— Какая же ты дура! Надо было позволить им убить тебя! Какого черта ты вмешалась? — Он повернулся к лучнику и приказал: — Стреляй! К черту всех остальных! Достань Макдауэлла.

— Нет! — решительно заявила Маргарет и, хотя еще никогда не видела мужа в таком бешенстве, опасаясь за сына, сейчас не думала о последствиях. Она взглянула на Йена глазами, пылавшими от ярости, и воскликнула: — Какого черта я вмешалась? Чтобы не дать тебе убить собственного сына!

Будучи одним из воинов, лично отобранных и подготовленных Брюсом для выполнения самых опасных миссий, Йен привык получать удары, сильные и не очень: от одних у него болели руки, ноги или грудь, от других — голова, большинство ударов он получал на тренировочном поле, — но еще ни один удар не приводил его в то состояние, в котором он оказался теперь.

Ему казалось, что землю выдернули у него из‑под ног, мир закачался, а все, что он знал — или думал, что знал, — мгновенно изменилось, стало совсем другим.

Его сын? Тот мальчик, которого он мельком видел, — его сын? Йен попытался вспомнить внешность малыша, но ничего не получалось. Впрочем, он ведь не разглядывал ребенка: ему и в голову не приходило…

Он всмотрелся в сверкавшие золотистые глаза, смотревшие на него с гневом и вызовом, и процедил сквозь зубы:

— Повтори. Скажи это еще раз.

Но Йен забыл, с кем разговаривает. Маргарет Макдауэлл никогда не пугалась, даже тогда, когда следовало бы. Она вскинула подбородок и громко проговорила:

— Мальчик, которого твой лучник вполне мог убить, целясь в моего отца, — наш с тобой сын. Его зовут Эхан.

Эхан? Мальчик, конечно же, назван в честь величайшего воина всех времен, Гектора Троянского. Хорошее имя.

Йен привлек жену к себе и, уставившись ей в лицо со жгучей яростью, предупредил:

— Если ты лжешь, Мэгги, клянусь всем святым, я заставлю тебя пожалеть об этом.

Она оттолкнула его и отступила на шаг.

— Я не лгу. Эхану в прошлом ноябре исполнилось пять лет. Полагаю, твой блестящий ум позволит тебе произвести соответствующие подсчеты и определить, что в ту ночь шесть лет назад ты покинул меня не только с разбитым сердцем. Ирония судьбы, не правда ли? Ты так старался не допустить рождения ребенка, всего лишь один раз не смог себя проконтролировать — и вот результат. — Она фыркнула. — Всем известно, кто его отец. Спроси любого.

Осмотревшись, Маргарет поняла, что все братья бросили ее и ускакали.

«Сын? Пятилетний сын?» — думал Йен в полнейшем замешательстве. Внезапно вспомнив про своего врага, он в ярости прокричал:

— Значит, твой отец прикрылся моим сыном, чтобы сбежать? Я разорву этого ублюдка на части собственными руками!

Обладай он способностью думать рационально, сумел бы осознать, что это не ее грех. Но Йен был слишком зол, чтобы думать рационально.

— Он вовсе не прикрывался им, — возмутилась Маргарет. — Отец хотел доставить внука в безопасное место.

Йен был так зол, что даже не сознавал, что орет на жену во весь голос.

— В безопасное место? Подставив его под стрелу моего лучника?! Он рассчитывал, что мой воин не станет стрелять, увидев за его спиной незнакомого ребенка?

Маргарет покачала головой.

— Нет‑нет, ты не понял. Отец не стал бы так рисковать. Он любит Эхана. Это его единственный внук. Он никогда не причинит ему вреда. Я знаю, у тебя есть причины ненавидеть моего отца. Вот только… Что бы ты о нем ни думал, он не трус и, если потребуется, умрет, чтобы защитить внука. Я была там у них, поэтому знаю, что говорю. Он просто хотел увезти его с собой.

Йен, почувствовав убежденность в ее голосе, скрипнул зубами. Даже если сейчас Маргарет была отчасти права относительно своего отца, они никогда не сойдутся во мнениях на сей счет. Йен знал, что Дугалд Макдауэлл способен на многое, в том числе — на подлость.

Но ему надоело спорить с женщиной. Следовало подумать о своей миссии. Да, они упустили Макдауэлла. Хм… интересно, куда они смотрели накануне ночью, если не заметили заднюю дверь в церкви? И еще следовало осознать тот факт, что теперь у него имелся пятилетний сын.

Хм… Проклятье! Будь все трижды проклято!

Позабыв о Маргарет, он велел лучнику следовать за ним, и они вместе вернулись на церковный двор, где Охотник и другие гвардейцы уже разоружили англичан.

Пора было уходить. Йен постоянно держал в поле зрения замок, ворота которого могли в любой момент открыться и выпустить еще множество солдат.

— Что случилось? — спросил Охотник.

— Объясню позже, — буркнул Йен. — Мы должны вернуться к лошадям. Макдауэлл и его сыновья бежали в лес.

— Они направляются в замок?

Йен покачал головой. К такому варианту развития событий он был готов, поэтому оставил засаду на дороге. Но как же он не заметил заднюю дверь?… Йен никогда не совершал таких ошибок, по крайней мере — за шесть последних лет.

— Думаю, они рвутся к берегу, — пробормотал он в задумчивости.

Ламонт выругался. Он не хуже Йена знал, что если Макдауэллу удастся сесть на корабль, то его уже не достать. Будь они в Шотландии вместе с Ястребом, тогда был бы шанс проскользнуть незамеченными мимо английского флота, но без знаменитого морехода подобное предприятие было бы сродни самоубийству.

— Не волнуйся, — сказал Ламонт. — Мы его достанем.

Мрачный взгляд Йена говорил не хуже слов. Черт бы побрал все на свете! Они непременно достанут Макдауэлла!

Ламонт свистнул и знаком приказал людям выезжать. Йен собрался последовать за ними, но его остановила Маргарет.

— Подожди! — воскликнула она, схватив мужа за руку.

Молча взглянув на нее, он сказал себе, что ноющая боль в груди, равно как и ощущение, что он вылезает из собственной кожи, вызвано лишь тем, что он был ужасно зол. А ее прикосновения перестали на него влиять много лет назад, не так ли? Единственное, чего он не мог отрицать, — это учащенное сердцебиение.

Почувствовав, что в его груди бурлят слишком уж сильные чувства, Маргарет убрала руку.

— Я с тобой, — сказала она.

Йен злобно хохотнул. Скосив глаза, он отметил, что сэр Джон зашевелился.

— Не думаю, что твой жених одобрит подобную идею. Кроме того, я уже много лет назад утратил склонность к рыжеволосым предательницам.

Маргарет гневно сверкнула глазами, но не отступилась.

— Мое решение не имеет к тебе никакого отношения, — заявила она. — Я нужна сыну.

Взгляд Йена стал холоден как лед.

— У моего сына есть отец.

— Он тебя не знает, Йен, поэтому испугается. Знаю, ты меня ненавидишь, но не позволяй своим чувствам ко мне отразиться на сыне. Он всего лишь маленький мальчик. Прошу тебя, он нуждается во мне. Клянусь, я не буду стоять у тебя на пути.