— Алло? Да, жду вашего прилета. А, вы уже здесь… Отлично. Заберете несколько групп пассажиров. Три, если быть точным. Да, отвезете за перевал и высадите на оборудованной площадке, там, где можно найти транспорт и медицинскую помощь. У нас есть легко раненные. Жду.

Доплер прервал связь и поднял побледневшее лицо. Видимо, до него постепенно начал доходить смысл происходящего.

— Евгения, скажите, а для чего вам вертолет?

— Нам ведь надо покинуть «Шварцберг», — отводя взгляд, объяснила я.

— Но почему бы вам просто не подождать, пока сюда не прибудет полиция, Интерпол и спасатели? — Торговец оружием проявлял поразительную наивность. Думаю, в глубине души он уже знал ответ, просто отказывался в него поверить.

Я наклонилась ближе к мужчине и почувствовала исходящий от него кислый запах страха. Я тихо произнесла:

— Да потому что полиция, Интерпол и спасатели обнаружат здесь только груду дымящихся развалин.

Доплер закусил губу. Он никак не мог поверить, что на этот раз выхода нет. Столько раз он уходил от полиции и спецслужб, но эта ловушка, которую подстроил для него толстый старый отставной полицейский, не имела выхода. Ни деньги миллиардера, ни ум шахматиста, ни предельная жестокость преступника не могли помочь Доплеру. Ему оставалось только достойно принять свой проигрыш. Но вот как раз этого он и не умел.

Он все еще верил, что вывернется. Что в последнюю секунду уцелеет. Что заберется в вертолет и улетит туда, где его ждут свобода и богатство.

— Подъем, господа и дамы! — заорала я, как инструктор на плацу. — С первой группой улетают господин Кабанов с семьей. Есть еще одно место. Кто желает его занять?

Но никто не согласился.

Лиля и Тамара заявили, что друг без друга никуда не полетят, «хоть их озолоти». Тильда и Сильвана не хотели разлучаться с Альдо. «Арийцы» поддерживали своего раненого коллегу.

— Может быть, ты, Леон? — обратилась я к Леодегрансу, который был непривычно тих и смирно сидел в уголке, внимательно разглядывая портфель господина Розенблюма.

— Я лучше с дядей! — сипло сказал подросток.

Так что машина с первой группой ушла недогруженной.

Вертолет вернулся за второй группой через полчаса. Этого времени пилоту хватило, чтобы высадить пассажиров за перевалом на специально подготовленной площадке. Вторую группу тоже составляла я и позаботилась о том, чтобы в нее вошли Тильда и Сильвана Фаринелли, обе сестры Вострецовы, а также Альдо Гримальди. Хозяин рвался остаться, но я жестко настояла на том, чтобы он улетел с этой группой. Альдо был обижен, но мне все равно. Я не хочу, чтобы он увидел то, что случится со «Шварцбергом».

Провожая хозяина к выходу, я задала вопрос, который давно уже не давал мне покоя:

— Скажите, Альдо, почему вы солгали?

— Простите? — заклеенное пластырем лицо было непроницаемо.

— Вы солгали комиссару Розенблюму. Точнее, в тот момент мы все считали его настоящим полицейским. Во время допроса вы сказали ему, что Карим Шад выехал из отеля тридцать первого декабря. Зачем вы дали ему ложную информацию?

Гримальди поморщился:

— Неужели сейчас это имеет хоть какое-то значение, Евгения?

— Просто ответьте, прошу вас. Это последняя неразгаданная загадка во всей этой истории, которая началась с того, что я решила встретить Новый год в тихом месте.

Гримальди бросил на меня опасливый взгляд и произнес:

— Этот господин Шад с первого взгляда вызвал у меня подозрения. За двадцать лет владения «Шварцбергом» я научился разбираться в людях. Глядя на Шада, я сразу понял, что от такого, как он, можно ждать неприятностей. Гость выглядел как человек, который попал не туда. Вы понимаете, о чем я? Дело даже не в том, что он был одет небогато. И не в том, что был калекой, который явно не будет кататься на лыжах. Поэтому, когда тридцать первого утром я не обнаружил его в номере, то обрадовался. Мне показалось, что однорукий просто сбежал. Его багажа не было в комнате. И я поставил в базе данных отметку, что гость из второго номера выбыл. Я уже решил, что неприятностей удалось избежать, как вдруг вы нашли его тело. Прибытие полицейского комиссара так напугало меня, что я предпочел солгать. Если бы я мог знать, к чему это приведет…

— Поторопитесь, Альдо, — я потрепала хозяина по плечу. Сгорбившись, Гримальди побрел к остальным.

Теперь в отеле нас оставалось семеро — Леон, трое арийцев, из них один раненый, а также два главных действующих лица этой драмы — Доплер и Давид Розенблюм.

Едва вторая группа оказалась в воздухе, Розенблюм принялся действовать. Он поднялся, прижимая одной рукой портфель к объемистому животу, а в другой держа коробку взрывателя. Примитивное устройство, но на редкость надежное. Значит, полицейский привез эту адскую машинку с собой. Обыскивая номер комиссара, я наткнулась на портфель с деньгами и «береттой» и успокоилась, решив, что все тайны Розенблюма у меня в кармане. Ох, как же я ошибалась…

Толстяк кивнул на дверь и сказал:

— Думаю, теперь посторонние могут выйти на свежий воздух. Вертолет вернется через полчаса, так что нам с герром Доплером как раз хватит времени.

— Что вы задумали? — Доплер на глазах терял над собой контроль. Паника плескалась в его глазах, пальцы дрожали. Он поминутно облизывал пересохшие губы и умоляюще поглядывал на меня.

— Нас ждет небольшая прогулка, — уголками губ усмехнулся Давид Розенблюм. — Идите вниз, а я следом за вами. Кстати, не советую бросаться на меня или делать еще какие-то глупости. Если я разожму пальцы, нас с вами размажет по лестнице. Отвратительно, правда? Мне бы не хотелось закончить свою жизнь так, чтобы меня собирали метлой и совком, точно мусор.

Я потрясенно уставилась на комиссара. Толстяк еще и шутил!

Доплеру оставалось только следовать приказам. Он послушно спустился на первый этаж, подчеркнуто аккуратно ставя каждую ногу на ступеньку, — видимо, боялся неверным движением спровоцировать взрыв.

У двери, ведущей в подвал, комиссар остановился и произнес:

— Здесь мы расстанемся. Рад был знакомству, Евгения. Не думал, что меня в моем возрасте можно еще чем-либо удивить, но вам это удалось. Спасибо за поддержку. Без вас у меня было бы больше трудностей.

— Без меня у вас могло бы не получиться, — сказала я довольно зло.

Розенблюм качнул головой:

— Что вы, детка. У меня не могло сорваться.

— Почему это? Потому, что вы все так хорошо рассчитали?

Комиссар поднял на меня глаза, обведенные синими кругами, и спросил:

— Вы слыхали про средневековое правосудие?

— Простите, что?

Здесь, в отеле высоко в горах, с бомбой под мышкой Розенблюм собирался совершить экскурс в историю?