«Уже нет… И осуждение членов клуба тут ни при чем…»

«Тогда в чем причина?»

«Мне помогают уйти».

«Кто? Как?»

«Это не важно… Главное, я ничего не могу из-менить. Договорвступил в силу неделю назад…»

«Но ты хотя бы попытайся…»

«Я пыталась. Только что… Но человек, который мне поможет, невыходит на связь… – Пауза. – И это по правилам. Он заранеепредупредил меня о том, что, как только договор будет заключен, я уже не смогучто-либо изменить. Он давал мне время на раздумье и принятие твердого решения…»

«Этого человека зовут Габриелем?»

«Да!»

«А ты не могла бы подробнее?» – написала Марго, но не успелазакончить и отправить сообщение, так как от Офелии пришло последнее:

«Прощайте…»

И все! Больше она не написала ни строчки – Офелия покинулачат. А Марго еще некоторое время там оставалась, надеясь на то, что девушкапоявится вновь. Когда прошел час, а той все не было, Марго выключила компьютери, облачившись в халат, отправилась в кухню и стала готовить себе завтрак.Когда Базиль был дома, этим занимался он. То молочную кашку сварит, тофирменную свою яичницу с помидорами, колбасой и гренками пожарит, то горячихбутербродов сварганит. Так Марго и приучил к плотным завтракам. ТолькоМитрофана никак переделать не удавалось. Тот наотрез отказывался есть сразупосле подъема. «Завтрак надо заработать! – говорил он. – Это значит,нужно сначала подвигаться и дать организму проснуться, а уж потом жрать…» И,взяв с собой пакет с сыром и крекерами, отправлялся на работу. «Я б на местеего организма, – бурчал ему вслед Базиль, – после такого завтракаснова бы уснул! Виданное ли дело: двухметровый мужик питается, как какая-нибудьптаха! Эдак ноги протянуть можно…»

Но Митрофан ноги не протягивал. Хотя и богатырским здоровьемне мог похвастаться. То у него голова болела, то давление зашкаливало, топоясница ныла, то вены на ноге вздувались. Но, надо сказать, в последнее времяМитя чувствовал себя на удивление хорошо. И вполне возможно, именно из-за того,что сменил свой рацион питания. Приехав из «Эдельвейса», Марго заметила, что вхолодильнике нет сыра с плесенью, зато в морозилке обнаружила шмат сала, а наодной из полочек – большущий кусок копченой грудинки в специях. Теперь его напрежнем месте не оказалось. Значит, Митя его с собой на работу взял, чтобы назавтрак съесть, тогда как раньше острое, копченое и жирное совсем неупотреблял. Просто чудеса какие-то!

Приготовив себе манную кашу, Марго уселась за стол и сталазавтракать. Аппетита не было. Поэтому она осилила только половину тарелки.Остатки каши выложила на картонку, чтобы потом вынести на улицу и скормитьдворовой кошке Машке.

Помыв тарелку, Марго вернулась в комнату и включилателевизор. По всем каналам показывали сериалы. Их она не любила, так чтосмотреть было нечего. Пришлось садиться за ноутбук. На сайт «Шаг вбесконечность» Марго заходить не собиралась. Хватит с нее! Но, узнав последниеновости и изучив прогноз погоды, она не удержалась – заглянула в чат виртуальногоклуба самоубийц. Там находились все те же люди. «Они совсем, что ли, ничего неделают? – подумалось Марго. – Только мечтают о самоубийстве? Простоболезнь какая-то сродни наркомании. По крайней мере, зависимость уже налицо.Как бы самой не подсесть, уже затягивает… Не хотела ведь сюда заходить, и натевам…»

От этих мыслей Марго стало не по себе, и она направилакурсор к значку «выход», но вместо этого нажала на другой: «В память о…»Сделала она это не специально, так получилось. Марго чертыхнулась и передвинуламышь, но тут взгляд ее упал на «мемориальную доску», и рука замерла…

Список самоубийц пополнился еще одной жертвой. И в новойстроке было написано:

«Офелия. 17 июля. Утопилась».

– Не может этого быть! – рявкнул Базиль, долбанувкулаком по столу.

– Папа, умоляю, не кричи, – попросил Митрофан, накоторого громкие звуки, которые издавал не он сам, а окружающие, действовалиугнетающе. – У меня отличный слух, не надрывай свои голосовые связки,говори спокойно…

– Я и говорю спокойно!

– И по столу кулаком не колотишь?

Базиль убрал руку в карман и, насупившись, буркнул:

– Я вообще могу уйти, и разбирайтесь сами.

– Уйдешь, когда я скажу. Ты тут не как мой отецприсутствуешь, а как свидетель, так что изволь отвечать на мои вопросы.

– А я что делаю? Ты меня спросил, верю ли я в то, чтоОленька совершила самоубийство, так? Я тебе отвечаю – не может этого быть!

– Но ты же сам только что рассказал мне о еетрагической любовной истории…

– У всех бывали трагические любовные истории, и чтотеперь? Всем камень себе на шею вешать – и в реку?

– Люди все разные.

– Согласен, Мить, согласен. Но ты пойми, вчера у неенастроение было самое что ни на есть радужное. Ей свидание назначили двамужика! И один из них Оле даже нравился…

– Радов?

– А вот и не угадал. Лаврентий. Да только Макс егоопередил, вот Оля и перенесла свидание с библиотекарем на завтра… То есть ужена сегодня!

– Значит, ты уверен, что Ольгу убили? Привязали к шеекамень и скинули в реку?

– Совершенно точно!

– И кто же, по твоему мнению, это сделал?

– Радов, больше некому!

– Мотив?

– Она ему отказала!

– Откуда ты знаешь?

– Уверен в этом. Оленька была не из таких…

– Ты знаешь, пап, а ведь насчет этого ты прав. Радовамы уже допросили…

– И он признался? – перебил его Базиль.

– Он уверяет, что не убивал девушку. По его словам, оникатались на лодке, пили шампанское, болтали. Оля опьянела (она была непьющейбарышней) и под хмельком ласки Макса принимала довольно благосклонно. То естьне противилась, когда он ее целовал и обнимал. Но как только дошло до дела, онастала вырываться и всем своим видом демонстрировать, что на секс Радов может нерассчитывать. Тому, естественно, ее поведение не понравилось. Он взбеленился,обозвал Олю «динамщицей» и еще как-то там. Она отвесила ему оплеуху. Это Максавзбесило окончательно, и он вытолкнул девушку из лодки…

– Посредине реки, предварительно привязав к ее шеекамень?

– Папа, не болтай глупостей! Я ж тебе сказал, Максотрицает свою причастность к убийству Ольги. По его заверениям, лодканаходилась в трех метрах от берега. На мелководье. Он вытолкнул девушку, что,бесспорно, некрасиво, но он не собирался ее топить. Ольга всего лишь замочиланоги и подол сарафана.

– И что, Радов ее бросил на берегу? А сам уплыл?