Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вани, не переводи стрелки. Ничто, повторяю, ничто не оправдывает того, что ты сделала, – выносит приговор Энрико.
– Полагаю, ты говоришь со знанием дела, учитывая, что с самого начала был в курсе всего, – пожимая плечами, отвечаю я. Энрико сам на все закрывает глаза, а меня обвиняет.
И я пришел к следующему выводу.
Ничего из того, что я хочу сказать, не может по-настоящему заинтересовать вас, уважаемые читательницы этого журнала.
– Ты отдаешь себе отчет, в какое дерьмо нас втравила? Ты хоть понимаешь?
Похоже, у Энрико проблемы со здоровьем – высокое давление. Как минимум с сегодняшнего дня. Так и жду, что с минуты на минуту он начнет свистеть, как один из тех английских чайничков.
Но меня больше занимает зрелище второго бурлящего вулкана в этой комнате, поэтому поворачиваюсь к Риккардо:
– Конечно же, я отдаю себе отчет. Хотя бы раз в жизни я написала правду. Ты же всегда хотел подписать своим именем что-то, что действительно твое, верно? Отлично. Вот ты это и сделал. Потому что ушедший в печать текст – именно твои настоящие мысли, и мы оба это знаем.
Полагаю, сейчас вы ждете, что в пользу этого утверждения я приведу какие-нибудь лестные аргументы. К примеру, мог бы сказать, что я всего лишь простой писатель, который только романы сочинять горазд, а вы – реальные, настоящие женщины, чья жизнь куда интереснее любых выдуманных историй, выходящих из-под пера обычного писаки-беллетриста. Что ж, должен предупредить: этого не будет.
Потому что, видите ли, я хорошо выполнил домашнее задание. Я изучил мир женских журналов. И пришел к нескольким выводам.
Все эти репортажи о текущих событиях, очень часто посвященные образцовым жизням женщин со всего мира, обзоры об обстановке и окружении на работе, в школе, в политике, в основном поданные с учетом положения женщин в упомянутых разнообразных условиях. Портреты главных героинь успешных компаний. Чествование героинь менее удачливых. Эти развевающиеся флажочки оказывают фантастический эффект, изо всех сил крича, какие вы зрелые, эмансипированные, начитанные и образованные, как открыто смотрите на мир вокруг.
Но затем мы переходим к основному сюжету, который считается достойным попадания на обложку, тому, с двойным количеством страниц и самыми привлекательными иллюстрациями. И оказывается, что называется он: «Пикантная начинка: как забеременеть и сохранить страсть» или какая-то другая похожая ерунда.
И это, увы, с моей точки зрения, сообщение вполне четкое. Вы уже думаете, что это удар ниже пояса, несправедливая критика, предубежденное осуждение совершенно нормального желания прочитать что-то легкое, отдохнуть, так? Ну, что ж, это еще не конец. Потому что стоит полистать журнал дальше, тут-то они все и появятся сразу, толпившиеся за первой обманчивой строкой статей с претензией на значимость: репортаж с последнего показа мод, колонка о туфлях, справочник о зимнем макияже или о том, как ухаживать за ногтями. Потом разделы о кухне, дизайне интерьеров. И неизбежная рубрика писем, на которые кроме крупных специалистов отвечают также сексолог, семейный психолог и даже астролог.
Одним словом, посмотрим правде в глаза. Все это – одна лишь видимость, убеждающая вас быть современными и эмансипированными, но стоит немного соскрести позолоту – и уловка раскрыта. Под ней проступает древнейшее в мире клише: легкомысленная и поверхностная женщина, которую интересует лишь дом, внешний вид и главным образом дела сердечные.
– Вани, ты в самом деле понимаешь, что ты натворила? Действительно?
Не понимаю, откуда у Энрико эта потребность спрашивать меня, знаю ли я, что сделала. Конечно, знаю. Это же я сделала. Может, своими бесконечными повторениями он пытается выработать антитела, ферменты, которые позволят ему переварить прочитанное. Что-то вроде литературной гомеопатии.
– Что ж, как я говорила, я просто выполнила свою работу призрака пера – то есть отождествила себя с автором, – отмахиваюсь я. И делаю вид, что меня посетило внезапное озарение вообще на другую тему, будто часть мозга, заскучав от разговора, отвлеклась на мысли поинтереснее. Резко поворачиваюсь к Риккардо: – Слушай, мне только что пришло в голову, вот же еще литературная параллель! Отвечающие на письма эксперты… Столько женских персонажей, разных возрастов и каждая со своей историей, которые вращаются вокруг одной героини, по-матерински мудрой, и спрашивают у нее совета. Это «Маленькие женщины», ну точно! – восклицаю я нарочито эмоционально, жестикулируя для большей достоверности, так, будто не сомневаюсь, что мое новое грандиозное открытие ему тоже важно.
Риккардо устало-раздраженно закатывает глаза, а Энрико в отчаянии заламывает руки.
– Какого дьявола ты приплела сюда «Маленьких женщин»?!
– Ничего, мы с ним поняли друг друга. Ты продолжай, продолжай.
Энрико весь синеет, точно слива, потому что ничто не действует на нервы так, как «продолжай» от того, кому как раз устраиваешь головомойку.
– Вани, – снова начинает он, пытаясь вернуть в голос пафос, и небезуспешно – настолько серьезно то, что он собирается сказать. – Ты знаешь, что значит написать нечто подобное в женский журнал. Это значит взбесить десять миллионов читательниц. – Он так резко дергается вперед, что я успеваю испугаться, не разрежет ли его край стола пополам, как ассистенток фокусников. – Десять. Миллионов. Вани. Потому что такова аудитория женских журналов в Италии. Ты только что обеспечила нам ненависть десяти миллионов человек! Ты вообще представляешь, какое осиное гнездо спорщиков разворошила? Какой крик поднимется, стоит только тем же женщинам, что еще вчера считали Риккардо кумиром, прочитать эту статью? Представляешь, каким рикошетом это ударит по его популярности? Чтоб им провалиться! Десять миллионов врагов! Хуже было бы, только если бы ты докопалась до мужчин из-за количества футбольных новостей в газетах… а, нет, как я мог забыть: ты же и это успела!
Знаю, что вы сейчас думаете. Что если вас, женщин, можно критиковать за легкомысленные колонки в ваших журналах, то чем мы, мужчины, лучше – взять хотя бы бессчетные страницы наших любимых газет, постоянно отводимые дурацким футбольным матчам. Все верно. Мы тоже жалкое зрелище. Но то, что виноваты все, не значит, что не виноват никто. И, что важнее, это не отменяет того факта, что я, открывая содержание стандартного журнала, такого, как тот, что сегодня достойно и уважительно принимает меня у себя, не могу избавиться от ощущения, что на самом деле в глубине души вас интересуют наряды, туфли, рецепты и сентиментальные глупости.
Вот почему я считаю, что, не особенно разбираясь ни в чем из перечисленного, ничего особенно интересного я написать для вас не смогу.
Хотя, конечно, я тоже в состоянии оценить удобства хорошей пары обуви.
– Тут даже продолжать не нужно, смотри! – надрывается Энрико. Действительно не нужно. Как я многократно упоминала, мне прекрасно известно, что я сама же написала. Хотя и не отказалась бы послушать тот параграф с предположениями, что читательницы журналов «легкомысленные, поверхностные и интересуются в основном делами сердечными», дословно цитирующий точно воспроизводящее действительность определение Риккардо.
