ты немножко не в себе. Это частично из-за колториума, частично из-за моего дара. И я сильно сомневаюсь, что, будучи в адекватном состоянии, ты захочешь моих поцелуев. Потому, Дель, чтобы не провоцировать конфликт, я не стану сейчас переступать черту.

– А хочешь? Или для тебя это всего лишь поручение ректора? А может, мой случай просто интересен тебе, как эмпату?

Во мне говорила обида. И пусть какой-то частью сознания я понимала, что Рис прав, но другая – чисто женская, чувствовала себя ущемлённой или даже обманутой.

А он… не ответил. Просто улыбнулся, отрицательно качнул головой и вдруг сам мимолётно поцеловал меня в губы. И что самое удивительное, мой дар снова никак на это не отреагировал!

– Пойдём к Лёшке? У него на самом деле очень вкусное вино. Тебе понравится, – легко и непринужденно перевёл тему Рис. – Только твои вещи остались в раздевалке тренировочного зала.

– Кстати, как я вообще тут оказалась? – пусть и запоздало, но этот вопрос у меня в голове всё-таки всплыл.

– Я принёс, – спокойно отетил Дарис, будто это всё было совершенно неважными мелочами. – Ты уснула после разговора под действием колториума. На улице был ливень, потому относить тебя в твой корпус я не стал. Оставить тебя спать на полу в тренировочном зале мне не позволила совесть. А моя спальня на мансардном этаже того же здания. Пусть эта кровать не такая мягкая, как у тебя в спальне, но уж точно лучше спортивных матов.

– А мне твоя даже больше нравится, – сама не знаю, зачем сказала я.

– Да? – удивлённо улыбнулся Рис. – Можем поменяться спальнями.

– Спасибо, лучше не стоит.

– Тогда кроватями? – снова предложил Дарис, явно надо мной потешаясь.

- Я подумаю.

– Сообщи, если решишь. Хотя… – он изобразил задумчивость. – Сомневаюсь, что твоя кровать сюда поместится. Придётся выбросить тумбочку, а я к ней привык.

– Ладно, – махнула рукой. – Идём к твоему Лёше. Может, он ещё меня яблоком угостит?

– Не сомневаюсь.

* * *

Вот странно всё-таки получается: как много всего может измениться за один день! Ведь ещё утром я считала себя самой находчивой и везучей, ведь сумела в кратчайшие сроки достать запрещённый в Союзе препарат, составила план, как напоить им Риса, и даже сумела воплотить эту свою задумку в жизнь.

К сожалению, сам Дарис оказался хитрее.

Хотя, даже в этом есть свои плюсы. Я смогла рассказать ему то, что при иных обстоятельствах всеми силами постаралась бы сдержать в тайне. И что самое странное, мне действительно стало легче. Более того, после пробуждения в кровати Риса я почувствовала себя очень отдохнувшей и полной сил. А когда мы пришли к Лёше, моё настроение и вовсе взлетело до немыслимых высот.

Вечер прошёл просто замечательно, и даже присутствие уже знакомой мне Софиры не смогло его испортить. Как оказалось, она была сильным поисковиком и, помимо учёбы в университете, тоже работала над Лёшкиным проектом по созданию телепортационных переходов. И пусть она по большей части была просто консультантом, но, по словам самого Алексея, без её помощи их команде пришлось бы возиться с тестами куда дольше.

Сегодня утром друг Дариса умудрился доработать свой опытный образец механизма по созданию пространственного коридора, и переместил через него несколько предметов. Это стало настоящим порывом для всей современной науки.

Я была искренне рада за Лёшу, который просто светился от гордости. Но ещё больше меня радовал тот факт, что Рис за весь вечер ни словом, ни делом не показал своего особого отношения к Софире. Он был приветлив, но говорил с ней, как с простой знакомой. А вот меня – обнимал за талию и улыбался мне так тепло, что дух захватывало.

Я же пила вино, кушала яблоки, смеялась над Лёшкиными шутками, и чувствовала себя почти счастливой. Казалось, даже демоны моего прошлого в этот вечер решили спрятаться подальше и не мучить меня. И это просто не могло не радовать.

Когда же время перевалило за полночь, и мы собрались расходиться по своим корпусам, Рис отправился меня провожать. Я не стала отказываться, тем более он всё так же продолжал обнимать меня, пусть и крайне целомудренно.

И было так замечательно: и ливень закончился, а погода радовала теплом и свежестью; и звёзды на небе мерцали особенно ярко, казалось, даже в воздухе пахло счастьем. Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько счастливой.

– Такой прекрасный вечер, – протянула, повернувшись к Рису. – Хочется петь, танцевать, смеяться. На душе легко-легко! И ты… мне очень хорошо рядом с тобой. Я даже не представляла, что такое бывает.