— Но вот с медицинской подготовкой у вас полный швах! — она недовольно поцокала языком. — Вы анестезию хоть сделали?

— Э-э-э…

— Сама вижу, что нет. Давай сюда аптечку, — девушка деловито разложила перед собой поданный присевшим рядом Чегетом инструментарий. — Он же у вас от болевого шока ума лишится, когда вы будете его в машину переносить!

Она выхватила из обоймы один из шприцов, сдернула с него колпачок и подмигнула Сергею.

— Уколов боишься? — не дожидаясь ответа, Оксана всадила иглу ему в плечо. — Вот так. Обожди немного, пока подействует, и я тобой займусь. А то этим горе-эскулапам я бы и мумию запеленать не доверила бы. Сколько у нас есть времени?

Последний вопрос она адресовала Чегету.

— Где-то с полчаса, пожалуй.

— Хорошо, думаю, я успею привести его в некоторый порядок.

— Что здесь происходит?! — Сергей повернулся к Чегету, балансируя на грани истерики. — Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?!

— А я вас с Егоркой предупреждал, что вы понятия не имеете, в какую историю ввязались, — Чегет сделал вид, что внимательно изучает содержимое аптечки.

— Ты, гад, с ней заодно?! Ты с самого начала на нее работал?! Но почему?! Ты же рассказывал, что оборотень однажды чуть не отправил тебя на тот свет!

— Я не соврал вам ни единого слова. Просто умолчал о том, кто меня тогда спас.

— Кто?

— Успокойся, не кипятись так, я тебе все объясню, — Оксана коснулась рукой его здорового плеча и кивнула Чегету. — Ты пока сгоняй в туалет, он в дальнем правом углу холла, и принеси воды.

Тот утопал в коридор, освещая фонариком себе дорогу, а Оксана села прямо на пол перед Сергеем, подобрав под себя ноги.

— Ну что ж, — она держась настолько спокойно и уверенно, что он и думать забыл о том, что она совершенно нагая, — полагаю, ты заслужил ответы на свои вопросы.

— Жду с нетерпением, — буркнул он, чувствуя, как леденящее онемение стекает по руке от плеча и ниже.

— Занятно. Я смотрю, ты меня как будто и не боишься вовсе.

— А должен?

— Не знаю, — девушка пожала плечами и глянула в сторону холла. — Но вот твой коллега в моем присутствии здорово нервничает.

— Возможно, он просто знает больше моего.

— И ты все равно желаешь получить разъяснения?

— Да.

— Хорошо. Но учти, иногда знание может и убить.

— Я в курсе, — Сергей имел все основания полагать, что хуже в любом случае уже не будет.

— Тогда начать, пожалуй, надо с того, что наши народы живут бок о бок вот уже многие тысячи лет, и нельзя сказать, что это соседство всегда было мирным. Периоды благополучия регулярно сменялись гонениями, и тогда в дело шли факелы, вилы, осиновые колья и серебряные пули. Для того чтобы обезопасить свой род, и обеспечить его выживание в таких условиях, мы выработали Правила — выстраданный поколениями и написанный кровью свод законов, регулирующих нашу жизнь среди людей.

Тем временем к ним вернулся Чегет с тазиком воды, и Оксана, срезав бинты, принялась промывать раны Сергея.

— Главным принципом нашего существования является незаметность, — продолжала она. — Только минимизировав свое взаимодействие с окружающим миром, можно надеяться, что происходящие вокруг передряги тебя не затронут и не вытащат на белый свет твою подноготную.

Кроме того, мы, по мере возможности стараемся держать под контролем принятие всех решений, способных так или иначе затронуть наш род. В настоящее время, могу сказать без ложной скромности, мы в этой области добились существенных успехов. Мы очень плотно опекаем информационное пространство, немедленно пресекая любые утечки сведений, представляющих для нас угрозу.

— Ага, я заметил, — Сергей вспомнил, как рьяно вычищалась вся информация об инциденте в «Вишневой аллее».

— Верно. Но проблема состоит в том, что достаточно долгая спокойная жизнь без потрясений вкупе со способностью оперативно «замять» любой эксцесс способствует распространению в массах беспечности и ложного чувства неуязвимости. А коли так, то жди беды, за которой неизбежно последуют факелы, вилы и далее по списку. А в последние годы соответствующие нездоровые тенденции получили среди моих сородичей довольно широкое распространение. Им надоело таиться по углам, и они жаждали выйти на свет, и забрать то, что, как они считали, принадлежит им по праву. А именно власть над людьми.

— Фантазировать не вредно, — хмыкнул Сергей, отстраненно наблюдая за тем, как девушка готовит иглу для наложения швов.

— Будь это всего лишь фантазии, я бы волноваться не стала. Но когда в одном из комитетов Государственной Думы готовится законопроект о введении уголовной ответственности за убийство собаки с наказанием даже более суровым, нежели за лишение жизни человека, начинаешь понимать, что дело серьезно. То ведь лишь один из первых кирпичиков большого плана. А закончится все потом так же, как и всегда, только вместо осиновых кольев будут уже пулеметы и напалм.

Я, как Вожак Стаи, не могла смотреть на происходящее сквозь пальцы и сразу дала понять местным активистам, что их идей не одобряю.

— Вожак? — переспросил на всякий случай Сергей. — Вы — главный человек… обор… то есть… во всей вашей команде?

— Вожак Стаи, — Повторила Оксана и посмотрела на него поверх иглы, в которую вдевала нить. — Удостоверение показать?

— Нет, просто мне казалось…

Сергей подспудно предполагал, что в подобных делах верховодить должен рослый, могучий и излучающий дикую первобытную мощь мужчина, и уже хотел что-то на эту тему сказать, но умолк под пристальным взглядом девушки. И, признаться честно, выдержать его оказалось крайне непросто. Снова захотелось зажмуриться.

Перед ним сидела, казалось бы, самая обыкновенная девчонка, которой нет еще и тридцати. Симпатичная (да еще и голая в придачу), с точеной фигуркой и взъерошенной копной золотистых волос, улыбчивая и озорная, о чем свидетельствовали тоненькие лучики морщинок в уголках больших серых глаз…

…которые все в корне меняли. Поэтичные натуры любят сравнивать женские глаза с океаном, в котором можно утонуть, но глаза Оксаны больше напоминали бездонную пучину Марианской впадины, холодную и мрачную. Это был взгляд человека бывалого и многое на своем веку повидавшего, человека, знающего цену себе и другим, четко представляющего, чего он хочет, и умеющего добиваться поставленных целей. По долгу службы Сергею уже доводилось встречаться с чем-то подобным, хотя и не в столь ярко выраженной форме. Он узнал этот взгляд.

Это был взгляд расчетливого и хладнокровного убийцы.

Не маньяка, нет, а личности мыслящей, напротив, исключительно трезво, но готовой, при необходимости, без колебаний пойти на самые решительные меры. Такие люди умеют увлекать других за собой, таких людей уважают, любят, порой даже боготворят… и боятся.

— Нет, — повторил Сергей.

— Тогда я продолжу, — Оксана склонилась